Не хочу…
Снаружи что-то загрохотало, и существо вскинуло голову. Из открытой части люка ощутимо засквозило и потянуло дождём. Бескровные губы дрогнули, словно существо обнаружило нечто занятное, хватка на шее ослабла, и тут грянул выстрел. Потом ещё и ещё. Холодные пальцы разжались, я мешком с костями повалилась на пол. Пули из двух пистолетов заставили существо попятиться и наделали дырок в одежде, но крови и других признаков ран я не заметила. Он неубиваемый, что ли?
Корабль содрогнулся, точно в него попали. Вид у существа стал заинтересованным. Почуял что? Хотя если он чувствует силу в людях, то тем более заметит её в окружающей среде.
Райнер отбросил один пистолет, ставший бесполезным, цапнул меня за шкирку и закинул на «звезду», сам сел позади. Новый удар сотряс корабль. Я ухватилась за руль, собирая остатки сил и поднимая транспорт в воздух. Резко взяла с места в карьер и с мрачным удовлетворением сбила мерзкого упыря. Сомневаюсь, конечно, что ему это повредило, но как ещё слабая ведьма может отомстить большому злому гаду? У дверей развернула «звезду», убедилась, что откатившееся в сторону существо пока не вскочило, и — только бы вписаться, только бы вписаться! — вылетела из сей негостеприимной обители.
Снаружи бушевала невесть когда начавшаяся гроза, шумел дождь, заливая горящие корабли, а низкая, иссиня-чёрная туча прицельно плевалась молниями по вражеским оплотам.
— Неплохо, — заметил Райнер, оглянувшись на вражеский корабль.
Стекающие по лицу капли освежали, проясняя голову. Вот уж не думала, что столкнусь с чудовищем из книг наяву.
— А это не я.
— — –
Когда в храм Благодетельных сестёр прилетел корабль кочевников, тенью накрыв двор и белостенное здание, Крисельда ждала кровавой резни и насилия, столь живо описываемых в историях о набегах дикарей. Но ничего не произошло. Долгих сорок минут корабль карающей десницей богов висел над храмом, повергая воспитанниц и послушниц в ужас. Крисельда и три её соседки по спальне сидели вместе на одной кровати, дрожа от неизвестности и страха. Наконец в комнату заглянула сестра и велела Крисельде и другой девушке, шестнадцатилетней Анне, выйти во двор. Там уже собралось шесть воспитанниц, и Крисельда с удивлением отметила, что все они были темноволосы, не моложе пятнадцати. Много позже, перебирая события того дня, Крисельда вспомнила, что все девушки были из небогатых семей невысокого рода, а тогда гадала, за что, почему выбрали именно их? Затем появились кочевники. Рыдающих, вырывающихся девушек связали, по две посадили в корзину и на верёвках поочередно подняли на корабль. Семерых сразу увели прочь, и Крисельда больше никогда никого из них не видела, а её сопроводили к вождю. Вождь был немолод, в коротко остриженных тёмных волосах его серебрилась седина, а грубоватое лицо избороздили тяготы прожитых лет. Подле ложа сидела женщина, уже не юная, но всё ещё прекрасная. Она лишь взглянула на отчаянно старающуюся не расплакаться Крисельду и отрицательно покачала головой. Вождь смотрел дольше. С лёгким акцентом он расспросил девушку о её семье и семье её жениха. Запинаясь, Крисельда попыталась честно ответить на все вопросы — тогда жила ещё надежда на выкуп и спасение. Её оставили при вожде, и с тех пор Крисельда видела леденящие душу набеги на городки и деревни и пережила не одно нападение на самих Орков. Атаки всегда оканчивались победой Орков, но сейчас даже выстрелы, казалось, звучали неправильно.
Почему? Что изменило привычное течение нападения?
Надо увести госпожу в убежище в трюме. И где, во имя богов, охрана, обязанная всюду сопровождать жену вождя? Прижимая к груди мешочек с картами Найды, Крисельда смотрела на дверь и потому пропустила момент, когда в покои через окно влезли два кочевника из чужого племени. Дшари и Эголь завизжали, прикрывая Мэйлеа. Кочевники убрали оружие, подошли вплотную, один поднял Дшари с пола и наотмашь ударил по лицу, оборвав крики. Второй помедлил, с недоумением переводя взгляд с Крисельды на Мэйлеа и обратно, затем вцепился Крисельде в волосы, больно дёрнул, вынуждая повернуть голову и открыть взору ошейник. Отпустил и уже без колебаний схватил Мэйлеа.
