Я старалась не думать о Лиаме слишком часто. Он уважал мои желания и держался подальше. Если бы он этого не сделал, не думаю, что мне бы удалось придерживаться своего плана. Я скучала по нему. Я скучала по Тому. Отчасти я даже скучала по маме. По крайней мере, пока медсестра, которую Нэйт называл «Макнаггет», не передала мне, что та звонила, коротко спросила, как я, но отказалась от предложения поговорить со мной лично.

— Она решила, что так будет лучше, — промолвила медсестра, опустив глаза и слегка покачав головой, после чего удалилась в безопасное место.

После обеда пришел доктор Патель, и я заметила, что беспокойство в его глазах уменьшилось.

— Ты виделась с консультантом по горю? — спросил он.

— Да. Это помогло. — Когда он уставился на меня, я заставила себя улыбнуться. — Весьма полезная встреча.

На самом деле, это был ад. Целый час мне пришлось рассказывать о себе совершенно незнакомому человеку, которого я больше никогда не увижу. Я не знала, с чего начать. Не хотелось говорить ни, что отец бросил нас, ни о горькой обиде матери, ни о несчастном случае с братом. Все равно от наших слов не останется ничего, кроме мельчайших царапин на поверхности этих чудовищ. Какой в этом смысл?

Вместо этого я говорила о Томе. Как он заставлял меня смеяться, какой он умный, как он пробежал самую быструю милю в школе — рекорд, который, как пророчили люди, останется непобежденным по крайней мере на десятилетие.

— Он очень, очень хорош в спорте, — заявила я консультанту с улыбкой, которая тут же исчезла, стоило мне осознать, что снова упомянула Тома в настоящем времени. После этого я больше ничего не сказала.

— Эбби, — прервал мои мысли доктор Патель. — Как мы обсуждали вчера, я с радостью выпишу тебя сегодня, если ты готова отправиться домой?

— Да, — согласилась я. Наконец-то я могла уехать от всех. — Пожалуйста.

— Кто-нибудь может приехать и забрать тебя? — Он поднял брови, когда я пожал плечами и добавил: — С твоими вещами и костылями это будет непросто, понимаешь?

— Я справлюсь.

— Боже правый, ты самая упрямая пациентка, которую я встречал за долгое время. — Он сделал паузу. — И именно поэтому не сомневаюсь, что ты поправишься. Обязательно принимай таблетки, которые я прописал, и увидимся через две недели, чтобы снять швы. И полегче, — добавил он, скрестив руки и нахмурившись, как чрезмерно заботливый директор, разговаривающий со своим учеником. — Это приказ. — Затем подошел, и на секунду я подумала, что доктор обнимет меня, но он просто пожал мне руку и оставил собирать вещи.

Через несколько минут я решила, что он прав — мне нужна помощь. За последнюю неделю меня мало кто навещал, хотя несколько человек позвонили. С неприятным чувством в животе я поняла, что у меня не так много близких друзей. Если держать людей на расстоянии, это чревато серьезными последствиями, а в последнее время все сводилось к Тому, Лиаму и мне.

Так что у меня оставалось два варианта. Мама — вариант, от которого я чуть не задохнулась, и Лиам, одинаково невозможный. Сидя на жестком пластиковом стуле, я решила, что есть и третий вариант.

Хотя я не ожидала — а тем более не просила — Нэйт приходил в больницу каждый день. Всякий раз он оставался более чем на час и вел большую часть разговоров. Я с удивлением поняла, насколько мне нравится его общество. Он помогал мне чувствовать себя менее одинокой и на какое-то время отвлекал от плохих мыслей, хотя я знала, что скоро Нэйт вернется к своей обычной жизни, и у меня не останется другого выбора, кроме как продолжать жить дальше.

— Я точно уеду в пятницу, — предупредил он вчера днем, сидя на своем обычном неудобном пластиковом стуле, вытянув ноги, его русый хохолок торчал под очередным углом. — Но я рад, что остался на эту неделю.

— Ты много успел сделать?

— Да. Большую часть дедушкиных дел, ну, знаешь, вещи в доме, последние юридические мелочи. — Он сделал паузу. — Я не знаю, придется ли мне возвращаться снова.

— На север?

