Как раз в тот момент, когда генерал собирался заговорить, из палатки Баялун прибыла процессия. Вторая императрица возглавляла небольшую группу, состоявшую всего из нескольких слуг. Ступив на ковры, она поклонилась кахану. — Я благодарю моего мужа за то, что он позволил мне присутствовать. Ее серебристо-каштановые волосы густо блестели в лучах утреннего солнца.
Ямун почтительно кивнул своей мачехе. — Мы всегда рады вашей мудрости. Мать Баялун быстро заняла место напротив мужчин.
— Теперь представь свой отчет, Генерал Чанар, — приказал Ямун. Чанар медленно перевел дыхание, собираясь с мыслями. После небольшой паузы он начал.
— Следуя твоим приказам, я сначала отправился в орду Томке. Он всю зиму стоял лагерем в степи Желтой Травы, но сейчас, весной, его пастбища почти...
— Он не должен двигаться, пока я ему не скажу, — прервал его Ямун, адресуя свой комментарий Кодже. Священник послушно записал это, делая быстрые штрихи.
— Как я уже сказал, — продолжил Чанар, — трава там почти исчезла. Он надеется двинуться на восток, к народу Цзу-Цзу, но он ждет твоих приказов.
— Как его люди?
— Томке отпустил многих из них домой на зиму, чтобы сократить выпас скота. У него осталось три тумена — Сартака, Ногая и Кадана — в дополнение к его собственному тумену. Коджа сосчитал их по пальцам. — Но они не полные. Его волшебники насчитывают, наверное, тридцать минганов.
— Минган? — Коджа мягко прервал его. — Что это? Пожалуйста, извините меня, но мне нужно знать для записи.
Чанар презрительно ответил ему. — Минган — это сто арбанов. Арбан — это десять человек.
— А, — пробормотал Коджа, подсчитывая цифры на маленьких счетах, — у Томке тридцать тысяч человек.
Ямун нахмурился. — Он отпустил слишком многих воинов. Прикажи ему немедленно вернуть их.
Коджа быстро написал команду на чистом листе бумаги и передал его ожидающему носителю колчана. Слуга подал бумагу на подносе вместе с камнем, покрытым красными чернилами. Кахан достал из-под рубашки свою печать — маленькую серебряную пластинку с вершиной в форме птицы. Нижняя сторона была вырезана искаженным шрифтом Туйгана. Ямун окунул печать в чернила и прижал ее к листу. Хранитель печати попятился, на ходу сдувая чернила.
— Продолжай, — приказал кахан.
—Он не посылал много разведчиков, — отметил Чанар. — Цзу-Цзу кажутся мирными. Он думает, что они перейдут к нам без боя. Земли позади него, на западе, были завоеваны. Он набрал из них солдат, но они плохие воины. Он говорит, что они слишком слабы, чтобы бунтовать, и я с ним согласен. Они — собаки.
— Собаки кусаются, — заметил Ямун. — Что ты скажешь, историк?
Коджа был поражен этим вопросом, слишком удивленный, чтобы быть дипломатичным. — Если с ними хорошо обращаться, они не будут бунтовать. Но если Томке сурово управлял ими, они будут сражаться еще яростнее, чем когда-либо прежде. Мой собственный народ, Хазары, так сражался в древние времена против злых императоров Шу Лунг.
— Итак, Хазары — не просто мыши, — прокомментировал Чанар с легкой усмешкой.
Коджа покраснел от такого пренебрежения и ощетинился, чтобы ответить.
— Хватит, — твердо прервал его Ямун. — Хороший совет. Чанар, как мой сын обращался с ними?
— Я его не спрашивал, — угрюмо ответил Чанар, и бросил злобный взгляд на Коджу.
— Кто-то должен это выяснить. Послать Хана Хулагу. Составь приказы, чтобы убедиться, что это сделано.
Коджа кивнул и сделал короткую пометку.
— Было ли что-нибудь еще в лагере Томке? — спросил Ямун, возвращаясь к Чанару.
— Он встретился с вождем огров с северных гор. Они хотят сражаться вместе с нами. Он хочет знать — должен ли он послать их вождя в твою орду.
— Что они из себя представляют? Ямун подергал себя за усы, обдумывая предложение.
— Они сильные. Их вождь в два раза выше человека и любит сражаться. Я говорю, что мы их используем.
