Юрий и Тамара сидели в пятом ряду, вблизи примостились Ванюшка и Витюшка.

Узнав, что Юрий Петрович идет сегодня в клуб, они увязались за ним.

— Почему нет Феликса Яновича? — поинтересовалась Тамара.

— Феликс Янович немножко опоздает, — наклоняясь к ней, ответил Юрий. — Он на вокзале: провожает Ускова. Усков поступил в гастрольную труппу Походникова и нынче едет в Шадринск.

— Все-таки жена Ускова умерла! — вздохнула Тамара.

— Умерла... Но хочу тебе сказать, что дело ее убийцы белогвардейца Прохора Побирского выделено из общего дела всей шайки и передано в ревтрибунал.

И перед глазами Юрия, как кинолента, промелькнули события той ночи.

...Нарвавшись на засаду в соседнем дворе, Прохор растерялся. Это Юрий хитрым приемом, которому научил его покойный Яша, сумел преградить путь «есаулу».

— Не вздумайте бежать, — вытаскивая из расстегнутой кобуры наган, предупредил он Прохора и, повернувшись к появившемуся из темноты своему напарнику, распорядился:

— Обыскать!

Затем, когда Черного Туза, Кичигу, Гришку-Артиста и Аграфену Лукиных вели по пустынным улицам в уголовный розыск, Кичига, догадавшись, что главный здесь Феликс, рискнул обратиться к нему:

— Не губите, гражданин начальник! Господом богом молю, не губите! Все сие он, Побирский...

— Вы умный мужчина, гражданин начальник, — заюлил и Гришка-Артист, — я сам собирался до вас. Я имею надежду, что вы мне поверите.

— Господи, я-то чем виноватая! — рыдающе воскликнула Аграфена.

— Ладно! — оборвал их Феликс. — Хватит!.. — повысил он голос и скомандовал: — Прибавить шаг!

...Тамара тронула Юрия за плечо:

— Юра, что с тобой? Ты как-то странно вдруг замолчал?

— Ничего, Тамара, ничего, — слабо улыбнулся в ответ Юрий. — Задумался я... Все-таки, какие молодцы наши ребята! А вон, гляди, и Феликс Янович! Махни косынкой, пусть увидит, что мы заняли ему место.

И Юрию вспомнилось, как в уголовном розыске, когда туда привели бандитов, Феликс спросил:

— Были ли все-таки с вами еще люди?.. Говорите по-честному!

— Никого, гражданин начальник, не было, — подобострастно ответил Кичига и перекрестился. — Бес возрадуется, коли я соврал...

— Старик сообщает правду, — подтвердил Гришка. — Аграфена Зосимовна это же скажет... Чтоб я горел вечным огнем...

— Я, конечно, никогда не надеялся на таких босяков, — тихо, но угрожающе произнес Прохор. Челюсть его отвисла, веки задергались. — Знал, что продадут при первой же неудаче... Но и они не очень-то чистенькие...

— Следствие разберется, кто в чем и насколько виновен, — пояснил Феликс. — Материалов о преступлениях вашей банды у нас достаточно.

— Меня не интересуют следственные материалы, — прохрипел Прохор. — Меня интересует, как вы догадались, что мы будем на вокзале?

— Догадаться было нетрудно.

— Нетрудно?

— В ваших действиях мы нашли слабинку.

— Слабинку!.. Какую?

— Хотите знать?.. Вы слишком быстро принимаете свои решения... Быстро, например, расправляетесь со всеми, кто становится вам поперек. Вспомните Евгения Тихонова, Фаддея Раздупова...

— Раздупова я не трогал, не трогал! — запальчиво крикнул Прохор.

— Но до самоубийства, видимо, довели, — спокойно продолжал Феликс. — Вы или кто-то из вашей банды подкараулили на плотине Терихова... Сегодня, когда вам лично показалось, что Гала...

— А вокзал? Почему именно...

— Да все потому же... Я мысленно поставил себя на ваше место... Если угро наступает вам на пятки...

— Мы могли бежать из города по любому тракту...

— Могли, правильно... И этот вариант нами был предусмотрен: тракты уже прочесываются конной милицией... Однако железная дорога и вернее и быстрее...

