Сгребла букет в руки, притянула его к себе и обняла. Просто цветы, чьи стебли не были запакованы ни в какую упаковку, но шипов на них не было. Только белая атласная лента, заботливо завязанная бантиком.

— Спасибо, — шепнула зачем-то цветам и снова уронила в них лицо. Вата в голове начала рассеиваться. Солнечный свет, бьющий через закрытые окна, стал казаться ярче. Но спать всё равно хотелось. Всё-таки, я простыла. Видимо, организм устал бороться со всем происходящим и просто сдался физически, раз я не желала успокоиться морально.

Перевела довольный взгляд на соседнюю подушку и наткнулась на листок бумаги, сложенный вдвое. Похоже, я не заметила его под букетом.

Сердце замерло. В груди вновь разверзлась бездна, а улыбка слетела с лица. Что это? Прощальная записка?

Не буду читать. Сделаю вид, что не заметила, что ничего не видела и продолжу пребывать в приятном неведении.

Так ведь лучше?

Лучше.

Нет.

Положила букет на грудь и потянулась к записке, затаив дыхание. Развернула лист и сразу увидела Данин неровный мальчишеский почерк, который, должно быть, не изменился еще со школьных времён.

Резко выдохнула и глубоко вдохнула, приготовившись читать.

«Мой ангел,»

Началась записка и с уголка глаз сразу скатилась слеза. Так, Ди, спокойно. Еще ничего страшного не произошло. Приговор пока не прозвучал.

«Мой ангел,

вернулся вчера поздно вечером, ты уже спала. Не стал тебя будить, просто отнёс в нашу постель и был рядом. Как и всегда, впрочем… Не вини себя и не наказывай ни за что (ещё бы на коврике уснула, ну!). И принимай лекарства (оставил пакет в кухне), кажется, ты заболела.

И да, я помню, что ты любишь подсолнухи, но рано утром нашлись только белые розы. Возможно, это символично. Хотел оставить тебе белый лист, с умной рожей заявив, что теперь мы начнём с чистого листа, но сам же его только что и исписал (непродуманный романтик, чтоб меня!). Поэтому дарю тебе белые розы. Их лепестки тоже чисты и нам хватит шансов на то, чтобы начать всё сначала. Как думаешь?

Твой Даня.

P.S.: вернусь завтра вечером. По маршруту только одна начёвка — на «бананке».»

Всхлипнула и сразу выдохнула с колоссальным облегчением. Словно и не дышала до этого момента. Припечатала лист к лицу и от всей души поцеловала. Еще раз пробежалась по строчкам и бережно сложила листочек, прижав к груди, где бешеным механизмом заходилось сердце.

Всё хорошо, Ди. Теперь всё точно будет хорошо.

Вернула внимание к букету. Аккуратно оторвала один из лепесточков, понимая, что этого маленького шанса нам хватит надолго. Возможно, уже навсегда. Наступать третий раз на те же грабли я уже не стану, особенно тогда, когда для себя решила, чего хочу и кого желаю.

Главное для меня сейчас, — шанс, который я крепко держала в своей руке и упускать его и разменивать на что-то я не намерена.

Я и в самом деле заболела. Вчера весь день провела в постели, умирая от температуры и пичкая себя всеми лекарствами, которые прикупил Даня. Провела день как хорёк, выбираясь из комнаты только ради того, чтобы сходить в туалет и налить себе воды, которой затем запивала таблетки.

Сегодня же решила взять себя в руки. Вечером должен вернуться Даня и встречать его умирающей в постели мне не хотелось. Да и вполне хватило вчерашнего дня на маленькую смерть от насморка и температуры.

Взяла себя в руки, приняла душ, надела Данину толстовку и собрала влажные волосы на макушке. Открыла окна, чтобы проветрить квартиру, в которой старательно тухла весь вчерашний день, и принялась за уборку и готовку.

Из портативной колонки лилась какая-то зажигательная мелодия. Старалась себя расшевелить и разогнать кровь, пританцовывая, но несмотря на все хитрости, меня снова начало морозить. Захотелось укутаться в плед и проспать до самого позднего вечера. Но вместо потакания минутной слабости, твёрдо решила, что без Дани я сегодня точно не усну.

И, как назло, наводя суету возвращением себя к жизни готовкой и танцами, не сразу услышала входящий звонок. На цыпочках добежала до комнаты и схватила телефон за мгновение до того, как он перестал звонить.

