Второе, что следует оговорить заранее: некоторые, может быть, многие каменные курганы и каменные могилы Верхнего Понеманья и Брестского Побужья, относящиеся к эпохе Древней Руси, не являются собственно ятвяжскими памятниками. Расположены они на восточнославянской территории, где в целом господствуют древнерусские курганы, а в погребениях под каменными насыпями обычны древнерусские вещи. Поэтому каменные курганы и могилы XI–XVI вв. нельзя относить безоговорочно к ятвягам. Можно говорить только, что эти памятники по происхождению являются ятвяжскими, а оставлены могли быть и ятвяжским населением, кое-где островками сохранившимся на древнерусской территории, и славянизированными потомками ятвягов, и, что не исключено, славянским населением, воспринявшим ятвяжский погребальный обряд в силу тесного контакта с остатками коренного населения.

Каменные курганы и каменные могилы в Верхнем Понеманье были введены в научный оборот после раскопочных изысканий Э.А. Вольтера и В.А. Шукевича. В 80-90-х годах прошлого столетия этими археологами раскапывались могильники в Слабаделе (Слободка), Бундориай, Мицконисе, Дворчанах, Дунич-Могилицах, Опаковцах, Пузеле, Вензовщине, Воробьяк, Церемце и др. (Шукевич В.А., 1893, с. 96–100; Szukiewicz W., 1899, s. 35–38; 1902, s. 40–45; ОАК, 1891, с. 329; 1892, с. 50). А.А. Спицын вскоре после получения первых сведений об этих раскопках, основываясь на женских украшениях, принадлежащих к продукции древнерусского ремесла, предложил считать каменные курганы и могилы Белорусского Понеманья памятниками русского населения Черной Руси (Спицын А.А., 1899, с. 303–310).

Активные раскопки этих древностей были продолжены В.А. Шукевичем в первые десятилетия XX в. (Szukiewicz W., 1910а, s. 63–69; 1910b, s. 39–45; 1911, б. 57–62; 1914, s. 56–75). Менее значительные исследования каменных курганов и могил производились С. Яроцким в конце прошлого столетия (Jarocki S., 1901, s. 47, 48), а в первые десятилетия XX в. И. Басанавичюсом (Basanavičius J., 1936, 123, 124 psl.) и С. Круковским (Krukowski S., 1911, с. 1–17; 1914, s. 1-13). В Среднем Побужье подобные памятники исследовались С.А. Дубинским (ОАК, 1911, с. 65, 66).

В интересной обзорной статье, посвященной археологии балтов, А.А. Спицын выделил каменные курганы Неманско-Вилийского междуречья в отдельную группу памятников и рассматривал их как древности балтского населения (Спицын А.А., 1925, с. 131, 132). Материалы, поступившие из раскопок рассматриваемых памятников в 20-30-х годах, незначительны. В это время были произведены очень небольшие исследования лишь литовскими археологами в могильниках Лиепинай (Puzinas J., 1938, 233 psl.; Alseikaité-Gimbutiené M., 1946, Э. 80, 81), Лукснепай, Ейтулионис, Бейжионис. Интересные курганы были раскопаны в 1936 г. у д. Подрось в гродненском течении Немана (Jaskanis D., 1962, в. 337–361).

Для изучения ятвяжских древностей на территории Литвы существенное значение имеют раскопки курганов, выполненные в послевоенные годы. П. Куликаускас исследовал могильники Папишкес и Вилькаутинис (Kulikauskas Р., 1974а, 45, 46 psl.; 1974b, 46–52 psl.), Ю. Маркелевичюс продолжил работы в Папишкес, Э. Бутениене произвела небольшие работы в могильнике Немайтонис (Buténiené E., 1972b, 39, 40 psl.). Могильник Лаваришкес исследовался О. Навидкайте и А. Таутавичюсом (Таутавичюс А., 1959, с. 150), могильник Мустенай — Д. Андрашюнайте и А. Гирипипкасом (Andrašiunaité D., 1972, 36, 37 psl.; Girininkas A., 1974, 52, 53 psl.), Моша — В. Даугудисом.

Полная информация о всех каменных курганах на территории Литвы помещена в «Археологическом атласе Литовской ССР» (Atlasas, 1977).

