Раскопки курганов, оставленных ассимилированной славянами мерей, велись А.Ф. Дубыниным и Е.Н. Ерофеевой в пределах Ивановской обл. в 1945–1965 гг.
Список грунтовых могильников мери пополнился открытием в 1972 г. могильника Сунгирь под Владимиром.
В 60-80-х годах разведкой и раскопками славяно-мерянских селищ успешно занимались А.Е. Леонтьев, В.П. Глазов, В.А. Лапшин, И.В. Исланова. В 70-80-х годах А.Е. Леонтьев по материалам Сарского городища выделил мерянский комплекс материальной культуры и показал, какие изменения произошли в нем под влиянием контактов со славянами. Он же проследил процесс развития Сарского городища как укрепленного племенного центра с выросшим при нем посадом вплоть до угасания в начале XI в. (Леонтьев А.Е., 1975).
В 70-х годах большие раскопки проведены И.В. Дубовым на поселении близ д. Большое Тимерево, вошедшим в литературу как протогород. Правда, мерянский элемент в культуре этого поселения значительно уступает славянскому. Меря усилиями советских археологов уже перестала быть археологической загадкой, хотя далеко не все вопросы ее истории освещены в равной степени.
Традиционное мнение об однородности дославянского населения Волго-Окского междуречья в I тысячелетии н. э., изложенное в работах А.А. Спицына, Е.И. Горюновой, К.А. Смирнова, А.Ф. Дубынина, в 70-х годах XX в. подверглось пересмотру. Новейшие археологические и лингвистические исследования показали, что западная часть Волго-Окского междуречья была заселена балтскими племенами (Седов В.В., 1971, рис. 1; Краснов Ю.А., 1974, с. 3–5). Последние были западными соседями мери, сложившейся на базе населения восточных районов дьяковской культуры. Граница балтской и мерянской гидронимики до славянской колонизации (VIII–IX вв.) проходила по правобережью Волги, южнее современного города Кимры и восточнее р. Москвы и места впадения ее в Оку.
Балтские элементы материальной культуры обнаружены и значительно севернее этой границы — на позднедьяковских городищах ярославского течения Волги (Седов В.В., 1971, с. 99–113). Возражая П.Н. Третьякову, В.В. Седов (как и Е.И. Горюнова) отрицал славянскую принадлежность позднедьяковских верхневолжских городищ (Березняки и др.). Предположение о проникновении славян в область междуречья до VIII–IX вв., писал он, «не имеет под собой никаких оснований» (Седов В.В., 1971, с. 109).
Меря занимала большую часть современных Ярославской, Владимирской, Костромской и Ивановской областей (карта 12). На северо-востоке с ней граничили марийцы, заселявшие левобережье Среднего Поволжья от устья Оки и междуречье Ветлуги и Вятки. Вопрос о родстве и даже тождестве мери и мари за последние сто лет не раз дискутировался в исторической литературе (Горюнова Е.И., 1961, с. 38–40). В 1967 г. В.Ф. Генинг выдвинул гипотезу о принадлежности мари и муромы мерянской этнической общности, ведущей происхождение от восточного варианта дьяковской культуры, территория которого простиралась якобы до устья Вятки (Генинг В.Ф., 1967б). Однако А.П. Смирнов, Е.И. Горюнова и Г.А. Архипов (Архипов Г.А., 1973, с. 9) убедительно показали, что меря и мари — разные народности и формировались на разной основе.
Карта 12. Характерные украшения мери.
а — подвески-коньки; б — подвески треугольные; в — перстни с привесками; г — височные кольца со втулкой.
1 — Васильевское; 2 — Отмичи; 3 — Пекуново; 4 — Кашин; 5 — Плешково; 6 — Посады; 7 — Пустошь Плавь; 8 — Владимирские хутора; 9 — Белый городок; 10 — Воронова; 11 — Белоозеро; 12 — Крутик; 15 — Зубарево; 14 — Попадьинское селище; 15 — Кустеря; 16 — Сарское городище и могильник; 17 — Криушкино; 18 — Александрова гора; 19 — Городище; 20 — Осипова Пустынь; 21 — Васьково; 22 — Киучер; 23 — Большая Брембола; 24 — Кобанское; 25 — Аламово; 26 — Матвейцево; 27 — Ненашевское; 28 — Кубаево; 29 — Шелебово; 30 — Шокшево; 31 — Осановец; 32 — Мало-Давыдовское городище; 33 — Весь; 34 — Давыдково; 35 — Кестрин; 36 — Гнездилово; 37 — Васильки; 38 — Доброе; 39 — Сунгирь; 40 — Новлинское; 41 — Хрипелево; 42 — Иваново (Вознесенский Посад); 43 — Семухино; 44 — Крохинские пески.
