Мама: «Почему ты им не пользуешься? Разве ты не хочешь стать журналистом? Я подумала, что это поможет».

Я: «У меня не нашлось времени».

Мама: «О, перестань, Сара. Ты вечно сидишь в своем телефоне».

Агр!

А когда я примерила ботинки, мама стала пассивно-агрессивной, закатывая глаза и охая. Мы изучали это поведение в школе, когда мисс Филлипс пыталась показать классу, как это жалко, надеясь, что мы остановимся. Но, конечно, мы этого не сделали, потому что видели, как сильно это ее бесит.

Когда я спросила, что не так, она снова надулась и сказала, что ботинки «выглядят агрессивно» и «не очень женственно». Я посоветовала ей не волноваться. Сказала, что летом буду носить только шлепанцы и микрошорты, из которых торчит половина задницы.

Я: «Что ты думаешь, мама? Эти шорты очень женственные».

Мама: «Ты не будешь в них ходить, юная леди. Ни в коем случае. Только через мой труп».

Она даже использовала Этот тон. Боже. Я просто пошутила. Как будто меня когда-нибудь увидят с болтающейся половиной задницы. Не то чтобы это плохая задница. Вообще-то думаю, у меня вполне нормальная задница, спасибо большое, но (и это много «но», ха-ха) я бы не стала ходить с ней напоказ. Я думала, мама поймет шутку. Неужели она меня совсем не знает?

Так или иначе, я купила свои ботинки (черные кожаные, прикольные, дерзкие, крутые и со скидкой 60 %, да!). Мама нашла пальто (черное шерстяное, на одной пуговице, скучное, предсказуемое, скидка 40 %, все равно неплохо). А потом, конечно, мы не смогли договориться об обеде. Я хотела бургер. Она хотела суши. В итоге мы пошли в «Прет». Сэндвичи, должно быть, гастрономический эквивалент нейтралитета. Эй, неплохая фраза. Надо запомнить ее для следующего эссе.

Мы уже дома, и она сказала, что мы должны навестить новых соседей. Она написала папе, и он помогает им собирать мебель или что-то в этом роде. Вряд ли это сюрприз. Папа всегда что-то чинит. До шести лет я считал его Бобом-Строителем. Может быть, я даже однажды назвала маму Венди (упс!). Кстати говоря, она снова велела мне поторопиться. Я лучше пойду, пока она не взбесилась.

Пока, Сара x.

P.S. Слово дня: фантод, существительное.

1. a: состояние раздражительности и напряжения.

b: беспокойство.

2: эмоциональный всплеск (припадок).

Пример: Поход по магазинам с мамой вызывает у меня фантоды! Хахахаха!

Сейчас

Эбби

— Пойдем, Сара. — Я стояла у нашей входной двери с бутылкой охлажденного белого вина в руке. Нэйт всегда говорил, что людям нравится шардоне. Я надеялась, что он прав. Сара спускалась по лестнице в своих новых ботинках с леденящей душу скоростью, прежде чем бросить на меня неодобрительный взгляд.

— Почему я должна идти?

Я подавила очередной вздох.

— Это вежливо.

Она посмотрела на бутылку.

— А если они не пьют?

— Я уверена, что все будет в порядке.

— Ты не пьешь.

Мои глаза непроизвольно переместились на фотографию Тома.

— Нет, не пью, — огрызнулась я, затем глубоко вздохнула. Сара не имела никакого отношения к аварии — она даже не родилась.

— Но что, если они выздоравливающие алкоголики? — вздохнула она и приложила руку ко рту в нарочито драматическом жесте. — Или мусульмане? Или амиши?

— Не умничай, Сара.

— Вот это да, мама. Я могу быть умной, даже не пытаясь.

Я мысленно досчитала до десяти. Медленно. Я точно знала, что она делает. Сара надеялась, что если будет меня раздражать, то я выйду из себя и велю ей оставаться дома. К сожалению, для нее, я играла в точно такую же игру со своей матерью. На этот раз я опередила ее на полшага.

Я улыбнулась ей.

— Да, ты можешь быть такой. Давай. Пора идти.

Она надулась, натягивая куртку, а я постаралась сохранить нейтральное выражение лица, чтобы избежать новой вражды. Через минуту мы подошли к соседскому дому и позвонили в дверь.

Дверь открыл подросток, выглядевший так, будто его растянули, как резинку.

— Чем могу помочь? — Его голос звучал глубоко, гулко и немного хрипловато.