Им нужна именно жена вождя?
— Пустите!
Первый пинком отшвырнул завывшую было Эголь и взялся за новую рабыню. За эти дни девушка, принесённая Медведями в дар, не произнесла ни слова. Мэйлеа и Крисельда говорили с ней на языке кочевников и общем, но ответа не добились. Новенькая выполняла всё, что велела госпожа, подтверждая, что понимает и общий, и кочевой, однако молчала. Дшари прозвала её Белой рыбой и уверяла, что Медведи вырвали ей язык за дерзость.
Новенькая отрешённо посмотрела на кочевника, тянущего её к окну. Мэйлеа перешла на кочевой, обещая похитителям страшные кары, будто угрозы могли возыметь хоть какой-то эффект. Крисельда отложила карты и бросилась на схватившего госпожу мужчину. Силы неравны, но со дня, когда Крисельда впервые увидела маленькую перепуганную невесту на брачной церемонии, и Райнер приставил её служанкой к своей супруге, она ощущала ответственность за Мэйлеа. Странное чувство, ведь Мэйлеа старше…
Неожиданно Крисельда поймала задумчивый взгляд светловолосой девушки. Она как-то извернулась в руках кочевника и с силой ударила его босой ногой. Прежде Крисельде не доводилось видеть, чтобы женщины так дрались… хотя что они знают о новой рабыне?
За окном потемнело, подул ветер и Мэйлеа вдруг вскрикнула. Оттолкнув Крисельду на пол, мужчина замахнулся на Мэйлеа и застыл. Покачнулся и упал к её ногам. Из-под лопатки торчала рукоять кинжала.
— Ты не ранена?
Тоби? Этот странный юноша удивлял всё больше и больше. Как он тут оказался?
Мэйлеа равнодушно посмотрела на тело и повернулась к окну. Крисельда потянулась было к госпоже, но Тоби вновь удержал её.
— Не трогай её. Не стоит мешать ведунье.
Предположим, он прав. Но правота не означает, что отныне он должен вмешиваться в её дела! И… и… трогать!
Оставив Крисельду, Тоби забрал у мёртвого кочевника меч и метнулся ко второму и светловолосой девушке.
Поднявшись с пола, Крисельда осторожно приблизилась к госпоже. Ветер трепал тёмные волосы, бросал в напряжённое лицо капли дождя, но Мэйлеа не отводила сосредоточенного взгляда от свинцовой тучи над кораблями. Крисельда обернулась к Тоби. Между молодым человеком и светловолосой девушкой лежал второй кочевник. Сдерживая тошноту, подступившую при виде обагрённого кровью клинка, Крисельда шагнула к ним.
— Вы… убили его?
— Надо было оставить его тебе?
Светловолосая наклонилась и невозмутимо перевернула тело на спину. Нахмурилась, разглядывая ритуальные боевые узоры на лице и груди чужака.
— Койоты, — она достала из кобуры на бедре диковинного вида пистолет. — Их хорошо вооружили, но такое оружие им явно непривычно.
— Койоты степное племя, — вспомнила Крисельда. — Не самое сильное, поэтому нападают на тех, кто много слабее. Тогда как… почему они решились?
— До недавнего времени у Койотов даже кораблей не было.
Мэйлеа как-то предположила, что новенькая может быть из кочевых. У каждого племени были свои особые узоры, но за три года Крисельда так и не научилась в них разбираться, различая только узоры Орков.
— Из какого ты племени?
Светловолосая выпрямилась.
— Сигрид из племени Силка.
Тюлени. Северное племя.
— Было, — словно прочитав мысли Крисельды, продолжила Сигрид. — Медведи напали на наше стойбище. У нас было мало оружия, нет кораблей, и мы ощутимо уступали в численности. Мужчин, стариков и женщин, с которыми Медведи не смогли справиться, убили, оставшиеся стали рабами. Многих продали или обменяли.
Как саму Сигрид.
Крисельда помнила довольный взгляд жены вождя Медведей. Кочевым не чужда ревность.
Перекрывая раскатистое эхо грома, понёсся зов рога.
— Отступают, — произнесла Сигрид.
— Так быстро? — удивился Тоби.
— А ты хотел ещё повоевать? — вернула колкость Крисельда.
