Отвожу взгляд в сторону, втягиваю воздух, мечтая успокоиться. Но куда там… разве с ней это возможно?

Меня разрывает на части от кого, как хочу ее поцеловать.

Взгляд. Голубые озера взирают на меня с нотками растерянности и в то же время доверия. Виноватая улыбка, адресованная мне, и легкое касание руки срывают последние предохранители, которые меня держали. Медленно наклоняюсь, сталкиваюсь с ее носом, замечаю родинку, ту самую, что располагается над губой. Касаюсь ее кончиком языка и чувствую глубокий девичий вдох. Миг. Один только миг — и мои губы касаются ее.

Студенты, бегающие туда-сюда, внезапно уходят на второй план. Мы оказываемся словно в сладком вакууме, пахнущем шоколадом. Я чувствую, как ее хрупкое тело начинает бить мелкая дрожь. От осознания, что, возможно, это ее первый поцелуй, моё сердце набирает обороты и начинает биться еще сильнее.

Я понимаю, что волнуюсь, чувствую это по едва дрожащим рукам, плавно скользящим по ее спине. Еще ни разу в жизни мне не приходилось обнимать нецелованную девушку.

Наши губы смыкаются в нежном, трепетном поцелуе. Она касается руками моих волос, запускает маленькие пальчики в укладку и слегка взлохмачивает пряди. Я же думаю о вкусе ее губ. Он дурманит, погружает в состояние неземного счастья и сладкой эйфории. Она сводит меня с ума, как ни одна девушка до нее.

Кое-как оторвавшись от сладких, манящих губ, смотрю на Мари. Резко отстранившись, она ладонями касается покрасневших щек. Такая милая и стеснительная малышка.

Моя малышка.

«Погуляем?»

Она что-то показывает на языке жестов, но я не понимаю. В голове совсем другие мысли, и, увы, далеко не целомудренные. Смеясь, хватаю со стола блокнот и ручку и протягиваю ей.

«Погуляем?» — читаю написанное красивым каллиграфическим почерком.

— Конечно, — киваю, улыбаясь.

Встаю и протягиваю Мари руку, за которую она спешно хватается, будто боится, что я передумаю. Ну уж нет. До конца своих дней я от нее не откажусь. Только сейчас понимаю, что имел в виду отец, когда говорил, что в нашей семье все мужчины однолюбы. Кажется, пришла моя очередь хранить верность одной-единственной девушке.

Лямка рюкзака отрывается, и тот с грохотом падает на пол. Книги и конспекты вылетают через разошедшийся шов. Как, черт возьми, такое могло со мной случиться? Позор.

Виновато улыбнувшись, сажусь на корточки и начинаю собирать тетради. Все бы ничего, но пинок под зад и падение почти носом на грязный пол выводят меня из себя. Резко подорвавшись, прямо перед собой вижу издевательскую улыбку Гризли.

— Вот здесь, — тыкает указательным пальцем в пол и даже не догадывается, как я хочу его сломать. — Тебе самое место. Даже не думай подходить к Алене! — рявкнув, покидает столовую.

Сжимаю кулаки и прикрываю веки. Вдох-выдох. Повторить. Жалею ли я о споре? Нет. Если бы не этот дурацкий спор, я бы не встретил Мари. И черт его знает, как сложилась бы моя жизнь без нее. Хочу ли я все это прекратить? Да.

Открываю глаза и вижу Машу, стоящую напротив с моими конспектами в руках. Она потрясена. Этот идиот ее напугал! Сука. Стискиваю челюсти и аккуратно забираю из ее рук порванный рюкзак, что-то мне подсказывает, что не обошлось без вмешательства постороннего человека. Складываю все обратно и полностью отрываю лямку. Ей завязываю рюкзак так, чтобы не вывалились книги, но и была ручка.

— Пошли?

В ответ кивок и неуверенная улыбка. Да твою же… Терпи, Арс, осталось совсем чуток, а дальше… А что, в принципе, будет дальше? Сказать, кто я есть на самом деле, пока нет сил. Не те у нас отношения, чтобы она все поняла и приняла. Играть дальше ботаника тоже неудачная мысль. Нервов моих не хватит терпеть нападки Гризли, а ответив — спалюсь.

«Я заметила у тебя довольно интересный конспект. Ты учишь китайский?»

