С горем пополам мы пишем реферат, и счастливый, будто окрыленный любовью, я уношу ноги из обители знаний.

Но не так далеко, как мне хочется…

— Черт, — вылетая из-за угла, врезаюсь в кого-то.

Да какого хрена? День с самого утра не заладился, начиная со сбежавшего кофе и заканчивая опозданием на первую пару. Я уже молчу про то, что какой-то идиот во дворе умудрился подпереть мою тачку. В итоге пришлось добираться на такси и еще час торчать в пробках.

Закатив глаза к потолку, глубоко вдыхаю и сжимаю руки в кулаки. Тише, Арсений, все хорошо. Сейчас этот гребаный день закончится.

Немного успокоившись, наконец-то опускаю взгляд на студентку, с которой умудрился по неосторожности столкнуться на входе.

Ссутулившись, девушка в сером вязаном платье пытается меня обойти, прикрывая лицо рукой. Останавливаюсь, одновременно ликуя и проклиная удачу за свое везение.

— Маша, — обнимая за талию, касаюсь ее подбородка и приподнимаю лицо.

Заплаканные глаза и грустный взгляд самой милой девушки на свете проворачивают в сердце ржавый нож. Во мне снова просыпается ранее ушедшая злость. Одно желание — найти ублюдка, что посмел довести ее до слез.

— Что случилось? Двойку получила? Обидели? — вопросы сыплются один за другим, одновременно я решаю, кого четвертовать первым.

Она отрицательно мотает головой и мило улыбается, а я залипаю на еле заметных ямочках на щеках.

— Может, мороженое? — предлагаю наобум, надеясь ее успокоить.

Больно видеть ее такой и хочется сделать хоть что-то, только бы она не плакала.

Арсений

За окном моросит дождь, на темной улице мерцают огни. Мимо кафе проходят спешащие домой прохожие. Кто-то с зонтиком в руках, а кто-то при помощи капюшона спасается от холодных капель дождя.

Мы сидим в кафе больше двух часов, и впервые рядом с девушкой я счастлив. У меня не возникает стандартного желания расплатиться за ужин, вызвать такси до ближайшей престижной гостиницы и провести с ней ночь. Глупо отрицать, что я не хочу Мари. Хочу, и еще как. Но не как обычно.

Она не та девушка, которую устроит тупой подкат, особенно от ботаника. А покажись я ей настоящим, она может испугаться. Как в тот раз, у магазина.

«Так ты говоришь, перевелся к нам из Москвы? Почему?» — читаю я на густо исписанном листе бумаги.

Маша хотела воспользоваться телефоном, но, кажется, я подсел на ее почерк. На то, как она сосредоточенно, прикусив верхнюю губу, красиво выводит букву за буквой. В итоге это второй лист, хранящий на себе часть нашего разговора.

— Да. Так получилось, что не сдружился с одногруппниками, — бессовестно вру, понимая, что хрен когда я искуплю такой косяк.

«Ты за три года так с ними и не подружился?» — Взгляд нежно-голубых глаз въедается под кожу, оставляет рубцы, заманивает в свои сети.

— Дружил, потом пришел новенький парень — и все, — развожу руками, демонстрируя свое разочарование. — Он богат, сильно богат. Самоуверенный, дерзкий и опасный. От таких надо держаться подальше, но, даже несмотря на это, он кажется нормальным. Глядишь, и изменится. Встретит когда-нибудь на своем пути красивую девушку, которая растопит его ледяное сердце и согреет словами о любви. И будут они жить долго и счастливо.

Придумываю красивую историю про гадкого утенка и прекрасного лебедя. Ловлю каждое ее движение, каждую улыбку. Замечаю, как она хмурит бровки и между ними появляется маленькая ямка. Над губой тоже. Прямо друг напротив друга. Идеально.

«Богатые не меняются», — разочарованно вздохнув и поджав губки, протягивает мне лист.

— Почему? Ты уже имела с ними дело? — взволнованно интересуюсь, понимая, что меня начинает потряхивать.

