Я стоял в дверях и смотрел на Эбби несколько секунд, влюбляясь в нее. Ее светлые волосы все еще покрывала кровь, лоб представлял собой мозаику из пластырей, и даже из-под одеяла ее правая нога казалась вдвое толще левой. Но несмотря на все это, а может быть, и благодаря, я мог сказать, что она боец. Никаких сомнений в том, что она может сделать все, что задумает.

Ее глаза были закрыты, голова слегка повернута к окну. Когда я смотрел на ее тонкие скулы и аккуратный наклон носа, то хотел провести пальцем по ее лицу, сказать ей, какая она удивительно сильная и выносливая. Вместо этого я прочистил горло.

— Просто уйди, ладно? — Ее голос звучал хрипло, отстраненно. — Я просила тебя уйти.

Я не знал, чего ожидал, но определенно не этого.

— Прости. — Я отступил к двери. — Тогда я… я оставлю тебя в покое.

— Подождите. — Теперь ее голова повернулась ко мне, а глаза искали мои. — Вы, должно быть, ошиблись палатой, — проговорила она и снова отвернулась.

— Ты Эбигейл Сандерс?

Она посмотрела на меня, затем на букет желтых нарциссов в моей руке.

— Я Эбби. И не знала, что полиция приносит цветы.

Мой смех разнесся по палате и замер, когда я заметил ее выражение лица.

— Я не из полиции. — Я приложил руку к груди. — Я… — Не хотелось показаться претенциозным придурком. — Я тот, кто остановился. На месте… аварии.

Эбби нахмурилась, уставившись на меня, на ее лице отразилось напряжение мыслей. О чем я думал, придя сюда? Вероятно, они накачали ее успокоительным до потери сознания, и она дрейфовала выше, чем спутник. Без сомнения, у нее куча родственников и друзей, которые уже суетятся вокруг нее. И парень, наверняка есть. Может быть, даже муж. Ей не нужен я, совершенно незнакомый человек, явившийся с охапкой слишком ярких цветов.

— Это ты нас нашел? — спросила она, и ее нижняя губа задрожала.

— Мне жаль, — произнес я, опустив плечи, и вдруг понял, что почти не смею смотреть на нее. — Мне очень жаль.

— Сожалеешь? Почему?

Я сделал паузу. После нескольких ударов посмотрел ей в глаза и прошептал:

— Я не смог до него добраться. — Я положил цветы на стол. — Мужчина в машине. Пламя… жар… Я не смог его спасти. Мне жаль. — Тишина окутала комнату, и я замер, сжимая руки, пока тихо не сказал:

— Можно спросить, кто он был?

Когда Эбби снова посмотрела на меня, боль в ее глазах показалась невыносимой, и все же я не мог отвести взгляд.

— Мой брат, Том.

— Мне правда жаль. — Предложение прозвучало жалко. Ничтожно. — Я пойду.

— Пожалуйста, не надо, — остановила она менч, протягивая руку. — Не мог бы ты… остаться? Ненадолго?

Эбби казалась такой маленькой и потерянной, как ребенок, который проснулся от кошмара и попросил свою плюшевую игрушку. Когда я подошел к кровати, мне захотелось взять ее на руки и прижать к себе.

— Я Нэйт, — представился ей. — Нэйт Моррис.

— Спасибо, Нэйт. — Она улыбнулась крошечной улыбкой, отчего показалась очень грустной, как принцесса из старой сказки или что-то в этом роде. — Ты спас мне жизнь.

Я глубоко вдохнул и выдохнул.

— Ты знаешь, что стало причиной аварии? — осторожно спросил ее. — Не хочу показаться грубым, но…ну… я бы хотел…

— Это была я. — Ее глаза закрылись на секунду. — Должно быть, я потеряла контроль.

— Ты хочешь сказать, что не помнишь?

— Ничего. Но ты… ты был там. Расскажи мне, что ты видел. Пожалуйста. Когда ты добрался туда, он… Том был еще жив?

Я не мог быть уверен; я никогда не буду уверен. Но ей и не нужно знать.

— Нет. Он уже… умер.

Она прикрыла рот рукой и, несмотря на слезы, не разрывала зрительного контакта.

— Спасибо, — прошептала она, хотя я не мог понять, за что Эбби меня благодарит.

— Что насчет твоих травм? — спросил я. — С тобой все будет в порядке?

Она перечислила свои травмы и закончила словами:

— Доктор сказал, что со мной все будет в порядке. — Эбби отвернулась. — Во всяком случае, физически.

