– Сектор «А» – чисто, – сообщил Пирс лёгким и непринуждённым голосом.

В течение следующих пяти минут оперативники поочерёдно отчитывались о состоянии вверенных им участков второго этажа. Маккоуни слегка отставал от группы, так как ему досталась самая большая область. Тщательно проверив свой сектор и, не встретив никакого сопротивления, мужчина вышел к полуразрушенной лестнице, где встретился с капитаном.

– «С» – чисто, зашёл на позицию два, – произнёс в микрофон Маккоуни.

– Кидаю световую, – в голосе Миллера чувствовалась нотка волнения.

В следующий момент с первого этажа до Маккоуни долетел лёгкий отблеск световой гранаты. Не теряя ни секунды, капитан бесшумно, но в тоже время молниеносно бросился по лестнице на первый этаж, ведя перед собой прицел пистолета пулемёта. Офицер проследовал за ним, прикрывая его тыл.

– Маккоуни ко мне! – прокричал капитан.

Мужчина обернулся и увидел, что командир обхватил руками подвешенное в воздухе тело. Шея человека находилась в петле, а сам он бился в конвульсиях, периодически дёргая своими ногами.

– Колено, – приказал капитан подбежавшему Маккоуни.

Оперативник незамедлительно выполнил поручение и встал на одно колено, выставив вперёд второе. В этот момент мужчина отпустил болтающегося в петле парня и, выхватив нож, запрыгнул на отогнутую конечность Маккоуни.

Тихий треск рвущейся верёвки, и висельник с грохотом упал на пол. Его дыхание было прерывисты и с каждой секундой становилось всё слабее. Маккоуни освободил его шею от верёвки и потянулся к своему подсумку. Отстегнув его крышку, он достал из него белый шприц с тонкой иглой на конце. Укол – и не подающий признаков жизни парень так сильно вдохнул в себя воздух, словно пытался затянуть в себя весь кислород в комнате. Потом следовал тяжёлый выдох, сопровождаемый бешеным пульсом; по тактильным меркам Маккоуни – сто ударов в минуту.

– Куб адреналина и не таких с того света доставал, – сделал заключение Маккоуни.

– Хорошая работа, – похвалил его капитан и, сняв с глаз тепловизор, внимательно осмотрел помещение. – Матерь божья, здесь будто сам дьявол побывал.

Его взору предстала страшная картина. Весь дощатый пол вокруг них был сплошь залит кровью; лишь изредка попадались чистые островки одиноко притулившиеся в бескрайнем бардовом озере. Прямо перед оперативниками стоял ряд кресел, в которых сидели изуродованные тела.

– Здесь точно до нас никто не работал? – спросил ошеломлённый зрелищем Миллер.

– Наши так не работают, – апатично ответил Маккоуни, рассматривая привязанный к стулу труп с вывернутыми наружу кишками.

– Эй, кажись у нас тут ещё один живчик, – окликнул своих коллег Пирсон.

Подстёгнутые интересом оперативники бросились к нему. Подойдя ближе, Маккоуни увидел, как Пирсон, прикладывая усилия, поднимает с пола кресло, которое лежало спинкой кверху. Развернув стул обратной стороной, Пирсон открыл своим напарникам вид на привязанного к предмету мебели мужчину.

Его глаза.

Словно два бездонных колодца доверху наполненных ужасом, они были широко открыты и смотрели сквозь оперативников, не обращая на них никакого внимания.

– Это один из заложников – Джордж Фишер. Сэр, с вами всё в порядке? – спросил у него капитан, перерезая верёвки на его запястье.

Внезапно, казавшийся отрешённым от всего мира заложник крепко схватил командира за руку.

В ту же секунду на голове освобождённого от пут мужчины заиграли красные точки лазерных целеуказателей.

– Отставить, – басом скомандовал капитан.

А потом – уши оперативников разразила молния. Это был голос человека, который побывал в аду и, пройдя немыслимые мучения, вернулся на землю. Как когти дикого зверя, эта фраза вгрызалась глубоко в душу, оставляя глубокие кровоточащие раны. Держа за руку слегка ошарашенного капитана, узник громко произнёс слова, ставшие последней строчкой в итоговом рапорте Маккоуни:

– Убейте меня.

