— Иначе они взорвали бы все четыре городских агломерации. — Дерен развернул доработанную Бо карту Прата. — Вот пометки, где была заложена взрывчатка. Бóльшая часть повстанцев тоже была бы уничтожена. Повстанцы полагали, что их убежища в безопасности, но под Дхарой это оказалось не так. Сейчас там работают спасатели. По предварительной схеме закладки взрывных устройств можно предположить, что пострадали бы убежища и под другими городами. Северу нужен был эффектный взрыв, а не повстанцы, которые выберутся и расскажут, кто всё это устроил.

— Карту закладок взрывчатки собрал Думитреску? — тихо спросил командующий, не открывая глаз.

— Так точно, — подтвердил Дерен. — Берг его слушать не захотел. Полагаю, генерала убедили, что версия о готовящемся взрыве ошибочна.

— Думаешь, Берг не предатель? — переспросил капитан.

Он встал, разлил по чашкам йилан, умеренно терпкий, очень хорошего качества.

Рэм видел это и по пачке, да и запах поплыл тот самый, который отец приводил в пример, рассуждая про эталонные качества йилана с экзотианских плантаций.

— А как тебе удалось найти подход к лидерам повстанцев? — также тихо спросил командующий.

Он принял от капитана чашку с йиланом и открыл глаза. Глубокие и черные как Бездна, они смотрели на Рэма.

Неужели вопрос был к нему?

Парень испуганно посмотрел на Дерена, и тот кивнул.

— Я не знаю, — выдавил Рэм. — Это как-то само получилось. Нечаянно.

Он не пытался анализировать, почему повстанцы вдруг захотели говорить именно с ним. Думитреску же, наверное, и листовки разбрасывал, и ещё как-то старался до населения донести, что война закончилась.

— Они почему-то не верили, что войне конец, — добавил Рэм, понимая, что командующий всё ещё ждёт от него ответа. — Может быть…

«Может быть, ты просто полез к ним в лапы, и они смогли допросить тебя с детектором, ташип?» — билось в голове.

— Я сглупил, господин командующий, — нашёл в себе силы признаться Рэм. — Пошёл на переговоры один, и они меня захватили. И допрашивали со спецсредствами. И стало понятно, что я не вру.

Рэму хотелось провалиться сквозь пол или хотя бы зажмуриться, но и этого было нельзя.

— Но ведь сначала они пошли на переговоры, а уже потом тебя захватили? — уточнил командующий и неожиданно улыбнулся.

Рэм испуганно кивнул. Он не понимал, в чём тут разница.

— Вальтер, — капитан налил себе йилана и вернулся в кресло. — А мальчишку-то зачем надо было туда тащить?

Он понял, что от Рэма аналитики не добьёшься и переключился на лейтенанта.

— Другого варианта не было, капитан, — ответил Дерен. — Это как с норой. Чтобы определить, сидит там аксу или нет, нужно потыкать в неё палкой.

Мерис и комкрыла рассмеялись, чокнулись бокалами.

Охота на аксу — модная аристократическая забава. Уж больно яростно маленькй зверёк защищает своё жилище.

— Я до последнего момента не понимал, чего хотят повстанцы, — продолжал Дерен. — Априори предполагалось, что они требуют протекторат Содружества, но это была ошибочная версия.

— А почему повстанцы стали разговаривать именно с Рэмом? — нахмурился капитан. — Что, больше никто не сумел донести до них, что война закончилась?

Рэм тоже не понимал, почему десантникам не удавалось убедить повстанцев в том, что война окончена.

Он знал только, как объяснял это Дерен. Якобы у повстанцев была своя картина мира, а у десантников своя.

Картину мира мы строим сами. Из реальных фактов. Но факт-то берутся разные.

Повстанцы отбирали для анализа другие факты реальности. Их лишили связи с «большой землёй», значит, их пытаются обмануть. Им говорят, что войны нет, значит, она идёт. Логично же, верно?

Миф об окончании войны на Прате считали результатом работы спецслужб. Думали, что мятежников хотят деморализовать, выманить из укрытий. Вот сидели себе, как мыши.

Так что было очень даже понятно, почему повстанцы игнорировали попытки комбрига вызвать главарей на разговор.

