Отлично.

Он порывисто встает, опережая Грифона, и Атлас притягивает меня к себе, как будто пытается увести меня от Связного.

— Какого хрена ты тут рискуешь собой? Ты хочешь, чтобы группа Связных взорвалась на хрен только потому, что тебе скучно и ты не хочешь посидеть часок в безопасном месте, пока мы тут разбираемся? — рычит он на меня, стягивая гетру на горло так, что я вижу на его лице только ярость, которая так отчетливо пульсирует в нем.

— Потому что это моя гребаная вина! Неужели ты думаешь, что я позволю им забирать других людей только потому, что я сбежала? В прошлый раз они убивали детей.

Нокс фыркнул, и мои глаза встретились с его глазами. Вокруг них черное кольцо, его узы находятся чуть ниже поверхности, а ухмылка на его лице дикая и насмешливая. — Ты думаешь, это первый раз, когда они убивают детей? Ну, я полагаю, обычно они просто хватают их. Половина Сопротивления состоит из украденных и с промытыми мозгами детей. Дэвис начал забирать их тридцать лет назад. Те Одаренные, которых ты убила сегодня, — это те дети… просто они уже достаточно взрослые, чтобы ты не думала дважды.

Мой желудок опускается так быстро, что я думаю, что меня вырвет на ботинки Атласа, моя голова кружится, и мой моральный компас снова получает удар.

Грифон выходит из себя, встает прямо перед лицом Нокса, пересекая невидимые границы, которые они обычно надежно охраняют. — Не говори ей этого дерьма! Если тебя беспокоит то, что происходит, то разберись с этим. Она не твоя гребаная груша для битья. Норт не спасет тебя в этот раз.

Руки Атласа крепко обхватывают меня, и я понимаю, что дрожу. Я убила всех этих мужчин и женщин. Я убила их. Не думая, я просто вырвала все их души из их тел. Они могли быть кем угодно.

Детьми, родителями, братьями и сестрами, у каждого из них где-то была семья, а мне было… наплевать.

Я действительно монстр, которым они все меня называли.

Я — гребаный монстр.

Грифон притягивает меня к себе и берет за подбородок. — Иди, найди Гейба. Мы закончим здесь и снова запрем ворота. У нас еще один Щит на подходе. Ты отправляйся к Гейбу. Не обращай внимания на все это дерьмо, Привязанная. Все это просто чушь собачья, которая в любом случае не имеет значения. Они пришли сюда, чтобы убить нас всех, ты не сделала ничего плохого.

Я не могу видеть Оли с того места, где нахожусь в своей измененной форме, но заверения Грифона, проникающие в мой мозг, что он слышал о ней, что она жива и вырывает души людей направо и налево, — единственное, что удерживает меня от того, чтобы бросить людей здесь и бежать к ней. Порыв найти и возжелать ее очень силен, но у меня есть работа, и я должен доверять остальным членам группы Связных.

И это хорошо, потому что ко мне в поисках безопасности бежит множество Целителей и Нейро низкого уровня, которые были бы уничтожены разбрасываемыми вокруг дарами.

Где-то здесь есть Заряд, пробивающий дыры в стенах зданий, и я чувствую себя особенно дерьмово из-за этого после недели работы над этими чертовыми штуками.

Мне приходится вернуться в человеческую форму, чтобы окликнуть перепуганную толпу и направить их в безопасное место. Они моргают на меня, как кролики, попавшие в свет фар, — огромный голый парень может сделать это с человеком, но я открываю двери в школу, чтобы впустить новичков, и они проходят достаточно быстро. Я отправляю их в подвал под зданием вместе с остальными Одаренными, которых я нашел и спрятал там. В основном это женщины и дети, а также идиоты высшего уровня, которые слишком напуганы, чтобы сражаться за наш город и наше сообщество.

Здесь многое изменится, когда мы справимся с этим кошмаром.

Как только я закрываю дверь и баррикадируюсь за ними, притаскивая бетонную плиту из обломков перед дверью для дополнительной защиты, я снова превращаюсь в свою самую большую форму пантеры и спрыгиваю с маленького крыльца, чтобы присоединиться к другим перевертышам, принюхиваясь к воздуху, когда набегает следующая волна.

