Автор дневника описывает растерянность от известий о приближении противника, о стремлении обустроить в своих жилищах тайники: в «темных углах и двойных стенах, подземельях и подполом». Первые числа января прошли в «тихом страхе»: кто-то город оставил, кто-то планировал путем спекуляций нажиться на иностранных военных. Вылазка французов, организованная командующим гарнизоном Жаном-Жозефом Пилу, вызвала лишь ярость Бубны и панику горожан. Благо, что командующий австрийскими войсками, заняв 11 января Бург-ан-Бресс, проявил великодушие и пощадил город. «Эксцессы» коснулись в основном вскрытых винных погребов, но «не было ни одного сожженного дома, ни одной жертвы». 23 января, отмечено в дневнике, пошли слухи об изнасилованных в деревнях женщинах; в целом же «победители медленно поедали свою добычу» и вели себя «умеренно»: «австрийские солдаты много едят и пьют, но они вовсе не любознательны, ничего не спрашивают, в закрытые комнаты не заглядывают, даже с женщинами на удивление не слишком-то и дерзки»[698]. 19 февраля к двум часам дня австрийцы без шума и эксцессов покинули жилища своих хозяев и, как оказалось, из оккупации «достаточно многие извлекли пользу»: кто-то нажился на поставках зерна, на росте цен на хлеб, кто-то продавал втридорога фрукты, письменные принадлежности, мел и т. д., некоторые умудрялись нажиться на предоставлении транспортных услуг[699].
27 февраля дневник на время прерывается, так как, по собственному признанию автора, ничего интересного в Бург-ан-Брессе не происходит: французские войска маршируют, реквизиции (объявленные теперь уже французами) собираются и т. д. Записи возобновляются 12 марта, вскользь описывая события предыдущих двух-трех дней. Как указывал автор дневника, жители были весьма разочарованы, когда 9 марта французские войска оставили город. Многие растерянные и испуганные горожане также предпочли уехать, а те, кто не последовал их примеру, уже к вечеру поняли, насколько первые были правы[700].
9 марта вечером в город вошел авангард союзников: гусары и казаки[701]. На сей раз было далеко не все так чинно и благородно, как в январе. «Деньги, белье, часы - все, на что упадет взгляд, становилось их добычей, и город был разграблен. Улицы опустели, так как немного жителей осмелилось на них появляться, рискуя получить удар пикой. Опустошены магазины фуража, город разоружен, реквизирована продукция сапожников и башмачников». «Ненасытные в своих запросах, бесчувственные, склонные к тупой жестокости, - так зарекомендовали себя эти иностранцы». Но тут же выясняется, что «ненасытные» в плане еды, скорее, были скромны. У французов вызывает недоумение рацион казаков. Автору дневника кажется, весьма странным, что в той ситуации казаки, словно заботясь о фигуре, заявили, что желают кушать только жареную рыбу, картошку и другие овощи с маслом, а вместо вина предпочитают водку. Офицеры их не хотят слушать никаких жалоб на недисциплинированность своих солдат и отвечают, что ничего поделать не могут, ибо казаки не знают другой манеры поведения[702].
Не успели занявшие Бург-ан-Бресс союзники позавтракать, как в город вступила колонна французов более 3000 чел., возвращавшаяся из-под Женевы[703]. Пока французы занимали город, казаки грабили деревни, избивали крестьян и даже сожгли несколько зерновых складов. Кроме того, отступая, казаки ранили несколько горожан и якобы убили двух женщин[704].
Вейль, со своей стороны, писал, что 10 марта И. Хардегг (вслед за своим авангардом) выдвинулся на Бург-ан-Бресс, но здесь он столкнулся с дивизией генерала Марсьяля Барде и отступил на 16 км к северу в Монревель-ан-Бресс. Отсюда он угрожал правому флангу Барде, если бы тот рискнул 11 марта повести колонну на помощь Макону, осаждаемому Бианки[705].
Казачьи же полки, оставив Бург-ан-Бресс, двинулись на юго-запад по дороге на Вильфранш-сюр-Сон и оккупировали Шатийон-сюр-Шаларон или Шатийон-де-Домбе и Нёвиль-ле-Дам, причем последний был полностью разграблен. Казачьи разъезды были высланы до Сен-Тривье-сюр-Муаньяна[706]. Хронист из Бург-ан-Бресса не указал причину разграбления Нёвиль-ле-Дама, но мы найдем ее в книге Сержа Буше де Фарена.
Буше де Фарен ошибочно датирует описываемые им события 12 января 1814 г.[707], в то время как речь должна идти о 12 марта: «Ужасные казаки, сопровождаемые австрийцами, двинулись по дороге на Шатийон-сюр-Шаларон». Пересекая Нёвиль-ле-Дам, трое отставших солдат были обстреляны из засады и один из них убит. Тогда весь отряд развернулся и с криками «Ура!» яростно набросился на местных жителей, грабя и разрушая все на своем пути. Без всякого стыда они таскали за волосы женщин - молодых и старых, красивых и страшных. Несколько воспитанниц монастыря, пережившие ужасы Революции, готовы были встретить союзников с ликованием, но были оказачены тотчас же по занятии Шатийон-сюр-Шаларона[708]. Казаки и австрийцы достигли Шатийон-сюр-Шаларона после полудня. Те буржуа, которые вышли получше их рассмотреть и не удосужились предварительно попрятать дома ценные вещи, лишились всего: безделушек, украшений, картин. Казаки проносились по улицам города галопом, разбивая окна ударами сабли или пики, крича: «Ура!» или «Деньги, деньги!» Чтобы не ударили в набат, они разбили колокола. Затем взяли в заложники пятерых знатных горожан и угрожали их убить, если им не принесут требуемые деньги. Аббат Кудур (Coudour) думал задобрить их и пригласил выпить старого вина. Вино так понравилось, что оккупанты спустились в погреб и выпили все, что могли[709]. Казаки, пишет Буше де Фарен, «пугали жителей своими дикими криками и вычищали все лучше хорьков». Казаки и австрийцы захватили в магазинах и у жителей весь запас сальных свечей, чтобы смазывать ими кожаные части упряжи и одежды. «Их дикие крики, их длинные пики, их оборванные одежды, их косматые бороды, их красные тюбетейки на манер турецких - все удивляло жителей»[710].
12 марта, как указывал хронист из Бург-ан-Бресса, имела место перестрелка между солдатами И. Хардегга и Барде. Это единственная «военная заслуга», признаваемая Блондо за казаками из дивизии И. Хардегга: «...разве что они участвовали в небольших стычках на подступах к Бургу 12 марта»[711]. Блондо пишет, что в одной их этих стычек 12 марта 1814 г. «несколько молодых людей, еще проникнутых завещанными Революцией идеями независимости и свободы», попытались организовать сопротивление. 60 человек собрались у моста Жюнон и открыли огонь по первым шеренгам врага. В результате несколько человек было убито и среди них - родственник (племянник?) генерала Бубны. Эта попытка сопротивления оказалась «больше фатальной, чем полезной»[712].
Вечером того же дня «к удивленью местных жителей» Барде, имевший соответствующий приказ Ожеро, оставил Бург-ан-Бресс и отступил на юг, заняв Марлье и Шаламон. Барде не мог долго удерживать Бург-ан-Бресс, так как И. Хардегг, имевший превосходство в легкой кавалерии, мог отрезать ему пути отступления[713]. Так, казаки в составе австрийской дивизии сыграли все же свою роль в первой из «трех битв за Лион», которые могли бы спасти Францию, но не спасли даже сам Лион.
