– Могу смириться. Но как ты можешь давать такие гарантии, когда мы бежим без оглядки от твоей сумасшедшей подружки? Или я преувеличиваю? И вся эта история просто очередное наше нетривиальное свидание?

– Свидание? Хм… мы вдвоем… увлекательно проводим вместе время. Активно беседуем… Нет сомнений! Это определенно свидание! – подмигнул мне он. – Что насчет преследования, так разве не вносит оно некую остроту в наш досуг? Как по мне, эта гонка только добавляет азарта и подстегивает нас не задерживаться на месте.

– Ну круто, чё! Только в ваших игрищах люди погибают!!! Массово! – упрекнула я. – И я могу! – пришлось добавить на тот случай, если ему глубоко безразличны смерти случайно подвернувшихся несчастных жертв.

– Тш-ш, расслабься! Ты не должна об этом переживать. Я справлюсь со всем сам, – Феликс внезапно заговорил так сладко и так пристально заглядывая мне в глаза, что я поплыла, не находя сил противостоять его харизме и сомневаться в его словах. А может, он просто успокоил меня своим наваждением или как это еще назвать.

– Ты обязан мне ответить, – мой голос, счастливый и умиротворенный, прозвучал будто со стороны. – Я имею право знать!.. Это касается меня.

– Конечно можешь.

– Мы бежим от Гинюки?

– Да! – наконец-то я услышала короткий ответ на самый актуальный вопрос.

– Ты подтверждаешь и то, что Юкки и Гинея – одно лицо?

– Да!

– И сейчас она гонится за мной?

– Не уверен. Она не позволяет мне распознать свое местоположение.

– Кто она?

– Что именно тебя волнует? – Едва различимо прозвучал его чарующий голос в гарнитуре или прямо в моей голове, сложно сказать.

– Она такая же, как ты! И вы близки…

– Та-ак… – не отрицая моего утверждения, он ждал продолжения.

– С первого взгляда как она появилась в студии, я, прежде не знавшая чувства ревности, испытала его, – пребывая в гиперрасслабленном состоянии, сама себя не контролируя, я вдруг, как и в тот раз, когда думала, что во сне (в чем уже не уверена), – открыла ему то, в чем себе-то боялась признаться. – Да с какой силой! Меня возмутили ее музыкальные навыки. Нет, не то чтобы я завидовала всем гениальным исполнителям – ничего подобного! Возмутительно было то, что она со своими способностями, со своим этим неприлично редкостным талантом заявилась на прослушивание в малоизвестную, ничем не выдающуюся городскую группу, чтобы занять мое место! И понятно, что все вокруг впоследствии бы стали сравнивать нас. Могло это заботить меня? Нет! Но заботило! Вы все такие способные?

– У нас бесконечно много времени, – он внимательно посмотрел на меня. – Абсолютным большинством людских занятий и утех джинн владеет в совершенстве. У каждого, разумеется, имеются свои предпочтения. Но так или иначе мы приобретаем различные навыки наряду с людьми. Гинея всегда тяготела к искусству, музыке, к прекрасному. Она освоила все музыкальные инструменты, какие только нашла на этой планете. И когда я говорю «нашла», не утрирую. Отдав сотню лет на овладение классическими инструментами и отточив свой навык до мастерства, она буквально выискивала малоизвестные и редкие музыкальные инструменты. Еще столько же прожив в отдаленных уголках земли, деревнях различных народов, она совершенствовалась в исполнительском искусстве. Становилась наставницей лучших, гениальных композиторов, имена которых вошли в историю человечества. В музыке ты не найдешь ей равных. Не удивляйся, когда услышишь, как она с одним инструментом превзойдет в звучании целый оркестр. Ей это подвластно.

– А она не сильно-то способная, да?

Феликс ошарашенно уставился на меня, сомневаясь в моей внимательности к его рассказу.

– Я имею в виду, два века она потратила на музыку, занимаясь и живя только ей. История знает людей, которым хватило и одной человеческой жизни на что-то подобное, – ухмыльнулась я.

– Шутишь! – расслабился он.

Здорово, конечно. Не сомневаюсь, сколь увлекательно мне было бы с ней. Жаль лишь только, что этот злой гений добра мне не желает.