Читаю и понимаю, что не знаю, как на это ответить. Учить китайский я начал самостоятельно несколько дней назад, когда решил, что пора бы взяться за ум и войти в семейный бизнес достойно. Компания отца тесно сотрудничает с Китаем уже много десятков лет. За это время даже он немного, но выучил язык. Я решил, что и мне пора.

— Да. Мне нравится Китай, хочу там побывать.

Черт, что я несу? Мне никогда не нравился Китай, а после того, как решил учить язык, так тем более.

«У тебя много ошибок. Прости. — Взираю на Мари удивленно, а она улыбается. Просто сидит рядом со мной и улыбается. Затем, резко выхватив блокнот из моих рук, добавляет: — Я могу с тобой позаниматься».

И тут до меня доходит — Маша учится на переводчика.

Чувствую, занятия будут горячие.

* Роман "Ты будешь моим!" — История страшей сестры Славы.

Алиса

На что люди готовы ради счастья? Неважно, своего или родного человека. Готовы ли отказаться от вредных привычек, изменить характер, гардероб? Да можно перечислять сколько угодно. Главное — слушать сердце.

И я слушаю, вот уже который день оно велит сделать одного очень вредного индюка счастливым человеком. Доказать ему, что любовь существует. Просто объяснить, что импульсивные вспышки ревности ни к чему не приведут, если мы не научимся говорить. Я чувствую и вижу в его голубых глазах тайфун эмоций. Только совершенно не понимаю, как в человеке одновременно может ужиться ненависть, презрение и любовь.

Сегодня для меня день Х, сегодня все решится. Мы либо вместе до победного, либо каждый пойдет своей дорогой.

Он отправится в море на несколько месяцев и, возможно, сможет меня забыть. Я же вернусь к прежней жизни, которая мне отчасти разонравилась.

Но готова ли я его отпустить? Ответ один: нет.

Психанув, швыряю тряпку на стол и, извинившись перед Катей, бегу в разделку. Очень надеюсь, что Макс еще не ушел, и я выскажу ему все, что думаю. Меня разрывает от боли, что тяжелым комом поселилась в душе и мешает спокойно дышать. Самое страшное, что я понимаю, что со мной происходит.

Любовь. Да не просто любовь, а безответная. Та самая, где один любит, а другой пользуется.

Правильно было бы развернуться и уйти, забить на спор и отдать брату тачку, но я же девушка. Нет, не так. Влюбленная по уши девушка. Такие, как правило, готовы унижаться и просить дать им шанс. Они до последнего надеются стать любимыми. И, кажется, я сама не заметила, как попала в секту.

— Мне пофиг, хочешь ты того или нет, но мы говорим! — ору, залетев в раздевалку, и спотыкаюсь, увидев его полуобнаженным.

Макс стоит спиной ко мне и снимает рабочую футболку. Моему влюбленному взору предстают широкие, четко очерченные плечи, сильные руки с едва выпуклыми венками и богатырская спина. На всю спину татуировка в виде кельтского узора, пламя которого прячется за красной резинкой боксеров. Эта картина выглядит слишком сексуально, черт возьми!

Держите меня семеро. Это же самый настоящий ходячий секс. Влажная мечта любой адекватной девушки. Ну… неадекватной тоже.

— Говори, — его голос звучит холодно, пока он достает из шкафа джинсы.

— Макс, что случилось? — задаю волнующий меня на протяжении дня вопрос, но вместо ответа вижу стриптиз.

Он стоит боком, расстегивает пуговицу и, слегка склонившись, снимает брюки, оставаясь в одних, мать его, боксерах. Простите, но мне как девочке противопоказано на такое смотреть. Однако, кажется, это выше моих сил. Именно поэтому, вылупившись на почти обнаженного парня, я напрочь теряю дар речи. Да как тут можно вообще говорить, когда тебя нагло соблазняют?

— Все в порядке, Лис, — голос звучит отстраненно, заставляя меня напрячься.

Отступив на шаг, обхватываю себя за плечи и мысленно прошу продолжения, которого не следует. Он снова решил для себя, для нас. Захотел — поцеловал, захотел — бросил. Только вот есть одна проблема: Алиса Арестова не сдается, и если она чего-то хочет, то обязательно добьется. И плевать, что счастье может быть недолгим. Плевать даже на то, что после своего ухода он оставит руины разбитого сердца.