Этнически определяющих украшений среди куршских древностей нет. Но весьма характерными являются бронзовые привески-гребни, сделанные из пластин и по форме делящиеся на два вида: 1) прямоугольные с прямой или изогнутой спинкой; 2) трапециевидные с прямой или изогнутой спинкой. Зубья гребней короткие, иногда, намеченные лишь короткими насечками.
Такие гребни, по подсчетам И. Озере, в количестве 22 найдены только в куршских могильниках в захоронениях по обряду сожжения. Датируются они XI–XIV вв. Их распространение обусловлено специфическими языческими представлениями куршей. В XI–XII вв. привески-гребни известны и в древностях видземских ливов, но они отличаются от куршских зооморфной орнаментацией спинок.
Большинство предметов в куршских захоронениях складывалось у головы умершего (наконечники копий, косы, топоры, пряслица, точильные бруски). Здесь же иногда помещались миниатюрные глиняные сосудики или рог для питья, а в отдельных случаях добавочный погребальный инвентарь, завернутый в бересту.
Обычай помещать в могилы миниатюрные сосудики является типично куршским. Этот обряд прослеживается здесь в течение длительного времени, начиная с первых веков нашей эры. Так, в могильнике Рудайчяй I погребения с миниатюрными сосудами составляли свыше 40 % исследованных и большинство их относилось к III–IV вв. (Michelbertas М., 1968, 81, 96-112 psl.). В раннесредневековых могильниках процент захоронений с миниатюрными сосудами колеблется от 13 до 55. В самом большом из исследованных могильников в Паланге обнаружено 50 сосудиков, большая часть которых датирует X–XI вв.
По форме миниатюрные глиняные сосуды обычно не повторяют бытовую керамику. Они весьма разнотипны — от слабопрофилированных цилиндрической или тюльпановидной формы до профилированных или с ребром на плечиках. Высота сосудиков 3,5–9 см.
Для определения функций миниатюрных горшочков существенно то, что, во-первых, нередко в них находятся кусочки янтаря, украшения и другие предметы; во-вторых, некоторые из них вложены в берестяную коробочку, содержащую и иной инвентарь; в-третьих, некоторые из них настолько малы, что они не могут быть использованы для жертвенной пищи (известно, что в Литве еще в XVI в. умершим «жертвовали» хлеб, пиво и др.). Л. Накайте, посвятившая миниатюрным горшочкам из погребальных памятников с территории Литвы специальную работу, полагает, что они клались в могилы с чисто ритуальными целями, как символы бытовых сосудов (Nakaité L., 1964, 53–73 psl.).
Наиболее характерными могильниками куршей являются Дири, Гейстауты, Мазкатужи, Паланга, Шайвяй, Гиркаляй. В качестве примера коротко охарактеризуем Гиркаляйский могильник (Клайпедский р-н Литовской ССР). Он был устроен на невысоком холме среди луговой равнины. Могильник занимал весь холм и содержал погребения от VIII до XIII в. включительно. Более ранние погребения — трупоположения, более поздние (XI–XIII вв.) — трупосожжения. Самые ранние захоронения находились в восточной части холма, а самые поздние — в западной.
Для трупоположений устраивались большие ямы размерами 2,2–2,6×0,8–0,9 м. Трупосожжения составляли основную часть могильника. Часть их обнаружена в больших ямах, сходных по строению с ямами для трупоположений. Иногда остатки кремации ссыпались прямо в такие ямы, в других случаях помещались в небольшие деревянные ящики.
Часть погребального инвентаря сжигалась вместе с умершим, другую часть клали в могилу. Оружие в могилах представлено наконечниками копий, боевыми топорами, боевыми ножами и мечами. Среди украшений имеются витые шейные гривны с петлями на концах, спиральные и пластинчатые браслеты, подковообразные застежки, стеклянные бусы. Найдены и остатки головных уборов.
Могильник Гиркаляй по обрядности и инвентарю является типичным для куршских погребальных памятников Литовского Поморья.
В Курземе на некоторых могильниках вплоть до X–XI вв. продолжал бытовать обряд трупоположения. Обычно такие кладбища содержат наряду с ингумациями и трупосожжения, но известны и единичные могильники (Барта, Дикули, Медзе), содержащие исключительно трупоположения. Возможно, это обусловлено слабой изученностью памятников.
