В этот раз Камалия стояла у вертикального подъёма на гору Тиабат. Отец поручил девочке каждое утро до рассвета подниматься по крутому склону до вершины. Подниматься по склонам тепуи, к которым относился и сам Тиабат, не представлялось сложным для атлетично сложенной девочки, а рисунок камня, что больше напоминал решётку, выгравированную по всему склону, позволял сделать подъём на триста метров более безопасным. Рядом с ногами девочки текла река Тиа. Река пыталась разбудить Каму ото сна и настроить на нужный рабочий лад.
— Бррр…Теперь в такую рань каждый день вставать… — Камалии явно не нравилась эта идея. — Но надо так надо, папа сказал, дочка сделала, кошка лазает по деревьям, Камалия по скалам. Конечно! Чего мне стоит преодолеть вертикальный подъём в Тиабат. Не гора же! Так, холмик с ручейком вокруг…
Закончив свой монолог, юная Бадд приготовилась к прыжку, но громкий хлопок или скорее взрыв воды отвлёк её от мыслей. Поднявшаяся волна окатила девочку ледяной водой и окончательно испортила настроение на день. Небольшая тень приближалась к поверхности и приковала к себе недовольный взгляд Камалии.
— Привет! — вынырнул с бессменной улыбкой Оби Эмек. — Ты чего мокрая такая, купалась? Ты тоже закаляешься? Давай вместе?
— Ты! Ты! Ты самый несносный парень из тех, что я знаю!
— И много ты знаешь?
— Ты один такой в округе. И вообще… Ты меня отвлекаешь! Мне до восхода на гору надо забраться, а тут ты, да ещё и облил. — Кама пустила слезу, ведь её утренний настрой и так был ни к чёрту.
— Не расстраивайся ты так. Давай я с тобой полезу? Хочешь?
— Хочу! — крикнула девочка, хотя понимала, что Эмеку этот подъём дастся намного тяжелее, чем ей.
— Ну, тогда ты ползи первая, а я полезу следом. — сказал Оби и улыбнулся. Странно, но его улыбка очень успокаивающе действовала на юную Бадд, чего она не понимала и что её даже немного бесило.
— Смотри, не отставай! — чуть надменно произнесла Кама и запрыгнула, зацепившись пальцами за выступающие края горы.
Камалия не первый раз занималась лазанием по скалам и подъём бочонков на Тиабат явно дал пользу физическому развитию. Она перепрыгивала и перехватывалась за выбоины и уступы, будто была в своей родной стихии. Чего нельзя было сказать о младшем Эмеке. Парень полз очень медленно, не уверенно и осторожно. О том, чтобы перепрыгивать с уступа на уступ не было и речи. Камалии даже показалось, что если бы на скалу пытался забраться молодой бычок, то выглядело бы это, наверное, также…
— Оби! Ты уверен, что доползёшь до вершины?! — крикнула девочка уже высохшему и начинающему потеть Эмеку.
“Доползу, ещё как доползу.” — говорил про себя Оби. — “Ох… Хоть бы доползти. Ну как она это делает? Обезьянка…”
Тиабат готовился встречать рассвет, когда два скалолаза, две маленькие точки на крутом склоне, медленно двигались вверх. Камалия не могла оставить друга одного, наедине с трудным испытанием, коря себя за пылкий характер, заставивший Оби карабкаться с ней. Иногда камни откалывались из-под пальцев Эмека и летели далеко вниз, где падали в реку, разрывая водный поток. В такие моменты у носителя анимы носорога останавливалось сердце, и он клялся себе под нос больше никогда не совершать подобных опрометчивых поступков. Когда до конца подъёма оставалось всего каких-то десять метров Камалия ускорилась и её руки и ноги словно заскользили по горной породе.
Мышцы болели, в конце подъёма пару раз девочка думала, что сорвётся, но она не сдалась своим мыслям. Присев на ветку близстоящего дерева Камалия начинала встречала утреннюю зарю. Бардовая, словно лицо залезающего наверх младшего Эмека, она окрашивала облака в разные оттенки розового и настраивала на продуктивный день. Из-за края обрыва послышался лёгкий свистящий стон, и рука от его источника уже показалась. Оби заполз, с него стекали ручьи пота, но он это сделал. Парень был крупнее Камы, намного мускулистее, и, хотя упор в его тренировках в основном делался на выносливость, его тяжёлое дыхание разнеслось по тихой зелёной полянке у обрыва, будто работа кузнечных мехов у мастера Баргуса.
