— Я с Мах-ми родом. И родители там остались, — он вздохнул. — Вместе с домом. Бац — и всё.

Пацан быстро глянул на Рэма и тут же опустил глаза.

— Только не под развалинами, — пояснил Рэм. — Светочастотный удар. Ничего не осталось.

Он тоже исподтишка глянул на пацана, и они «столкнулись» взглядами.

Сержант Добрый хмыкнул и вышел из палатки.

Глоток йилана лейтенант Дерен сделал из вежливости. И незаметно отставил чашку.

Комкрыла, генерал Абэлис, не знал, что его крестник давно уже не употребляет нейростимуляторы, даже такие мягкие.

Конечно, Дерен часто сидел в навигаторской «Персефоны» с кружкой в руках, чтобы не портить компанию. Делать вид проще, чем объясняться по мелочам.

На «Персефоне» йилан очень уважали и капитан, и пилоты. Дерен даже поставки на корабль наладил через предприятия, доставшиеся Рэму по наследству. Необходимые знания у него для этого были.

Лейтенанту пришлось лететь с Рэмом не только на Мах-ми, но и на Аскону. Основные средства отца мальчишки оказались вложены в плантации йилана и инфраструктуру по его фасовке, упаковке, хранению.

Причём это были не горьковатые сорта из «чёрного сектора», и не крепкие, алайские, а самая что ни на есть — классика. Дорогая, почти забытая из-за войны.

Отец Рэма понимал, что война заканчивается. Мечтал возродить бизнес и занять в нём достойное место.

Дерен синенькие пачечки дорогого асконского йилана только в детстве и видел, потом они совершенно пропали из оборота. Не доходили до Империи.

Поработать ему с охраной и логистикой поставок пришлось немало, так что йилан экипажу крейсера достался вполне заслуженно.

«Персефона» тогда полностью «крышевала» сделку со вступлением Рэма в наследство отца. Слишком много было желающих считать мальчишку мёртвым.

А потом Дерену, раз уж ввязался, пришлось нанимать управляющего, искать торговые линии с минимальными пошлинами. Летать на Аскону…

Хоть работу меняй.

Только через год всё утряслось. И теперь Дерен был спокоен за судьбу Рэма — мальчишке было куда возвращаться после войны.

А ему самому?

Он поднял глаза на крёстного: генерал Абэлис сосредоточенно копался в браслете, отдавая команды. Кому-то из штаба Армады, наверное. Кто-то же занимался Пратом?

Дерен не знал, что делать. Он привык исполнять приказы и доверять капитанскому чутью, но так срослось.

И он ощущал: узел причинности ослаб, решение есть.

Ощущал лейтенант и нездоровый интерес к своей биографии особиста, координатора крыла Ришата Искаева, человека «без звания» и имени.

Вот кто мог на поверку оказаться ещё более скрытным, чем сам Вальтер Дерен.

Одно хорошо, Ришата Искаева Север запускал в крыло, как своего человека. Но перевербовали. И это Дерен знал точно. На предателей у него давно развился рефлекс.

А потому — пусть особист копает. Что теперь было скрывать? Синий эрцог узнал, что хотел. Более «страшных тайн» у Дерена не было. А эту…

Генерал Абэлис поднял голову:

— Да ты пей, Вальтер, я тут как начну с этими ташипами малахольными общаться, так зависаю. Вот скажи: почему мои подчинённые такие тупые?

— Потому что они стараются ответить не то, что думают сами, а то, что вы от них ждёте, генерал? — отозвался Дерен не думая.

Картины прошлого всплывали перед ним одна за другой.

Абэлис наклонил голову, нахмурился. В его облике появилось вдруг что-то хищное.

— Значит, эти мерзавцы хотят только мне угодить? И ничего больше?

Дерен вздрогнул. Он понял, что сказал то, что начальству обычно не говорят, даже если оно тебе дальняя родня.

Истины он генералу не открыл. Тот и сам это знал. Но со стороны — всегда бывает больнее.

И отступать было поздно. Раз начал…

— Человек ищет комфорт и безопасность, — осторожно начал лейтенант, не желая никого осуждать. — Хорошая должность — это комфорт и безопасность. Смысл её — делать то, что тебе приказано. Говорить то, чего от тебя ждут.