Может, ее широкие, будто мешок, платья — дело рук богатеньких деток? И эти огромные очки, которые прячут красивые небесные глаза тоже? Я много в каких тусовках успел побывать, порой даже приходилось отправлять наивных девчонок, у которых в глазах только розовые облака и пони, домой. Только чтобы спасти их от опрометчивых поступков, о которых они бы жалели. Точно пожалели бы. Не секрет, что богатенькие развлекаются по-разному. Некоторые, особо раскрепощенные, любят устраивает свингер-вечеринки. Ну а совсем зажравшиеся предпочитают любым способом добиваться той, что отказала. В таких ситуациях девушки видят своего насильника, но ничего не могут поделать. Как и доказать. Мне приходилось встречать подобное не один раз. Именно поэтому я не отпускаю Алиску на вечеринки одну. У нее слишком взрывной характер, она способна вляпаться во что угодно. Но сейчас меня больше волнует Мари и то, что с ней произошло.

Сжимаю кулаки под столом, злясь на себя от безысходности. Я вижу, что ей пришлось пережить горе, и она пока не готова об этом говорить. Разделить с кем-то свою боль. Довериться.

Но не дай бог с ней случилось то, о чем я подумал ранее.

«Это было давно. — Склонив голову к плечу, она мило улыбается. — Расскажи о себе, умный мальчик».

— Что ты хочешь знать? — наигранно весело смеюсь, одновременно набирая сообщение сестре, что задерживаюсь.

Не хочу, чтобы Алиска переживала. Не надо ей этого сейчас, достаточно того, что один неудачный выпендрежник здорово подпортил ей нервишки.

«Давай поиграем в игру десять на десять?» — буквы, выведенные красивым почерком, интригуют.

— Хорошо. Ты первая, — приподняв руку, прошу официанта подойти к нашему столику. — Повторите, пожалуйста, заказ.

Пока я на расстоянии наблюдал за Мари, успел ее немного изучить. Оказывается, у нас довольно много общего, и, как ни странно, это радует. Карамельный капучино и безумно шоколадный торт, к счастью, сводит с ума не только меня.

«Где бы хотел побывать?» — читаю вопрос, а в голове моментально всплывают картинки бассейнов Гарачико.

Почему я сразу подумал о них, подсознательно сравнивая цвет ее глаз с цветом воды, остается загадкой.

— На Тенерифе. Знаешь, на острове есть небольшой рыбацкий город Гарачико. На туристических сайтах пишут, что он очень популярен из-за валовых утесов. Они успокаивают бурный океан, и люди могут спокойно плавать. Вода, которую я видел на многочисленных фотографиях, как цвет твоих глаз, — улыбаюсь, замечая ее смущение. — Теперь мой вопрос. Куда хочешь ты?

«Провести день с папой. — Ее глаза сияют, она счастлива. — Раньше мы всегда субботу проводили вместе, без мамы. Папа маму отправлял на массаж или к подругам, а сами мы отправлялись в парк или кафе-мороженое. По дороге придумывали сказку, а вечером рассказывали ее отдохнувшей маме. Он, знаешь, какой у меня веселый? Его любят все, даже соседи. Папа у меня мастер на все руки. В гараже он сделал для себя мастерскую и, когда было свободное время, проводил его за изготовлением деревянных игрушек. Он делал чертежи, выпиливал, шлифовал, покрывал лаком. Помню, как мама ругалась, что от него постоянно лаком пахнет. Но она все равно любила его игрушки и радовалась, как маленький ребенок, когда он показывал очередное свое творение. Он делал их для себя. Делал, потому что ему это нравилось. А вечером, сидя на скамейке у подъезда, раздавал детям бесплатно. Они приходили к нашему подъезду из ближайших домой, чтобы выбрать себе игрушку. Папа даже вел тетрадку, где записывал, кому и когда что отдал. Просто детей стало слишком много, и он не успевал мастерить игрушки. Ему даже предлагали за них заплатить, но он отказывался. Тогда мужчины из нашего и соседних домов просто закупили ему материалы для работы. Помню, к гаражу подъехал грузовик и рабочие начали из кузова вытаскивать новый бруски дерева и станок. Очень дорогой станок. Наша семья никогда не нуждалась в деньгах, хотя и жили мы небогато. Но все же станок такой позволить себе не могли. Папа работал на мебельной фабрике и там по дешевке покупал бруски и краску. Но хорошие люди все равно сделали добро. Они просто его отблагодарили, потому что он был настоящий. Любил свою семью, любил меня и детей».