Норт и остальные отлично справляются с тем, чтобы держать большинство боев подальше от нас, но здесь есть группа Транспортеров, которые привозят волну за волной солдат, и их слишком много, чтобы я мог уйти и присоединиться к бою.

В своей полностью измененной форме я могу разорвать трех человек за раз, что помогает держать толпу в узде. Эзра переходит позади меня в форму тигра, которая у него есть, и может уничтожать по одному за раз. Эллиот наклоняется, чтобы положить ладонь на землю, посылая слой льда, который вырастает из его пальцев, чтобы покрыть землю и заморозить приближающихся солдат, делая их легкой добычей для меня, чтобы разорвать пополам.

Это более грязно, чем другие смерти, но в этом есть что-то очень приятное.

Наступает момент тишины, затишья в толпах повстанцев вокруг нас, а затем я поворачиваюсь на быстро приближающиеся сзади шаги. У Кайри поцарапана одна из щек, разбита губа, а под мышкой у нее ребенок, которого она где-то нашла, но ее глаза ясны, и она по-прежнему проницательна, когда оглядывает здание школы, замечает меня и немного выдыхает с облегчением.

Она помогает ребенку подняться на крыльцо, а затем слегка морщится, когда поднимается сама. — Скажи, у тебя здесь тоже есть оружие? У меня в комнате было только три, а патроны уже кончились.

Я вскакиваю и веду ее к куче одежды, которую сорвал, чтобы обратиться, а она опускается, чтобы взять два пистолета и несколько обойм, которые я захватил и принес с собой, когда Норт позвонил.

Она убирает волосы в хвост, вся такая деловая и очень похожая на своего брата с выражением лица «без всякой ерунды». — Есть несколько домов на границе третьей зоны, вон там, и там люди в ловушке. У них дети, и они слишком напуганы, чтобы вывести их без сопровождения. Я пойду сейчас. У меня есть наушник, и этот ребенок Бенсон направляет меня.

Я опускаю голову в кивке, потому что не собираюсь обращаться обратно и вести этот разговор с ней с голой задницей. Мои узы пульсируют в груди от этой идеи, и кипящая ревность, которую узы Оли проявляли к нам, делает этот вариант неприемлемым.

Если ее узы вырывают здесь души, я не собираюсь провоцировать их на причинение вреда Кайри.

Раздается взрыв, когда Заряд разрушает еще одно здание, один из грузовиков, которые они пригнали сюда, поднимается в воздух и падает в нескольких футах от нас в обугленном и дымящемся месиве. Я киваю головой Кайри, чтобы она двигалась, и спрыгиваю вниз, туда, где ждут остальные.

Следующая волна Сопротивления приближается к нам, оружие и руки подняты, они начинают стрелять в нас, но пули отскакивают от невидимого барьера. Возможно, у нас нет Щита, спрятанного в школе, достаточно сильного, чтобы защитить все Убежище, но там есть три матери и отец, которые делают все возможное для своих детей, и я бы защитил их в любой день этой гребаной недели, а не бюрократа Пламя высшего уровня, который срется рядом с ними.

Однако барьера недостаточно, чтобы удержать их подальше от нас, но мы занимаемся этим уже больше часа, так что знаем, как это работает. Я сосредотачиваюсь на основной массе солдат, а двое других хватают тех, кого я упускаю. Это кровавая работа, но это также и очищение, когда я вымещаю все свое разочарование на этих чертовых кусков дерьма, которые пришли сюда за нашим самым беззащитным населением.

Когда я расправился с шестью мужчинами, пересекшими барьер, я поднял голову и увидел, что Заряд стоит там, вытянув руку, словно собираясь проделать гребаный кратер в земле, где я стою.

Но тут из-за угла появляется Оли с поднятой рукой и глазами пустотами. Здесь нет ничего, с чем бы не справилась моя Связная. Десятки бойцов Сопротивления падают как один, пока не остается никого, с кем бы я мог справиться. Я смотрю, как Эзра и Эллиот отступают назад, удаляясь от нее с таким выражением страха, что, даже в измененной форме, можно сказать, что они обделались.