— Правильно, гражданин начальник! — не выдержал Кичига и воскликнул, указывая на Прохора: — Только и господа милостивого благодарить надобно, что устами недостойной Аграфены надоумил вас за ней слежку устроить и Прошку-Офицера, душегуба окаянного, схватить...

Гришка-Артист, подтолкнув Прохора локтем, сочувственно, но вместе с тем иронически шепнул:

— Что вы прорычите на монолог отца Кичиги? Умнейшая голова — отец Кичига...

— Предатели! — только и смог выдавить Прохор.

Пока Феликс пробирался между рядами, Тамара шепнула Юрию:

— Знаешь, Юра, эта Гала, которую ты привел к нам на фабрику, очень симпатичная девушка, только какая-то неразговорчивая. Она в общежитии теперь живет в одной комнате со мной...

Феликс наконец очутился рядом с ними.

— Здравствуйте, друзья! — сказал он. — Поспасибствовать вам хочу, так бабушка моя говорила, что местом меня обеспечили... И Ванюшка с Витюшкой тут?

— Нас Михалыч с Юрием Петровичем хоть куда отпустит, — гордо произнес Ванюшка.

— Юрий Петрович велел, чтобы Михалыч нас в школу записал, — хвастливо добавил Витюшка.

— Это хорошо! — потрепал их за вихры Феликс. — Когда в школу пойдете?

— В школу пойдем первого сентября, — удивленно посмотрел на него Ванюшка. — Разве вы не знаете, что уроки начинаются первого сентября?

А Витюша деловито сказал:

— Летом мы с Михалычем еще карусель покрутим, после Михалыч ее продаст, а сам банщиком в горкомхозовскую баню поступит...

— Тоже хорошо! — засмеялся Феликс. — Я париться в бане люблю, буду ходить в парилку к вашему Михалычу... Да, чуть не забыл. — И Феликс стал серьезным. — Юрий, мне Валерий Прокопьевич точно обещал, что осенью вас командируют на учебу в Петроградскую школу комсостава милиции. Поздравляю! Ну как? Довольны?

— Спасибо, Феликс Янович!

— В Петроград? — чуть слышно прошептала Тамара.

На сцене за длинным столом появился секретарь партячейки. Он попросил тишины и предложил выбрать президиум собрания. И когда члены президиума заняли свои места, секретарь каким-то чуть-чуть изменившимся голосом доложил:

— Товарищи! Наша просьба о переименовании бывшей Макаровской фабрики в фабрику имени Владимира Ильича Ленина удовлетворена!

И присутствующие в зале устроили такую овацию, от какой, казалось, стены деревянного клуба должны были рухнуть.

Потом выступали ораторы, благодарили за оказанную честь, обещали не посрамить фабрику, говорили о ее революционных традициях и ее нынешних делах. Зал шумел и дружно аплодировал.

А Вадиму Почуткину собрание доверило прочитать письмо Владимиру Ильичу Ленину. И при полной тишине Почуткин взволнованно читал с трибуны:

— Дорогой товарищ Ленин! Мы, рабочие и работницы фабрики, носящей с сегодняшнего дня твое имя, шлем тебе горячий, сердечный привет. Вместе с приветом мы шлем тебе пожелания, чтобы ты поборол болезнь.

Товарищ Ленин! Наше дело еще не докончено, нам надо укрепить советскую промышленность. Мы у себя уже подняли ее до восьмидесяти процентов по отношению к 1913 году. А тебе, дорогой товарищ Ленин, фабрика, названная твоим именем, преподносит скромный подарок: последний выпуск работниц фабрики из школы ликвидации неграмотности. Поскорее выздоравливай, дорогой Ильич!

Наклонясь к Юрию, Тамара тихо сказала:

— Первоначальный проект письма сочинял Вадим. А ты, Юра, правда собрался в Петроград?

— Да, Тамара, — тихо ответил Юрий и осторожно прикоснулся пальцами к ее теплой ладони. — Но... потом и ты приедешь... Я найду тебе в Петрограде работу... Или, нет, ты тоже поступишь куда-нибудь учиться. Приедешь?..

— А что? И приеду! — сказала Тамара и ласково сжала пальцы Юрия. — Только знаешь, потом мы снова вернемся сюда, на Урал. Ладно?

— Обязательно вернемся...