— Ты молодец! Почти догнал. — съязвила дерзкая девчонка.
— Что… Что ты… Что ты сказала? — парню заложило уши от повысившегося давления, и он уже не понимал, что происходит вокруг.
— Ну ладно… Отдохнули и хватит. Теперь настал черёд подъёма воды. Жители деревни заждались твоей помощи. — продолжала издеваться Кама, улыбаясь своему другу. Она знала, что его отец приказал сыну поднимать по маленькому бочонку каждому дому в деревне.
— Полежу чуток… И… И пойду… — не мог отдышаться Эмек. — Ты иди, иди. А я… Я догоню…
Шорох в кустах заставил девочку напрячься, а Оби резко вскочил на ноги. Камень, размером с небольшой орех, пролетел в том месте, где только что было правое плечо Камалии, которая лишь чудом успела отвести его назад. Затем ещё один и ещё. Дети уворачивались, ловили их и тут же отбрасывали в сторону, не имея времени кинуть в ответ. С разных сторон летела гранитная щебёнка, то и дело оставлявшая на руках и ногах своих мишеней синяки и ссадины.
Оби доставалось больше всего, так как он не обладал той ловкостью и грацией, что его подруга, потому идея, что пришла ему в голову не была лишена смысла. Эмек выпрыгнул вперёд Камы, отчасти скрыв её своей спиной от нескончаемого потока из камней и кинул себе под ноги несколько из тех, что успел поймать.
— Кидай, я прикрою, — обаятельная улыбка в пронзительных серых глазах уже не отражала той усталости, что была минутами ранее.
— Дурак…
Камень за камнем из-за спины Обирона в разные стороны полетели ответные снаряды, а за ними послышались и крики шпаны, что не упускала шанса поиздеваться над безумной парочкой.
— Бежим! — около десяти мальчишек побежали прочь из кустов прямиком в деревню. Но один из голосов Камалия узнала сразу, это был Ден. Рывком из своего укрытия разноглазая бестия вылетела за своим обидчиком. В беге Кама мало кому уступала в деревне, потому догнать свою цель ей казалось плёвой задачей, но разница в возрасте тоже давала о себе знать. Лидер банды Колючка убегал со всех ног, петляя между домов. Каждый раз, когда носительнице тату гепарда казалось, что она вот-вот его догонит, откуда-то со стороны в неё прилетал очередной камень или из-за угла ей выставляли подножку другие члены детского бандформирования. Эмоции начинали брать верх над разумом и внутри девочки что-то проснулось, она ощутила поток, который не видел препятствий в виде домов или деревьев, он проходил сквозь всё, что она видела или слышала, но самым странным показалось то, что Камалия его почувствовала. Как люди чувствуют прикосновение пальцев рук к холодному потоку реки, как чувствуют тепло материнского голоса, так и юная наследница Дома Орешника ощутила нескончаемый поток энергии, проходивший сквозь её тело. Всего секунда, которую заняло осознание этого волшебного чувства, заставившего отрешиться от реальности, и тяжёлая ветка, горизонтально опустившаяся ей на лоб, стала для Камы большой неожиданностью. Ноги подлетели вверх, а гулкий удар спины оземь ознаменовал конец погони. В голове всё гудело, а ссадины от камней, начинали ныть с новой силой. Шум в ушах гасил шорохи вокруг и Камалия постаралась открыть глаза и встать, но этого сделать не смогла. Земля будто шаталась, уходила из-под поставленных в упор конечностей и притягивала к себе зазнавшуюся юную воительницу.
— Что, разноглазая, земля не держит? Ахаха! — гордыня главаря банды готова была вырваться наружу. — А мы то всё думали, как вам отомстить за тот случай на рынке, когда ты со своим дружком сдала нас купцам. Те пряники ей было ни за что не продать в таком количестве, поэтому мы просто решили облегчить ей ношу.
— Поэтому вы взяли целых две корзины? — Каме было всё ещё тяжело подняться, но она не оставляла попыток сделать это. Подступившая к горлу тошнота грозилась вырваться в любой момент, но девочка пыталась сдерживать рвотные позывы изо всех сил.
— Это не тебе решать сколько нам нужно было их брать! Ты не староста, а только его дочь. Ещё раз сунешься и мы… — Ден подошёл ближе и уже занёс ногу для удара, когда со спины ему в плечо прилетел каменный снаряд. Камень был значительно больше тех, что использовались раньше и потому вой главаря был слышен на весь двор. Взрослые в это время уже уходили работать, поэтому услышать его не могли.