— Ага. Но я надеюсь, что да, и… — он прочистил горло. — могу я позвонить тебе, когда буду здесь? Или даже раньше?

Я посмотрела на него. Его нежно-голубые глаза, смешные волосы, трехдневная щетина и легкие тени под глазами. Хотя я знала его недолго, но могла сказать, что он добрый человек. Надежный. Из тех, кто не станет шутить. Он сделал бы счастливой любую, с кем бы в итоге ни оказался.

— Я не ожидаю ничего… романтического, — быстро заверил он, очевидно, сильно взволнованный моим молчанием. — Боже, как дерьмово звучит. — Нэйт закатил глаза. — Послушай. Я знаю, что у тебя уже давно нет парня…

— Ну… — Я хотела поправить его, но вовремя вспомнила, как обмолвилась, что долгое время ни с кем не встречалась. Как я могла рассказать Нэйту о Лиаме, когда от одной мысли о нем мне хотелось зарыться головой в подушку и рыдать? С Нейтом я могла притвориться, что у меня немного другое прошлое. Использовать его как побег из моей настоящей жизни. Если я не расскажу ему о Лиаме, если не признаю его существование, то мне никогда больше не придется говорить о нем. И никогда не придется открыто оплакивать потерю наших отношений. Видит Бог, я едва справлялась с тем, что Том… я даже не могла думать о слове на букву «с». Это слишком тяжело, слишком больно.

— Так что я не пытаюсь тебя подцепить, ясно? — Нэйт продолжал говорить. — Но мне… мне не все равно что с тобой происходит, Эбби.

— Не думаю, что я этого заслуживаю.

— Конечно, заслуживаешь. И ты не должна быть одна. Ты сказала, что твоя мама не… ну, ты знаешь. Так позволь мне быть рядом с тобой. — Он улыбнулся. — Как друг.

— Друг?

— Всем иногда нужен друг. — Когда я не ответила, он сказал: — Хорошо. Вот мой домашний номер и номер, по которому ты сможешь дозвониться до пятницы. На всякий случай. — Он вырвал листок из одного из моих журналов и нацарапал цифры, затем сунул записку мне в руки. И немного погодя, когда Нэйт обнял меня, поцеловал в лоб и вышел из палаты, я практически поверила, что больше никогда его не увижу. Но что-то удержало меня от того, чтобы выбросить бумажку.

Я покопалась в вещах, и наконец нашла записку под ботинками. Сделав глубокий вдох, я взяла телефон и набрала номер Нэйта.

***

Через час я услышала скрип кроссовок Нэйта по коридору, и когда вдохнула влажность его волос и аромат свежего лосьона после бритья, мой живот скрутило от осознания, что эти старания могут быть направлены на меня.

— Извини, я немного опоздал, — проговорил он. — Помогал папе разбирать дедушкин сарай. Ты бы видела опилки. Пауки на моей рубашке тоже не вызывали особого восторга.

В этот момент я приказала себе перестать быть такой самовлюбленной и схватила свои костыли, решив добраться до машины Нэйта без инвалидного кресла, которое рекомендовал доктор Патель.

— Ты все собрала? — мягко спросил Нэйт.

Я огляделась. В комнате все еще лежали открытки с пожеланием «Скорейшего выздоровления» и несколько букетов цветов. Не так много людей поздравили меня с днем рождения — что неудивительно.

— Да. Все, что мне нужно.

— Не хочешь забрать свои нарциссы? — с надеждой спросил Нэйт, и, вопреки себе, я кивнула. Его лицо расплылось в улыбке. — Я принесу газету.

Когда мы медленно вышли из палаты и пошли по коридору к лифтам, медсестра появилась из соседней комнаты и бросилась к нам. Наказав Нэйту хорошенько об мне заботиться, она осторожно обняла меня и прошептала:

— Ты справишься с этим, Эбби. Поверь. Это займет время, но ты справишься. — Мне пришлось прикусить губу, чтобы не расплакаться, и я пожалела, что она не моя мама.

Если не считать моих периодических указаний Нэйту, мы оба молчали, пока ехали обратно в мою уютную квартиру над «Чайным клубом». Я прижимала к груди несколько вещей, которые сложила в пластиковые пакеты, и смотрела в окно машины. Как могло все выглядеть точно так же, как и раньше, когда весь мой мир изменился?