На востоке с мерей соседила мурома, а южнее Клязьмы известны немногочисленные могильники мещеры. Северо-западным соседом мери была весь. Верхнее течение Волги в пределах Ярославской и Калининской областей являлось рубежом, где для XI–XII вв. отмечены чересполосно отдельные весские и мерянские элементы погребального обряда и инвентаря на фоне прочно освоившего эту территорию славянского этноса (Голубева Л.А., 1973, с. 55). Здесь встречены курганные погребения с северной и северо-западной ориентацией и грунтовые погребения с южной ориентировкой, захоронения под сводом (заливкой).
В 1980–1982 гг. К.И. Комаров исследовал у д. Плешково близ г. Кимры два курганных кладбища и поселение калининской группы мери. Мерянские женские украшения здесь представлены с большой полнотой; ориентировка неустойчива. Погребения хорошо датируются дирхемами второй половины X в. и денариями конца X — начала XI в. (Комаров К.И., 1981, с. 56).
В нижнем течении рек Шексны и Мологи найдены мерянские украшения в виде подвесок-коньков, треугольников, перстней с привесками. В летописях, как уже говорилось, названа меря, обитавшая вокруг озер Неро и Плещеево. Кроме этих двух групп мери, были и другие племенные группы мери, отличавшиеся своеобразными чертами погребального обряда и инвентаря, особенно в пограничье с соседними племенами. Территории племенных групп были разделены незаселенными пространствами лесов и болот. Меря, очевидно, состояла из нескольких групп родственных племен.
На территории мери исследованы поселения VI–XI вв. различных типов, отражавшие переход от первобытно-общинной формации к классовому обществу.
Древнейшим типом поселения являются городища, которые можно отнести к позднедьяковским. Они представляли собой укрепленные поселения родовых общин. Полностью раскопанное П.Н. Третьяковым в 1934–1935 гг. городище Березняки (Третьяков П.Н., 1941, с. 51–68) расположено на подтреугольном останце коренного берега Волги при впадении в нее р. Сонохты. Площадь останца, соединенного с берегом узким мысом, 320 кв. м. Поселок был укреплен валом, рвом и обнесен бревенчатой стеной (табл. XXV, 3, 4). Мощность культурного слоя городища всего 0,20-0,35 м. Поселок погиб от пожара. Время его существования автор раскопок определял концом III–IV в. — началом VI в. Е.И. Горюнова и Ю.А. Краснов относят памятник к V–VI вв. (Краснов Ю.А., 1980б, с. 65). И.Г. Розенфельдт полагает, что городище существовало до начала IX в. (Розенфельдт И.Г., 1980, с. 58). Последняя дата, основанная на вещах широкого распространения, явно завышена.
На городище обнаружены остатки 11 построек, из которых шесть представляли собой жилые дома. Это были срубные наземные постройки с углубленным земляным полом и очагом из камней, помещенным в центре или ближе к задней стене жилища. Площадь домов, почти квадратных в плане, 16–25 кв. м. Планиграфия находок указывает как будто на разделение жилища не левую, мужскую, и правую, женскую, половины. Вероятно, это были жилища одной семьи.
Постройки располагались параллельно берегу Волги в два ряда, разделенных свободным пространством — «улицей». Наиболее крупные постройки носили, по мнению П.Н. Третьякова, общественный характер. Таков «общинный дом» площадью 40 кв. м., почти не имевший бытового инвентаря, но с большим очагом и нарами вдоль стен. К нему примыкали «кладовая» и ямы, возможно служившие для хранения запасов. Вторая постройка (34,8 кв. м) с очагом интерпретируется как «дом для женских работ». В ней найдена половина всех глиняных пряслиц, обнаруженных при раскопках, две льячки и глиняная литейная формочка. Небольшая постройка без очага, где найдены зернотерки и песты, возможно, служила местом хранения и размола зерна. На поселении обнаружены также кузница и «домик мертвых» — помещение для захоронения кальцинированных костей и погребального инвентаря. Городище Березняки было, очевидно, местом обитания родовой общины, ведущей коллективное хозяйство.
