Даня…

Идеальный во всех отношения — Даня.

Какого хрена я творю? Как я могла позволить целовать себя чужому мужчине?

Идиотка. Мягкотелая идиотка без малейшей крупицы достоинства и чести.

— Диди! — окликнул меня голос, от которого защемило в груди. — Что с тобой? Что случилось?

Рядом со мной, сидящей в кресле в холле гостиницы, на колено упал Даня. Огромными черными глазами смотрел прямо в душу. Бережно удерживал перебинтованную кисть двумя руками и боялся навредить чем-то еще.

— Настя сказала, что что-то случилось с бокалом. Что-то несвязное про кровь… Дальше я уже не слушал. Побежал за тобой.

— Ничего страшного, Даня, — улыбнулась уголками губ, глядя в обеспокоенные глаза. — Просто бокал треснул, я немного поцарапала ладонь.

— Настя верещала, что крови было очень много, Игорь куда-то тебя повёл. Почему ты мне ничего не сказала?

— Ты был занят, — дернула безразлично плечами. — Не хотела мешать.

— Глупышка моя, — поднялся с колена и подхватил на руки, усаживаясь вместе со мной в кресло. — Разве может быть хоть что-то важнее тебя?

Коснулся кончиками пальцев лба и заботливо заправил несколько прядей за ушко. Костяшками вытер почти засохшие дорожки слёз.

— Может, Даня. Всё, что угодно может однажды стать важнее, чем я.

— Не для меня, мой ангел.

— Вы куда, блин, подевались? — набросился на нас Серёга едва мы вышли из лифта на нашем этаже. — Мне там такой блокбастер рассказали! Я уж подумал, что кого-то из вас убили.

Друг был слишком взволнован и взъерошен, словно оббегал всю гостиницу в поиске наших бренных тел, разбросанных по разным пакетам и углам.

— У Диди бокал в руке раскололся. Вся ладонь в крови, — пояснил за меня Даня, так как сама я с кем-либо общаться не очень рвалась.

— Игорёк тоже там в крови. Рубашку зачухал, стриптиз устроил, пока её снимал и пил из горла вискарик. Ещё и дочка его накидалась, как дерьмо в проруби болталась по коридору. Настя только нормальная. В номер её проводил, чтобы не смотрела на своих этих… родственничков, — чуть брезгливо поморщился он, на секунду ушел в поток своих мыслей, но быстро вынырнул в реальность. — А вы-то где шарахались?

— Прогулялись вокруг гостиницы, посмотрели на фонтан… — начал короткий рассказ Даня, мыслями находясь не здесь. — Игорь тоже в крови, говоришь? Почему?

— Так Ди помогал дойти до врача, — Серёжа свёл светлые брови над переносицей и начал взглядом прыгать от меня к Дане и обратно. — Мне Настя сказала.

Выражение Даниного лица говорило о том, что он прямо сейчас пытается сложить какой-то паззл.

Не нужно, малыш!

— Он попытался мне помочь, но я была так напугана, что оттолкнула его, — поспешила я оправдаться. — Тем более после той стычки в парке я уже знаю, где находится кабинет врача.

— О, это точно! — засмеялся Серёжа, а Даня стал выглядеть гораздо расслабленнее. — Дан до сих пор своими фонарями освещает нам путь в большой бизнес. И, кстати! Нас там ждут мужики. Что-то по поводу страховок…

— Да, точно! — недовольно поморщился Даня. — Сейчас спустимся.

— Я, наверное, не пойду, — робко обратилась к нему. — Будет миллион вопросов к бинту на моей руке.

— Не прятаться же тебе в номере до нашего отъезда? — спросил Даня, подушечками пальцев огладив раненную руку.

Ох, милый, ты даже не представляешь, как сильно я хочу забраться в какой-нибудь панцирь и проспать в нем год-другой…

— Но… — ни одного аргумента в голове в пользу добровольного заточения в комнате. — Мне нужно переодеться. Платье немного в крови.

— Хорошо, мы тебя подождём, — согласился Даня и пошёл со мной в сторону нашего номера.

— Ты серьёзно? — почти писклявым голоском выдавил Серёжа. — Диди же не ребёнок. Поди, сама сможет перекинуться из платья в платье.

— Да, Даня, — поддержала я друга, чей довод мне почти понравился. Десять минут наедине с собой для принятия хоть какого-то решения точно не будут лишними. — Я приму душ, переоденусь и сразу спущусь. Не обязательно меня охранять.

