Режущими инструментами были обработанные двусторонней ретушью треугольные, с одним выпуклым рабочим краем ножи и ножи-вкладыши. Последние предназначались для составных орудий и делались в виде узких и широких прямоугольников. В таких орудиях один конец начального вкладыша скруглялся. Проколки-провертки представлены двумя типами: игловидными с треугольным или ромбическим основанием и в виде острий с плечиками.
Наконечники дротиков и копий имели листовидную и листовидно-черешковую форму. Наконечники стрел типологически более многообразны. Часто встречаются треугольные вытянутых пропорций, редко треугольно-черешковые. У листовидных с округлым или приостренным основанием и у некоторых других наконечников острие иногда выделялось в виде жальца.
Особенно характерны для ымыяхтахской культуры листовидные наконечники треугольного либо подромбического сечений, называемые напильниковидными. Другая специфическая форма наконечника стрелы — треугольная с плечиковым уступом и вогнутым основанием. Наконечники стрел обрабатывались особо тщательно — обычно тонкой косоструйной ретушью.
На поселениях ымыяхтахской культуры встречаются небольшие шлифованные прямоугольные и трапециевидные тесла и долота из кремнистого сланца, а в южных районах Якутии — из зеленого нефрита. Из сланца делали маленькие удлиненно-треугольные стамески с шестигранным поперечным сечением. Для шлифовки и пиления каменных и костяных изделий употребляли сделанные из песчаника плитчатые пилки и абразивные бруски. На последних имеются желобки для шлифовки и заточки костяных иголок и стержней. Встречаются абразивы из сланцевых пород, предназначавшиеся для заточки металлических орудий.
Интересны костяные держатели для составных наконечников копий и ножей. Они имеют по одному или двум краям узкие пазы для вставки каменных вкладышей. Из костей животных изготовлялись иглы, шилья, ретушеры для обработки каменных изделий. Специфическим типом орудий являются костяные веретенообразные наконечники стрел. На стоянке Абылаах I найден срез рога северного оленя с отростком, использовавшийся как колотушка. Для ымыяхтахских комплексов Якутии достаточно характерны диабазовые и кварцитовые гальки с боковыми выбоинами; они служили грузилами для рыболовных сетей. Встречены гальки, сбитые на концах, употреблявшиеся как отбойники при расщеплении каменных пород.
К украшениям можно отнести шлифованные тонкие плоские кольца. В Якутии их делали из белого нефрита, на Таймыре найдено кольцо из сланца. Следы бронзолитейного производства отмечены на шести ымыяхтахских памятниках; четыре из них расположены в Таймырском Заполярье. При раскопках стоянки Абылаах I (верхний слой) обнаружена бронзолитейная мастерская. Бронза плавилась на двух кострищах, в которых встречены куски спекшегося керамического шлака, капли бронзы, фрагменты льячек. Около кострищ вместе с ымыяхтахской вафельной керамикой и каменными орудиями лежали обломки двух льячек (рис. 132, 41, 42) и глиняные матрицы для отливки кельта, близкого по облику турбинско-сейминским типам; фрагмент втулки кельта (рис. 132, 31), литейная форма из песчаника с вырезанной на ней матрицей в виде антропоморфной фигурки (рис. 132, 30). Радиоуглеродный анализ угля из кострища определил время существования мастерской 3100±60 лет назад (ЛЕ-790).
Сосредоточение памятников со следами бронзолитейного производства в северной части ымыяхтахского ареала, преимущественно в Таймырском Заполярье, скорей всего объясняется наличием здесь месторождений меди. Спектральный анализ показал, что абылаахский кельт отлит из бронзы, состоявшей на 92 % из меди и на 7 % из олова. Подобное содержание элементов установлено и для капель, оставшихся от литья. Возможным районом, из которого олово поступало, является бассейн р. Индигирки, где есть месторождения касситерита. Примечательно, что стоянка Старый Сиктях, где обнаружены следы плавки бронзы, расположена на Нижней Лене, на полпути между Индигиркой и Таймыром.