— Привет. — Я улыбнулась. — Думаю, мой муж все еще у вас.

Он бросил пустой взгляд, затем взъерошил свои шоколадно-коричневые волосы с золотым отливом.

— Нэйт из соседнего дома, — добавила я и приложила руку к груди. — Я Эбби. Это Сара.

Он улыбнулся. Ну, вроде того.

— О, да. Заходите, — произнес он монотонно, затем повернулся и крикнул: — Мама, это соседи.

Женский голос раздался из глубины дома.

— Отлично. Пригласи их, Зак.

— Проходите. — Зак сделал жест рукой.

Я вошла в коридор с эксцентричными обоями, который всегда напоминали мне «Волшебный автобус» группы The Who. Барбара любила яркие цвета и цветы, и почти каждая комната была оклеена обоями с разным рисунком. Она говорила, это означает, что в ее доме вечная весна. Мы всегда считали, что в семидесятые годы она съела слишком много волшебных грибов.

Когда мы шли по коридору, в воздухе витал сладкий аромат яблок и корицы, теплый и манящий. Зак исчез на лестнице, а мы с Сарой прошли на кухню. Свеча — одна из тех ароматических — горела в центре стола, заваленном стопками тарелок, стаканов и столовых приборов.

Нэйт прислонился к холодильнику, скрестив руки и держа в одной руке наполовину пустую бутылку «Хайнекена».

— Привет. — Он улыбнулся.

Женщина с длинными, вьющимися каштановыми волосами в неряшливом хвосте сделала два шага к нам. Когда она улыбнулась, ее лицо засветилось, подобно очень нарядной ярмарке.

— Привет. — Она бросила тряпку на стойку и вытерла руки о джинсы, а затем протянула одну ко мне.

— Это Эбби. — Нэйт подмигнул мне. — Эбби, это Нэнси.

— Приятно познакомиться. — Нэнси пожала мне руку, и я заметила, какая теплая и шелковистая у нее кожа. — Нэйт уже так много рассказал нам о тебе. И о вашей дочери. — Она посмотрела мимо меня. — Ты, должно быть, Сара. Мне очень приятно, правда, очень. — Я не знала Нэнси, но она казалась очень взволнованной, почти отчаянно желающей произвести хорошее впечатление.

— Здравствуйте, — пробормотала Сара в ответ. Она все еще смущалась, когда ее представляли незнакомым людям. Иногда меня это беспокоило, особенно если она хотела следовать своей мечте и стать журналистом. Нэйт всегда говорил, что у нее все будет хорошо, она сама выберет свой путь. Я беспокоилась, что она никогда не найдет его с самого начала.

— Лиам — это мой муж — пошел за пивом. — Нэнси засмеялась. — У нас в доме оказалось только две бутылки. Этого недостаточно, чтобы избавиться от боли после подъема всех этих коробок.

— Я же говорил, что у нас есть немного. — Нэйт ухмыльнулся Нэнси. Он использовал эту свою чарующую улыбку, чтобы обезоружить людей, заставить их чувствовать себя комфортно. Клянусь, он никогда не замечал, насколько она эффективна. Иногда мне казалось, что он не осознает, что делает это.

— Ни в коем случае. — Нэнси помахала пальцем. — Ты уже так много помог. Мы не можем взять и твое пиво. Это убольшило бы твои страдания, или как там это звучит.

— Усугубило ситуацию. — Я поймала взгляд Нэйта. Я часто так делала. Поправляла людей, даже когда это казалось неуместным. Плохая привычка. Я нацепила на лицо улыбку и пробормотала Нэйту: — Извини. — Я помахала бутылкой вина в воздухе. — Я принесла вино. Надеюсь, ты любишь шардоне.

— Конечно, люблю. — Нэнси взяла у меня бутылку и поставила ее на стол. — Это так мило с твоей стороны. И спасибо, что одолжила нам своего муженька. — Нэнси указала на Нэйта. — Он герой, знаешь ли. Помог нам занести тяжелые вещи в дом и даже починил протекающий туалет наверху. — Она снова засмеялась. Это был теплый смех, возможно, нервный, но добрый и искренний. У меня сложилось впечатление, что мне бы и ее муж понравился, если у него такой же характер, как у Нэнси. Она щелкнула языком. — Лиаму понадобилось бы шесть месяцев, чтобы справиться с этим. Но Нэйт? Он засучил рукава и вуаля.