— Что ты знаешь об ограх, историк? — спросил Ямун, любопытствуя узнать, есть ли у священника какое-нибудь представление об этих существах.
Коджа вспомнил свитки в своем храме, на которых огры изображались как отвратительные монстры с синими мордами, сцепившиеся в бою с Фуро. — Они коварные и жестокие звери. Я бы им не доверял.
— Хммм. Ямун сидел, накручивая на палец длинный кончик своих усов, обдумывая варианты. — Туйганы не сражаются бок о бок со зверями. Скажи Томке, чтобы он больше не имел с ними ничего общего.
Коджа нацарапал приказ и передал его носителю печати.
— Если тебе больше нечего сказать о Томке, расскажи мне, как дела в лагере Джада, — приказал Ямун после того, как поставил свою печать на последнем приказе.
— Джад разбивает свой лагерь в Оазисе Орхон, в пятистах милях к юго-востоку от Томке. У него хорошие пастбища и вода, и он держит своих людей в руках.
Коджа внезапно стал более внимательным. Он не знал, где находится Оазис Орхон, но юго-восток было направление Хазарии.
— Сколько их? — спросил Ямун.
— Пять туменов — Хамабек, Джучи…
— Достаточно, мне не нужны их имена. О чем он сообщил? Ямун почесал лоб.
Чанар сделал паузу, чтобы поковырять в зубах и сплюнуть в грязь на краю ковра. — Его разведчики рассказали, что они совершили поход на юг, в горы. Там вершины гор настолько высоки, что снег на них никогда не тает. Там они нашли гору, которая дышала огнем и плевалась в них камнями. Там находится раса маленьких бородатых человечков, которые живут под землей и молятся этой горе. Эти маленькие человечки — замечательные мастера по обработке железа. Разведчики утверждали, что когда они попытались пересечь гору, она убила многих из них магическими горящими камнями. Я думаю, они солгали и побоялись идти дальше.
— Мать Баялун, твои волшебники когда-нибудь рассказывали тебе о такой горе, как эта? — спросил Ямун.
Вторая императрица выглядела так, словно спала. Услышав слова Ямуна, она медленно подняла голову. — Они никогда не говорили о таком месте, муж мой.
Коджа не помнил никаких огнедышащих гор на юго-востоке, но Хазария находилась на краю огромной гряды горных вершин. Такая странная вещь, безусловно, была возможна.
— Ты должен послать дознавателя, чтобы он допросил разведчиков, — продолжил Чанар. — Джад слишком снисходителен к ним.
— Сколько разведчиков ушло и сколько вернулось? Ямун снял свой головной убор и положил его на землю.
— Я не спрашивал, — ответил Чанар, будто это было ниже его достоинства.
— Тогда откуда ты знаешь, что они солгали? — возразил Ямун.
Чанар сидел, молча, размышляя над упреком кахана.
— Готов ли Джад выступить в поход? — наконец спросил Ямун.
— Он держит своих людей в руках, как я уже сказал, — ответил Чанар. Он посмотрел вниз, пряча гнев в своих глазах от кахана.
Коджа делал заметки, как для кахана, так и для себя. Ему нужно было узнать больше об армии Джада — Принца Джадарана — где она находится и что Ямун намеревается с ней делать.
— А что с моим младшим сыном, Хубадаем? Есть ли у него известия от халифа Семфара?
— Нет, Ямун, — ответил Чанар, используя имя кахана. — Халиф, очевидно, не поверил требованиям, которые я выдвинул на совете.
— Писец, мои требования были неясны? И Ямун, и Чанар обратили свое внимание на Коджу.
Коджа прочистил горло и нашел время, чтобы вдумчиво ответить. — Кахан, — сказал он, наблюдая за Чанаром краем глаза, — Генерал Чанар изложил твои требования совершенно ясно.
— Что именно потребовал Чанар Онг Кхо? — внезапно спросила Баялун.
У Коджи пересохло во рту, когда он задался вопросом, почему спрашивает Баялун. — Я приношу извинения Генералу Чанару, — начал он, — если мои слова не отдадут ему должного. Прошло некоторое время с тех пор, как я слышал, как он говорил. Он сказал, что все караваны, пересекающие великую степь, должны платить налоги хану Туйгана. Коджа сделал паузу, нервно потирая щетину на голове.
— И это все? — спросил Ямун. Чанар выпрямился, готовый запротестовать.