— Обычно, когда ты так говоришь, с тобой что-то случается, — с недобрым блеском в глазах проворчал Даня.

— Всё будет хорошо. В душе буду мыться стоя, так что не утону.

— Блин, Дан! — вспылил Серёга, высматривая что-то в своём телефоне. — Нас там ждут, вообще-то! Потом доворкуете.

— Вот, — подхватила я его слова. — Идите. Я попозже присоединюсь.

— Если что — сразу звони, — Даня коснулся кончиками пальцев моего подбородка и слегка приподнял голову для того, чтобы оставить на губах легкий поцелуй. — И не думай о том, что я могу быть занят чем-то важнее тебя.

— Я сейчас дрочить на вас начну, — предупреждающе произнес Серёге и весьма предусмотрительно стал отступать назад, зная, что Даня не удержится и пострадает чья-то бестолковая голова.

— Напомни мне, зачем мы брали с собой этого идиота?

— Ну-у… — глянула на друга, продолжающего отступать к лифтам. — …ты говорил, что он хорош в общении.

— В следующий раз постарайся меня переубедить. Хорошо?

— Если получится.

— Ладно, жду тебя внизу, — Даня снова чмокнул меня в губы и стал наступать на друга, который истерично жал на кнопки вызова лифта.

Не стала наблюдать за их сценой дружеской борьбы. Зашла в номер, закрылась и прижалась спиной к закрытой двери.

В глазах защипало. Зажмурилась, чувствуя, как по щекам прокатились горячие слёзы. Резкими движениями смахнула их, потерла лицо ладонями и оттолкнулась от двери. Решительно зашагала в ванную, на ходу скидывая босоножки, платье и белье.

Его нет. Его не существует. Он не любит никого, кроме себя. Для него важен только его личный комфорт и желания, которые он привык удовлетворять немедленно.

Пошёл он к чёрту, это грёбанный айсберг!

Я уже давно не та влюбленная девочка, что восхищенно заглядывала ему в рот и была готова выполнить любой его каприз.

Не любит меня.

Не любит жену.

Очевидно, любит только себя. Ну, и руку свою, может быть, периодически в душе. Вот пусть с ней и остается. Зажимает её в углах, в темных кладовых, увозит к морю и прочие приключения. Но ко всему этому я не хочу иметь никакого отношения.

Наспех помылась и высушила волосы. Нанесла на ресницы тушь и предпочла одеться в простые джинсы и белую Данину рубашку, почти элегантно, заправив её в джинсы.

Кое-кому это не понравится, но и на это мне тоже плевать.

Снова надела босоножки, вернула на руку бинт и вышла из номера, практически запнувшись о стоящую за дверью Вилку.

— О! — воскликнула она так, словно выиграла в лотереи. — Вышла, подруженька? Птичка моя перелетная.

Она была пьяна. На высоких каблуках стояла покачиваясь, бокал в руке был пуст и размахивала она им словно веером перед своим лицом.

— Чего тебе? — спросила, стоя на пороге номера, не зная, как быть: закрыть дверь перед её носом и уйти, или помочь ей добраться до её номера, чтобы хотя бы остаток вечера произошел без эксцессов.

— Да вот… — вновь махнула она рукой и в этот раз пустой бокал вылетел из её руки и разбился об стену в коридоре, но Вилка даже бровью не повела на дребезг стекла. — …хочу знать, сколько ещё ты будешь трахать моему папочке мозг? И не только мозг… Он, знаешь ли, не молодой, и уже даже женатый. Заметила, ту беременную пустоголовку рядом с ним? Жена его.

— Вилка, я…

— Виола! — перебила она меня и резко втолкнула в номер. Ввалилась вместе со мной внутрь и закрыла за нами дверь, оставив в полумраке. — Ты… — острый ноготь ткнулся мне в ключицу. — …ты потеряла право называть меня Вилкой ровно в тот момент, как начала трахаться с моим отцом.

— Послушай, — убрала её палец подальше от себя, попросту смахнув его не самым мягким жестом. — Во-первых, моя личная жизнь тебя не касается. Во-вторых, личная жизнь твоего отца тебя тоже не должна касаться. Мальчик он большой и сам знает, с кем ему и как трахаться. Ну, а в-третьих, — выдохнула я устало и ударила по выключателю в стене, чтобы в комнате было хоть какое-то освещение, кроме наших горящих злобой глаз. — Я не знала, что Игорь твой отец. Об этом я узнала только в вашем загородном доме. И хотела рассказать тебе сразу, но Игорь решил, что обо всем он должен рассказать тебе первым. Прости…