— Даня, — прочитала вслух имя звонившего и сразу набрала в ответ.

Послышались гудки, снова и снова. Нескончаемый поток гудков, но трубку он так и не взял. Ни в первый мой звонок, ни во второй.

Хмыкнула и прихватила телефон с собой в кухню. В этот раз выключила музыку, оставив только шипение масла на сковородке, где жарилось мясо.

Наверное, он звонил, чтобы сообщить, что маршрут закрыт, группа разошлась, а сам он скоро приедет домой. А звонки мои не услышал потому, что едет на мотоцикле или в машине. Обычно при этом на телефон он не всегда реагирует.

Ускорилась с готовкой. Перемыла посуду и стала прибираться в кухне, нервно поглядывая на телефон в ожидании звонка.

Тишина.

Неприятное предчувствие прокатилось по позвонкам холодной змеей.

Отбросила бурную фантазию в сторону, включила в кухне кран и подставила руки под поток холодной воды. Это успокаивает. В детстве всегда успокаивало, сработает и сейчас.

Наконец, звонок телефона разорвал тишину, в которой я медленно варилась. Бросила взгляд на дисплей и сердце подкатило к горлу, почти выпрыгивая от счастья.

Перезванивает!

Вырубила кран, наспех обтёрла руки кухонным полотенцем и поднесла телефон к уху, отвечая, на звонок.

— Да, Даня? Ты уже едешь? — спросила я, улыбаясь в пустоту на диване напротив.

— Если только на тот свет, — ответил мне насмешливый женский голос.

— Что? Ты кто? Где Даня? — сердце провалилось в пропасть. Волосы на затылке встали дыбом.

— Фи, подруга. Ну, нельзя же так быстро забывать друзей.

— Вилка, сука! Даня где? — прорычала я в трубку и бросилась к шкафу. Прижимая телефон плечом к уху, натянула джинсы. — Что ты с ним сделала?

— Я? Ничего. А вот мои таблеточки… — почти пела она на том конце провода. — Помнишь, как умер Тёма?

— Что ты с ним сделала, сука! — уже кричала я, на ходу хватая ключ от Даниного мотоцикла. — Где он?

— Семнадцатый номер твоей зачуханной гостишки. Приезжай, может, еще успеешь попрощаться. Он такой красивый, такой беззащитный. Тёпленький ещё… Какого-то ангела зовёт. Видимо, мало ему осталось. На, поговори, красавчик.

— Диди… — совсем слабый голос Дани лезвием распорол сердце. — …не приезжай.

— Смотри-ка, — вновь голос Вилки ударил по ушам, пока я сбегала вниз по лестнице. — Умирает, а думает только о тебе. И как ты это, мразь, только делаешь с ними?

— Я убью тебя, тварь! — рыкнула я в трубку и сбросила вызов.

Трясущимися руками набрала номер «скорой», захлёбываясь яростью сообщила им адрес и причину вызова, умоляя, чтобы они приехали, как можно скорее.

Заведя мотоцикл, выехала с парковки, моля всех богов о том, чтобы всё это оказалось плохой Вилкиной шуткой.

Не шутка. Всё это совсем не шутка.

У главного входа в гостиницу стоял Данин мотоцикл, на котором он выезжает на маршруты. Какого чёрта он здесь вообще забыл?

Не заморачиваясь с парковкой, бросила мотоцикл на асфальт и вбежала в гостиницу.

— Ой, Диана! Привет! — встретила меня восхищенным воплем девочка-администратор.

— «Скорую» в семнадцатый номер! Быстро! — бросила ей, не останавливаясь и не замедляясь.

Круто входя в повороты, добежала до второго этажа, безошибочно нашла нужный номер и влетела в приоткрытую дверь.

— Быстро ты, — хмыкнула Вилка. Сидя в кресле, она с равнодушием разглядывала, что-то в Данином телефоне. — Переписываетесь, конечно, как две целки.

Не помня себя от ярости, в два шага преодолела расстояние между нами и схватила её за волосы, скинув с кресла к своим ногам.

— Где Даня, сука ты больная?

— А ты внимательнее посмотри по сторонам, идиотка, — неожиданно холодно и цинично, выплюнула Вилка, даже не пытаясь мне сопротивляться.