В Белорусском Понеманье и Брестском Побужье в послевоенные годы исследовались преимущественно каменные курганы древнерусского времени. Их раскопками занимались Ф.Д. Гуревич (Гуревич Ф.Д., 1962, с. 204), И.В. Бируля (Бируля И.В., 1966, с. 280; 1970, с. 120–122), В.В. Седов (Седов В.В., 1963, с. 41–43) и Я.Г. Зверуго (Очерки, 1972, с. 45). В последние годы исследованиями понеманских каменных могил занимается А.В. Квятковская.

Сводный обзор ятвяжских погребальных памятников был выполнен В.В. Седовым (Седов В.В., 1964, с. 36–51).

Каменные курганы — погребальные насыпи, целиком сложенные из камня или каменно-земляные, в которых камень был существенным компонентом. Каменные курганы обычно имеют задернованную поверхность, поэтому по внешнему виду их часто невозможно отличить от славянских или литовских погребальных насыпей.

Каменные курганы — круглые в плане, диаметром 8-15 м, образуют сравнительно немногочисленные группы. Лишь в виде исключения известны могильники, состоящие из нескольких десятков погребальных насыпей. В частности, крупные группы отмечены в южной части Литовского Занеманья, где встречены среди круглых курганов и отдельные длинные насыпи (Kulikauskas Р., 1974b, 51 psl.).

Древнейшие погребения в каменных курганах на территории нашей страны относятся к IV и V вв. Эго захоронения по обряду кремации. Находятся они, как правило, по одному в кургане, в грунтовой яме под насыпью или в основании насыпи. Погребальные ямы заполнялись в значительной степени камнями. Мужчины хоронились головой на север, женские погребения в ранних каменных курганах пока не выявлены.

Погребальный инвентарь этих курганов немногочислен. Это втульчатые или проушные узколезвийные топоры, ножи, наконечники копий, пряжки, изредка встречаются арбалетовидные фибулы, умбоны щитов.

К наиболее ранним из числа исследованных на территории нашей страны принадлежат каменные курганы в Луксненай, Радостей, Рудамине и Слабаделе, датируемые IV–V вв. В Слабаделе (Слободке) 26 курганов, сложенных из камней, раскопаны были еще в 1888 и 1889 гг. Э.А. Вольтером (ОАК, 1891, с. 329–331; 1892, с. 52, 53). Открыты захоронения по обряду трупоположения, лишь один курган содержал безынвентарное трупосожжение. Среди немногочисленного инвентаря, обнаруженного при трупоположениях, имеется железный умбон.

Подобный умбон конической формы, датируемый IV–V вв., найден в кургане с трупосожжением в Рудамине в Литовском Занеманье (Radzvilovaité Е., 1966, 137 psl.). Насыпь, была сложена из камней и земли (Antoniewicz W., 1920, с. 141, 142).

V–VI вв. датируются курганы, раскопанные в Немайтонис в 1970 г. Э. Бутениене (Buténiené E., 1972b, 39, 40 psk). Это были насыпи высотой около 1 м и диаметром основания 12–13 м. Погребение по обряду трупоположения открыто лишь в одном из трех исследованных курганов. Оно находилось в грунтовой яме размерами 3×1,4 м. Яма была заполнена в значительной части камнями.

Все эти курганы в целом идентичны синхронным погребальным насыпям ятвяжского населения Сувалкии, которые ныне хорошо известны благодаря плодотворным работам польских археологов. Наиболее известными среди последних являются курганы в Осове, Живой Воде, Шурпилах и др. (Jaskanis J., 1974; 1977, s. 239–249).

В III–IV вв. обряд трупоположения сосуществовал у ятвягов с обрядом трупосожжения. Начиная с V в. трупосожжения становятся господствующим, а вскоре единственным обрядом. Принадлежность трупоположений и захоронений по обряду кремации умерших в каменных курганах Сувалкин и соседних областей одному и тому же населению не вызывает каких-либо возражений. Нахождение курганов с трупоположениями и трупосожжениями в одних и тех же могильниках, присутствие в одной насыпи обоих видов захоронений, тождество погребального инвентаря и керамического материала неоднократно отмечались многими исследователями.

Ятвяжских курганов второй половины I тысячелетия н. э. на нашей территории раскопано довольно много. Обычно под дерном курганов открывается покров, сложенный из камней в один или несколько ярусов. Немало курганов и целиком сложенных из камней, есть насыпи с внутренним ядром из камней. Остатки трупосожжений (кремация умерших, как правило, совершалась на стороне) в курганах середины и третьей четверти I тысячелетия н. э. помещаются под насыпью в небольших могильных ямах или среди камней самой насыпи. Число захоронений в одном кургане колеблется от одного-трех до шести.