Я уже люблю эту девушку.

Она тихо бормочет мне, глядя на тени: — Август надулся. Я сказала ему, что сегодня буду спать с Грифоном, а он не пускает существ на кровать.

Я хихикаю под нос и прислоняюсь к ней. — Ты всегда можешь вернуться в мою комнату. Может, я и не люблю их так, как ты, но им всегда рады.

Ухмылка, которую она мне дарит, похожа на взгляд прямо на солнце, блестящее и яркое, а Август поворачивается и принюхивается ко мне, словно проверяя, честно ли я говорю. Находиться так близко к самому злобному и порочному существу Норта все еще немного неприятно, но я уже достаточно освоился.

Затем ее ухмылка немного ослабевает, и Оли вздыхает. — Если бы мне не нужна была его энергия, я бы, возможно, согласилась с тобой. Мне… тяжело. Без щенков это еще сложнее.

Я хмурюсь и снова прислоняюсь к ней, прижимая наши лбы друг к другу, как ей нравится. Что-то в том, что наши носы прижаты друг к другу, заставляет ее ухмыляться, как ребенка, поэтому я делаю это так часто, как только могу.

— Что случилось, Связная? Что я могу сделать?

Она снова вздыхает и бормочет: — Вы все пытаетесь помочь, но… многое произошло, и я пытаюсь разобраться во всем этом. Как пройти через этот следующий этап, не потеряв полностью голову от того, что вы все в опасности. Я прошла через лагеря, потому что это означало, что вы все в безопасности. А теперь — теперь нет. И трудно не чувствовать себя ответственной за это, потому что если бы я просто держалась подальше…

— Нет. Нет, эта жизнь, когда мы все в опасности, в миллион раз лучше, чем жизнь без тебя.

Ее губы дрожат. — Я чувствую себя эгоисткой за то, что думаю так же.

Я качаю головой, наши носы почти столкнулись благодаря тому, как тесно мы прижались друг к другу, и отвечаю ей: — Никогда. Ты нужна нам так же, как и мы тебе. Ты нужна всем нам, Связная.

Она сглатывает и кивает, на полсекунды принимая смиренный вид, прежде чем в ней просыпается нахальство, и она закатывает глаза. — Я обвиняю в этом Грифона. Мне было наплевать, пока он не начал на меня наезжать со своим чувством вины, а теперь я в этом погрязла.

Я притягиваю ее к своей груди, чертовски расцветая, когда она просто перебирается ко мне на колени, чтобы обвиться вокруг меня и положить голову мне на сердце. Она совсем маленькая, я едва чувствую ее вес, но зарываясь носом в ее волосы, я вдыхаю ее запах, который успокаивает мои узы внутри меня.

Я сделаю все, что потребуется, чтобы удержать ее там.

Я запугивала Гейба, заставляя его брать домашнюю работу, чтобы пройти задания вместе со мной. Он пытался возразить, что мы не собираемся возвращаться в Дрейвен в ближайшее время, но мне нужно отвлечься от всего, что происходит вокруг нас, и я не хочу, чтобы Нокс поймал меня на безделье, так что в том, чтобы продолжать в том же духе, нет никаких реальных минусов.

Гейб разминает спину, когда встает, чтобы взять свою сумку с того места, где оставил ее у двери, отбрасывая обувь с дороги в своей очень мальчишеской манере. Когда он возвращается ко мне с полными руками книг, он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Брут фыркает на него, но Август подвигается, чтобы сесть между нами, отодвигая Гейба от меня, а затем поворачивается к нему спиной, чтобы полностью его игнорировать.

Это мило.

Гейб бросает на меня взгляд, и я хихикаю, зарываясь лицом в шею Августа и переводя дыхание. Это была очень длинная, запутанная, постоянно меняющаяся неделя.

— Ты уверена, что теперь все в порядке? Тебе ничего не нужно? — бормочет Гейб, и я качаю головой, отстраняясь от Августа и прочищая горло.

— Только ты и щенки… и еще мне нужно найти Сейдж и узнать, как у нее дела. Плюс, мне нужно поговорить с Атласом, но я не представляю, как Норт отреагирует, когда я скажу ему, что хочу поговорить с ним наедине.

Он ухмыляется и качает головой. — Ты имеешь в виду больше наедине, чем проецирование в голову Бэссинджера? Я не уверен, что это возможно, Связная.