— А капитан ваш как от вас добивается самодеятельности? — хмуро поинтересовался Абэлис.

Да, напоминание очевидного задело его.

— А у нас должность такая, что потерять не боимся, — Дерен улыбнулся одними губами. — Чего пилотам терять?

— Не скажи… — протянул Абэлис. — Я бы на его месте поубивал вас уже за одну историю с полигоном. — Ты-то зачем туда полез?

Дерен пожал плечами. Выбора у него не было: другой на его месте рисковал бы сильнее.

— Щенок… — Генерал выругался, но без зла. — Нет бы — пойти под мою руку…

— Зато я могу отвечать, что думаю, а не то, что вам хочется от меня услышать, генерал, — улыбнулся Дерен на этот раз уже и глазами, и сердцем.

Комкрыла не смог не улыбнуться ему в ответ. Вот таким мальчишкой он его и помнил: с тёплыми глазами и мягкой улыбкой.

Можно ли таких отдавать в мясорубку богов? Видят даже Беспамятные: он был против.

— Вальтер… — начал он.

— Сейчас я меньше рискую. — Лейтенант перехватил и сковал взгляд старшего. Он уже не ребёнок, не надо думать, что мальчишка из Райды так и остался улыбчивым учеником старейшины союза Борге. — Решение есть. Я ощущаю его телом, пальцами… — он пошевелил руками, словно действительно ощущал решение в пространстве. — Не нужно за меня бояться сейчас.

— А когда? — спросил генерал, закрывая глаза.

Он понимал, что крестник особенно и не показал силу, так, пошутил.

Дерен пожал плечами: будущее или есть, или его нет. А вот где ты в нём — не знает никто.

— Мальчик… — Генерал сел рядом, развернув плавающее кресло. — Мне не нравится эта затея с Пратом.

Дерен поднял на него глаза, опять чистые и по-детски светлые.

— Нет, я не могу тебе запретить, — вздохнул генерал. — Ты получишь развединформацию. Но ты должен понимать, что ты один остался в своей линии. Тебе нужно жениться и…

Дерен качнул головой.

— Но почему? — не сдавался генерал. — Я же не говорю: бросай летать? Просто найди себе девушку. Пусть она тебя ждёт. Пускай даже эйнитку. Ты же часто бываешь при храме? — Он заглянул крестнику в глаза. — Вальтер, ну почему — нет?

— …А вы что, прямо в развалинах сидите? — удивился Рэм. — Я думал, там какие-нибудь туннели есть. Под городом.

Он сидел на пластиковом полу палатки-карцера рядом с пленником.

Особой дистанции между собой и мальчишкой Рэм не ощущал — сам недавно таким же был, разве что повезло чуть больше. Если бы остался без родителей и попал в приют — вот так бы сейчас и сидел, обняв колени и уткнувшись в них лицом.

— А ты бы как хотел? — огрызнулся пленник. — Чтобы прямо в развалинах?

Рэм предложенного тона не принял. Зачем? Он понимал, что пацану с ним говорить некомфортно: он же тут гость подневольный.

Хорошо, хоть не связан, и не побили этого незваного гостя десантники.

Хотя вряд ли из добрых побуждений. Просто мужики все здоровенные и в доспехах. Убить, наверное, побоялись. Такого убить проще, чем разговорить.

— Я бы хотел поближе к воде, — признался Рэм, зажмурившись и впуская в память картинки из детства.

Голод всё-таки можно терпеть, а от жажды он быстро терял соображение.

Один раз они с Ули тоже лазили по разбитым туннелям под родным Ярбургом.

Залезли глубоко, туда, где были коммуникации времён начала колонизации. Заблудились в развалинах, еле выбрались на третьи сутки.

Рэм помнил: жажда подействовала на него даже сильнее, чем страх осознания того, что они никогда не найдут дорогу назад.

Маленькие они были, глупые. Залезли слишком глубоко под город, коммы сигнал потеряли. Пацаны пытались двигаться вверх, но оказалось, что когда ты уже глубоко, где верх, а где низ разобраться трудно. Особенно если туннель понижается плавно, и нет ступенек.

Было страшно, но страх хотя бы мыслей не путал, а вот жажда оказалась куда коварнее.

В какой-то момент сознание помутилось, и Рэм решил, что всё. Если бы не Ули, который тоже спёкся, Рэм бы не встал.