— Я уверен, что ты…

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? — быстро сказала она. — О чем-то, что не имеет отношения ни к чему…

— О чем ты…

— О чем угодно. Что-нибудь глупое, чтобы я могла притвориться, что это обычный день… Можно?

— Конечно, безусловно. — Я хотел спросить о ее брате, каким он был, как выглядел. Я пододвинул стул и наклонился вперед. — Мы могли бы поступить как типичные британцы и обсудить погоду. — Жалко, Нэйт, жалко. Я улыбнулся. — Или ты можешь рассказать мне свой любимый фильм всех времен.

— Вообще-то, — ответила она, поглаживая мою руку пальцами, которые, казалось, вырезаны изо льда, — я бы предпочла послушать. А какой твой любимый фильм?

— Легко. «Большой».

Эбби слегка прищурилась.

— С Томом Хэнксом?

— Он самый.

Ее брови нахмурились еще больше.

— Почему?

— Сцена с пианино на полу? А когда он появляется на черном вечере в белом смокинге и обгладывает мини-кукурузу в початках? Гениально. — Намек на улыбку заставил ее губы дрогнуть, но она исчезла слишком быстро. Я поклялся, что в следующий раз смогу заставить Эбби улыбаться снова и надолго.

— Откуда ты? — спросила она. — Не отсюда. Слишком вычурный акцент.

Я позволил себе небольшой смешок, не зная, какой протокол следует соблюдать при разговоре с женщиной, которая только что потеряла брата.

— Лондон, — пояснил я, — Уэмбли.

— Что ты здесь делаешь? Навещаешь семью?

— Типа того. — Я передернулся. — Мой дедушка умер и…

— О, боже, мне так жаль. Вы были близки?

— Очень. И ему было всего семьдесят пять. — Я скрестил руки. — Моя бабушка умерла в прошлом году, и он так и не смог с этим смириться. Как будто потерял свой путь, как будто у него больше не осталось цели, понимаешь, и… — Я замер. — Господи, не могу поверить, что это сказал.

— Все в порядке…

— Нет, я придурок. Прости.

— Все нормально, честно. Ты отвлекаешь меня от… всякой ерунды. — Я думал, она сейчас заплачет, но Эбби тяжело сглотнула и добавила, — Он жил в городе? Твой дедушка?

— Нет. В Лонгтоне. Я ужинал с… — Я собирался сказать «с братом», но передумал — другом в городе вчера вечером, и возвращался, когда… когда…

— Когда ты нашел нас. — Она закрыла глаза на несколько секунд, слезы пролились из уголков. — И спас меня.

— Сначала я тебя не заметил. — Мой голос слегка дрожал, и я смотрел, как она вытирает щеки. — Я пытался добраться до… до Тома. Когда увидел тебя, подумал, что ты умерла. Я никогда в жизни не испытывал такого страха. — Я глубоко вздохнул, и она схватила меня за руку.

— Спасибо, что остановился, — прошептала она и сжала мои пальцы. — Я… благодарна.

Я почти спросил ее, серьезно ли она это говорит. Что-то подсказывало, что Эбби хотела бы поменяться местами с Томом, но я никогда не сказал бы этого вслух.

— Ничего особенного, — пробормотал я. И где-то не очень глубоко внутри меня голос подсказал, что это не пустяк. Это стало всем.

Эбби не отстранилась, как я думал, когда продолжал держать ее за руку, а сплела свои пальцы вокруг моих. Я не осмеливался двигаться, пока мы продолжали говорить, пока ее глаза не закрывались и открывались все медленнее.

— Ничего, если я приду к тебе снова? — спросил, глядя на Эбби, пытаясь запомнить ее черты лица на случай, если она скажет «нет». — Прежде чем я вернусь домой?

Эбби кивнула, когда ее глаза снова закрылись.

— Мне бы этого хотелось, — прошептала она. — Спасибо тебе, Нэйт. Благодаря тебе я чувствую себя… в безопасности.

Я держал ее за руку и смотрел, как она спит, еще пятнадцать минут, прежде чем медленно встать и выскользнуть за дверь.

Тогда

Эбби

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Мои сломанные кости заживали, швы снимут уже через две недели, и мне придется потратить пару месяцев на физиотерапию. Желтые нарциссы, которые принес Нэйт, еще не начали вянуть, а мне так этого хотелось. Когда он спросил, нравятся ли они мне, я ответила, да, они мои любимые. Но это неправда. Я по-прежнему ненавидела нарциссы.