Ах. Значит, об этом стало известно. Я отчаянно пытаюсь не думать о том моменте снова, так как мои щеки немного нагреваются. — Я хочу стоять перед ним и слушать, что он скажет. Я не хочу быть в его голове.

Гейб кивает и сползает вниз, чтобы присоединиться ко мне на полу. — Ты лучше меня. Я бы просмотрел каждую гребаную секунду его жизни, чтобы убедиться, что он не шпион.

Он пожимает плечами и хмурится на Августа. — Есть шанс, что ты заставишь его немного подвинуться, чтобы я мог вернуться к утешению моей Связной? Я почти не видел тебя с тех пор, как ты вернулась, а теперь тебя охраняют эти ворчливые тюремщики.

Я целую Августа в последний раз, а затем щелчком пальцев заставляю его переметнуться на другую сторону, наблюдая за его недовольством. Ему нравится быть между мной и кем-то еще в комнате, даже Нортом. Он предпочитает быть стеной передо мной. Это мило, и я обожаю его за это.

Как только Август уходит с дороги, Гейб обхватывает меня за плечи и притягивает к себе. Я утыкаюсь лицом в его плечо и вдыхаю его запах — чистый и мужественный. Я скучала по нему. Я также скучала по Атласу; боль в груди от расстояния, которое Норт поставил между нами, похожа на рану.

— Все будет хорошо. Как только ты встанешь на ноги, мы придумаем, чем тебе заняться. Гриф уже работает с некоторыми оперативниками над… чем-то большим. Долго так продолжаться не будет.

Я прочистила горло. — Ты был у Атласа? Он в порядке?

Гейб кивает мне в щеку. — Он в порядке. Он ясно дал понять, что сделает все, что нужно, чтобы доказать, что он здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Я ему верю. Уверен, что и Гриф тоже, благодаря своему детектору лжи, но Дрейвенам нужно нечто большее. Им всегда нужно было. Хотя он… дал Норту кое-что, что принесло ему некоторую пользу, так что ты быстро вернешься к нему.

— Что это?

— Список. Список всех, кого Атлас когда-либо знал в Сопротивлении, и что он знает об их дарах. В нем много имен. Он доказал, что это правда, рассказав Норту, как они вообще вытащили тебя из больницы. Невидимый парень? Оказывается, он разведчик Сопротивления, и теперь, когда Норт знает, как его искать, они нашли его на многих встречах и в местах разведки. Атлас, возможно, только что перевел стрелки в нашу пользу.

Я киваю и провожу ладонью по груди. — Я понимаю, что он помогает, и я рада этому, но…

На этом я прерываю разговор, но Гейб кивает. — Но он предает свою семью, и ты чувствуешь себя ужасно из-за этого? Тебе стоит поговорить с ним об этом. Я поговорил и… понял его доводы. Он хотел обсудить это с тобой с тех пор, как приехал сюда, но боялся, что ты возненавидишь его, как только он откроет рот.

Я даю ему водянистую усмешку. — Я удивлена, что ты этого не сделал! Ты ругаешься с ним с тех пор, как он приехал.

Гейб пожимает плечами и говорит: — Я знал, что он слишком хорош, чтобы быть правдой. Ни один человек, будь то Связной или не Связной, не может относиться к тому, что от него убегают, как к пустому месту. Я ни капли ему не доверял. Когда я понял, что он знает, знает твое кодовое имя в разведке Сопротивления и знает, какой у тебя дар, я выбил из него все дерьмо. Не то чтобы это сильно помогло, он несокрушим, но это помогло мне выплеснуть злость на все это. Потом, когда я услышал, как Гриф допрашивал его, получил подтверждение, что это чистая правда… он в этой группе Связных. Он принадлежит тебе так же, как и я. Было бы довольно дерьмово с моей стороны устроить дерьмо только из-за моих собственных чувств по этому поводу. Я не собираюсь так поступать с тобой.

Мне хочется разрыдаться.

Я не заслуживаю ни его, ни кого-либо из них. Я не заслуживаю такого внимания и заботы. Он только крепче притягивает меня к себе и утыкается лицом в мое плечо.

— Ты пахнешь как Норт.

Ух.

Мои щеки пылают, потому что это первый раз, когда кто-то упоминает об этом. — Если спать в его постели и пользоваться его душем, то так и будет.