А вот почему Рэму поверили?

— А наши-то хоть пытались донести до повстанцев реальное положение дел? — спросил капитан для верности.

Дерен кивнул.

— Пытались, конечно, — пояснил он спокойно.

Рэм не понимал, как лейтенант может говорить так, словно на него не давит молчание командующего, не смотрит ехидно генерал Мерис…

Даже Бо молчал, хоть он и железный. Но Дерен вёл себя так же раскованно, словно он в капитанской «Персефоны», а не «Гойи».

Спина у него была прямая, он был подчёркнуто вежлив — но он же всегда такой. А вот голос не дрожал ни от напряжения, ни от усталости. Этакий протокольный визит…

— Креативности не хватило? — предположил капитан.

Дерен задумался на секунду, кивнул:

— Наверное, можно сказать и так. Младший сержант Стоун выбрал правильную тактику — начал контактировать с подростками из развалин Дхары. Мальчишки не верят взрослым. Им было плевать и на повстанцев, и на десант. Их картина мира ещё не сформировалась, потому близкий к ним по возрасту парень сумел и подход найти.

— Ну, допустим, — согласился капитан. — Но пацаны на развалинах, скорее всего, приютские. А как информация дошла до повстанцев?

— Пацаны её продавали, — выдохнул Рэм, собравшись с силами. С капитаном было разговаривать всё-таки не в пример легче. — Приютские выживали тем, что сливали… То есть, ну… передавали повстанцам информацию обо всём, что происходило в расположении бригады. А повстанцы платили им продуктами. Иначе пацанам было не выжить.

— Всё равно не сходится, — качнул головой капитан. — Повстанцы много раз слышали, что война закончилась. Вряд ли их убедило неожиданное доверие мальчишек к какому-то новому сержанту.

Этого Рэм и сам не знал. Да, мальчишки ему поверили, он видел. Но он же не сказал им ничего особенного?

— Не совсем так, капитан, — улыбнулся Дерен. — Младший сержант Стоун сказал мальчишкам не только то, что война закончилась. Услышав про объединённый Юг, он решил, что мы объединились с Содружеством. Не просто в военном союзе, а вообще. Якобы Содружество и Юг Империи теперь одна территория. Не удивительно, что повстанцы захотели с ним говорить. Их мир — просто перевернулся. В заговор северян были вовлечены немногие. Большая часть повстанцев считала, что борется за протекторат Содружества.

Дерен замолчал, генералы за накрытым столиком переглянулись. Потом Мерис рассмеялся и налил себе и Абэлису.

— Не, ты слышал, а?

— Глас ребёнка — глас божий, — развёл руками комкрыла. Он уже прилично набрался.

— А давай заставим Линнервальда за это выпить? — предложил Мерис.

Капитан Пайел фыркнул и подавился йиланом:

— Ну, Рэм, ну Хэдов сын, — выдавил он откашлявшись. — Значит, объединились, говоришь?

Рэм испуганно молчал.

Командующий тоже не произнёс ни звука. Это же лютая тупость, наверное? Но Рэму казалось, что раз называется объединённый Юг…

Генералов Рэм кажется всё же больше развеселил. Мерис и комкрыла торжественно выпили «за объединение Юга». Капитан отказался, заявив, что с него достаточно самой новости, после такого уже можно не пить.

Рэм не понимал, сердятся на него или нет. Спина у него намокла, дыхание сбилось. И поскольку сердце уже давно ушло в пятки, теперь туда же стучались печень и селезёнка.

Абэлис откинулся в кресле и закрыл глаза, пробормотав, что с него новостей достаточно.

— Значит, виновник у нас один — младший сержант Стоун? — ехидно поинтересовался генерал Мерис, вытаскивая портсигар и «подплывая» в своём кресле поближе к Рэму.

— Ничего себе, младший, — усмехнулся капитан Пайел. — Не каждый генерал мог столько за один раз накосячить.

— Может, его уже пора… того? — спросил Мерис.

— Рано ещё, малой сильно, — отмахнулся капитан. — Пусть хотя бы до двадцати одного дотянет.

«Что значит „того“? — в панике подумал Рэм. — Списать с корабля? А причём тут двадцать один?»

— Значит, коротко ситуация такая…