– Но ты так и не ответил на мой вопрос о вашей близости с Гинюки, – лениво потягиваясь, насколько это возможно в тесном пространстве кабины, я постаралась выглядеть равнодушно, типа мне не особо-то интересно, спрашиваю исключительно ради продолжения разговора.

Косо глянув на меня, он не удосужился скрыть, что понял мое притворство.

– Вопрос не прозвучал. Но что ты хочешь? Услышать от меня то, в чем и без моего подтверждения уверена? Ну что ж, не могу тебе отказать, – его лицо вновь приняло безразличное выражение. – Я и Гинея близки, как это бывает меж двух персон противоположных полов одной расы и равных возможностей. Выражаясь однозначно – мы близкие души, друзья, собратья по счастью и несчастью, любовники.

В очередной раз Феликс был прав, обходя эту тему стороной. Вроде и мне все было ясно, а недосказанность оставляла надежду. Теперь я должна смириться. Смириться с тем, что влюбилась в кого-то, у кого за плечами тысячи лет опыта и уже были девушки до меня. Да уж, звучит кошмарно! Не знаю, как смогу с этим жить…

…Блин, да конечно я иронизирую! Вполне себе нормально, даже отлично иметь партнера по бесконечной жизни, с которым удобно скоротать время в моменты моего отсутствия. Беспокоит лишь то, что за тысячи лет она несомненно достигла мастерства не только в музыке, но и в любовном искусстве. И как мне с ней тягаться теперь?

А может, он евнух? И под любовными отношениями подразумевает так, поцелуйчики. Серьезно, к чему ему половой орган? С его слов, он не испражняется. Непонятно, как заводит детей… Черт! Неужели он понял, о чем я думаю? Как я себя выдала? Отчего он загадочно так улыбается?

Я постаралась выглядеть как можно более непринужденно, отвечая на его взгляд, и не выдать эмоций. Он смотрит с вызовом, словно без слов сообщая мне некую сокровенную информацию. Удивительным, необъяснимым образом до меня, кажется, доходит смысл его послания. Момент накаляется, и в крохотной кабине самолета становится ощутимо тесно для нас двоих. Воздух будто теряет кислород, и организм борется за его остатки, делая глубокие прерывистые вдохи.

Испепеляя так друг друга многозначительными взглядами, мы совершенно безответственно перестали «отвлекаться на дорогу», когда практически вплотную приблизились к развернувшейся прямо перед нами неведомой, захватывающей дух природной картине. Совершенно невообразимая гигантская волна, возникшая из штормовых облаков, встречала нас, готовая утопить в своих явно недружелюбных, фатальных для судна объятиях.

Расстояние между нами и воздушным цунами стремительно сокращалось. Отметив мой ошалевший вид, Феликс наконец оторвал от меня взгляд и перевел его на пугающее, изумительной красоты природное явление. Действовать он начал незамедлительно.

Вопреки здравому смыслу, он почему-то стал набирать высоту. Все тем же, уже испытанным сегодня вертикальным методом мы устремились ввысь. А когда мои ноги по ощущению сравнялись с лицом, а потом и вовсе поднялись выше и кровь в который раз надавила на уши, я поняла, что он делает. Чертова «мертвая петля» неспроста получила такое название. И я говорю не только о своих ощущениях. Я чувствовала, насколько нелегко это дается и крошечному самолету. Насколько Феликс… Что??? Довольный? Нет! Он не напряжен! Он доволен! Точно! Боги, да он псих! И, судя по тому, как сносно я себя чувствую, он еще и «поддерживает» меня в этот самый момент. Что бы это ни значило, но мне нравится.

Когда Феликс не завершил маневр традиционным способом – не вывел судно в горизонтальное положение, а соколом пикировал вниз, я поняла, что безрассудный, на первый взгляд, экстремальный ход был вариантом развернуть судно и взять курс прямо к земле.

Скорость потери высоты ощущалась как запредельная. И страшно стало уже не из-за надвигающейся воздушной волны, оставленной где-то позади, а за устойчивость конструкции самолета, который, кажется, вот-вот развалится. А если даже не развалится, то мы точно рискуем пронзить поверхность морскую. Ведь я и представить не могу, как он сумеет вывернуть его в обход законов физики.