Вероятней всего ымыяхтахское население переняло навыки плавки и литья от глазковцев. По-видимому, первоначальный импульс бронзовой металлургии проник в Таймырское и Якутское Заполярье с юга Восточной Сибири через Эвенкию и западные районы Якутии, минуя Восточную Якутию. Вместе с глазковской культурой ымыяхтахская входила в ареал бытования бронзовых изделий турбинско-сейминского типа, но на рубеже II и I тыс. до н. э. ымыяхтахцы могли познакомиться с карасукскими изделиями.
Состав ымыяхтахских орудий свидетельствует об охотничье-рыболовческом хозяйстве. Поселения располагаются по берегам рек; в таежной зоне они приурочены к местам, удобным для рыболовства, в тундре и лесотундре — к пунктам, где дикие олени во время сезонных перекочевок переправлялись через реки, что облегчало их добычу и позволяло запасать мясо впрок. На заполярных стоянках найдены кости северных оленей. В таежной зоне основными объектами охоты были лось и, по-видимому, медведь и косуля. Часто встречаются кости рыб.
До сих пор не найдены жилищные котлованы. Возможно, ымыяхтахцы жили в чумах или строили конусообразные сооружения из жердей, крытые дерном. В культурном слое часты кострища, причем, на Средней Лене в их конструкции использовались гальки.
Погребальные памятники ымыяхтахской культуры немногочисленны. К ним относятся Чучур-Муранский могильник (Федосеева, 1980), а также захоронения, раскопанные А.П. Окладниковым на берегах Лены: у с. Покровского в устье р. Куллаты, у ручьев Букачан и Иччилях (Окладников, 1946, 1950а, 1955). В Чучур-Муранском могильнике исследовано шесть погребений, содержащих 18 скелетов, в том числе пяти детей. Умершие лежали в вытянутом положении на спине параллельно р. Лене, ногами вниз по течению. Захоронения совершались в неглубоких ямах. В трех случаях над ними прослежены кострища. Радиокарбонный анализ угля показал 3800±400 л. н. (ЛЕ-1025). Погребения были в основном коллективными: в трех могилах находилось по три костяка, в одном — два, а в двух расположенных рядом могилах, возможно, было совершено общее захоронение девяти человек, уложенных в один ряд. Умерших сопровождали разнообразные каменные и костяные изделия, характерные для ымыяхтахской культуры. Инвентарь, положенный со взрослыми, не дифференцируется по полу и возрасту, а из детских погребений лишь одно сопровождалось пятью наконечниками стрел и концевым скребком.
Погребения, исследованные А.П. Окладниковым у ручьев Букачан и Иччилях (рис. 133), совершены в неглубоких ямах способом трупоположения. Ориентация различная: головой на северо-восток (Букачан), на запад — северо-запад (Куллаты), на юго-запад (Покровское), на юг (Иччилях). В могилах всегда присутствуют угли, а в Покровском погребении, где умерший обложен сосновыми плашками, отмечено «сожжение в яме», причем кости кальцировались, а плашки обуглились. Вероятно, могильные ямы предварительно очищались огнем, и при этом могла загореться деревянная обкладка. Керамическая посуда отсутствует.
В Покровском погребении покойного сопровождали 6 целых и 3 фрагментарных кремневых наконечника стрел, костяной держатель в виде стержня с прорезями на суживающихся концах, соединявший кремневый наконечник с древком стрелы; 7 удлиненных наконечников стрел из кости и рога с расщепом для укрепления на древке; 8 наконечников, похожих на предыдущие, но с клиновидным насадом. Кроме того, в погребении были обуглившиеся деревянные наконечники и древки стрел, острия из кости и рога и вкладышевый двулезвийный наконечник копья в виде уплощенно-овального стержня с заострением на одном конце и с длинным расщепом на другом. Длина наконечника 30 см. Вдоль его ребер сделаны узкие глубокие пазы, в которые вставлены вкладыши из кремня, сплошь обработанные ретушью. Они имели прямоугольную форму, концевые — близкую к треугольнику. Костяная основа наконечника украшена с одной стороны резным орнаментом в виде продольной линии, от которой попеременно в обе стороны отходили наискосок расположенные нарезки. В описываемом погребении были также скребок трапециевидной формы, отщепы, заготовка вкладыша и плохо сохранившиеся изделия из кости. На груди умершего лежало медное или бронзовое четырехгранное шило с тупосрезанным насадом. Длина его 4 см.