В период X–XIV вв. в Курземе, как и в более южных областях расселения куршей, преобладали грунтовые могильники с трупосожжениями. Наиболее распространенными были ямы площадью от 1 до 4 кв. м, ориентированные с юго-запада на северо-восток или с юга на север, т. е. примерно так же, как были ориентированы трупоположения в могильниках куршей. Изредка встречаются и более крупные могильные ямы, некоторые из них имеют площадь до 10 кв. м. Они предназначались для коллективных захоронений или для погребений знати.
В куршских могильниках восточных районов (Звиедви, Тилтини), там, где они соприкасались с земгалами, преобладает ориентация с северо-запада на юго-восток, отражающая, скорее всего, влияние земгалов.
В Курземе зафиксирован и иной погребальный ритуал, выявленный в нескольких пунктах, — сломанный и сожженный погребальный инвентарь погружали на дно озер. Одно из таких мест находок было обнаружено в оз. Вилкумуйжас в г. Талсы (Šturms E., 1936с, 72–86 lpp.). Произведенные здесь подводные исследования показали, что предметы находятся часто в небольших углублениях на дне озера. В местах скоплении вещевых находок зафиксированы остатки свай (Apals J., 1968а, 48 lpp.).
Начиная с XIII в. в северных и срединных частях Курземе появляются новые могильники с трупоположениями (Анце, Дундага, Маткуле, Лаукумуйжа, Пилтене и др.). Большинство их устроено на новых местах. Погребения в них ориентированы на запад и юго-запад, иногда с небольшими отклонениями, и сопровождаются украшениями — шейными гривнами, лентовидными браслетами, перстнями с витой передней частью или со щитком, монетами-подвесками XIII–XIV вв. Судя по инвентарю, это погребения куршей. Э. Штурмс полагал, что такие могильники оставлены куронизированными ливами, поскольку большинство их расположено в пограничной зоне, где соприкасались курши и ливы (Šturms E., 1936b, s. 49). Другие исследователи допускают, что это христианские захоронения части куршей — жителей так называемой области Vredecuronia, которая попала под власть католической церкви. Согласно договорам, заключенным в 1230 и 1231 гг., курши этой области согласились креститься и принять священников, присланных из Риги. В пользу такого предположения говорят и способ захоронения в рассматриваемых могильниках, характерный для христианских кладбищ, и примерное совпадение территории их распространения с областью Vredecuronia (Мугуревич Э., 1970, с. 34).
В то же время на остальной части Курземе долго сохраняется традиция кремации умерших. Только в XIV–XV вв. погребения с трупосожжениями постепенно уступают место христианским трупоположениям с ориентацией на юго-запад.
С историей Курземе тесно связана история ливов. Основываясь на письменных источниках, историк П. Йоханзен правильно утверждал, что в XIII–XIV вв. курши в северной и центральной частях Курземе жили вперемешку с ливами (Johansen Р., 1939). Это было подтверждено В. Кипарским, исследовавшим курземские топонимы, упомянутые в документах XIII–XVI вв. Среди них были выделены и топонимы прибалтийско-финского происхождения (Kiparsky V., 1939, karte 5). На основе археологических данных вопрос о куршско-ливских отношениях исследовался Х.А. Моора (Moopa Х.А., 1950, с. 29–37) и Э.С. Мугуревичем (Мугуревич Э., 1970, с. 21–36).
Погребальными памятниками ливов в Курземе, прежде всего, являются каменные могильники с оградками, функционировавшие здесь до X–XI вв. и единичные каменные курганы, по мнению Э. Штурмса и Х.А. Моора, восходящие к каменным могильникам. Э. Штурмс относил к ливам и песчаные курганы X–XI вв. Ливам принадлежат также грунтовые могильники с трупоположениями XI–XIII вв., ориентированными на северо-восток. Все эти погребальные памятники известны преимущественно в северной Курземе, куда, судя по распространению могильников с трупосожжениями, начиная с XI в., проникают курши. Северная Курземе стала областью внутрирегионального контакта куршей и ливов, результатом которого стала постепенная ассимиляция последних. Еще в XV в. помимо Куршского населения в Курземе проживали ливы, составляя около 20–30 % населения (Johansen Р., 1939, fig. 168). При этом можно полагать, что ливы в это время расселились в центральной и даже в южной частях Курземе. Как отмечал В. Кипарский, о ливах, проживавших между Гробинем, Кулдигой и Кандаваой в начале XV в., упоминал Жильбер де Лаянуа (Kiparski V., 1939, s. 48, 49).