– Судмедэксперт Колсон, провожу первичное вскрытие трупа федерального агента Джона Паркера. Причина смерти – механическая асфиксия. По размеру и типу странгуляционной борозды – делаю вывод, что его задушили голыми руками, – седой мужичок в белом халате и в круглых очках диктовал свои заключения в диктофон.

Перед ним на блестящем патологоанатомическом столе лежал голый труп мужчины. Оно было сплошь белое, и лишь фиолетовые пятна на шее выделялись на фоне бледного тела.

– Начинаю проводить вскрытие черепа, – сказал врач в записывающий прибор. – Нил, подай скальпель, – обратился он к пареньку, стоящему рядом с ним.

– Остроконечный или прямой копьевидный? – спросил его помощник.

Дедулька повернулся к нему лицом и укоризненно посмотрел на своего протеже:

– Какая разница, это же труп. Чему вас только учат, – запричитал патологоанатом и взял со стола первый попавшийся скальпель.

В одно мгновение опытный специалист сделал ровный надрез от одного виска к другому и, положив нож в мойку, отогнул с головы мёртвого мужчины кусок скальпа.

– Повреждений черепной коробки не наблюдаю. Приступаю к трепанации. – проговорил врач в диктофон.

Он взял из подноса с инструментами компактную электропилу с круговым лезвием и нажал на кнопку включения. Комнату залил противный звук работающего прибора. Он был не таким громким, как у бензопилы, и в тоже время не был слишком тихим, чтобы его игнорировать. Это было похоже, на писк тысячи комаров соединённый в один сплошной раздражающий звук.

Патологоанатом поднёс пилу к черепу трупа, и шум прибора сразу стал более глухим. Из-под быстро крутящегося диска вырывалось белое облачко, оседающее блёклой пылью на половую плитку.

Старый врач закончил своё дело и, положив прибор в мойку, вытащил из головы трупа ровно отпиленный кусок черепа.

– Кошмар, – удивлённый парнишка широко открыл глаза. – Что с его мозгом?

– Такое тебе в университете точно не покажут, – усмехнулся дедулька и поправил свои очки.

Он взял со стола чёрный записывающий прибор и нажал на кнопку «запись».

– Мозг потерпевшего подвергся, – он остановился на несколько секунд. – Мозг потерпевшего… Вот срань, я никогда похожего не видел, даже не знаю как это описывать, – говорил врач в диктофон.

– Он как кисель, – парнишка наклонился и начал пристально изучать содержимое черепной коробки.

Мужчина задумчиво на него посмотрел, поправил свои очки и вновь нажал на диктофон.

– Мозг поменял свою целостную форму и стал… вязко-текучим, больше напоминающим кисель, – он закончил запись и отложил записывающее устройство в сторону.

– Так что с ним случилось? – повторил свой вопрос его помощник.

– Только никому не говори, понял?

Парень, ни секунды не задумываясь, утвердительно кивнул.

– Друг из лаборатории сказал, что в том здании…

– Вы про «Ривьеру»? Сейчас все СМИ только про это и говорят, – перебил его юнец.

– Да, именно, – шикнул на него врач. – Так вот, у выживших в том аду в крови нашли сильнодействующий наркотик – помесь бутарола и производных от финталина.

– Впервые слышу про такой, – удивлённо ответил парнишка.

– Винтовары не перестают удивлять, никто раньше не видел подобной формулы. Контора подозревает, что причина тем событиям стал именно этот наркотик. Возможно и причина этому, – он помешал скальпелем расплывшиеся мозги трупа, словно суп ложкой. – Та же самая.

– Только никому ни слова, телевизионщики могут выставить всё в таком ключе, будто это полиция применила спец вещества. Малой, ты усёк? – старый врач грозно спросил у своего подопечного.

Тот, улыбаясь, снова утвердительно кивнул и стал готовить инструменты для вскрытия грудной клетки.