Феликс усмехнулся. Улыбка на его задумчивом лице еще держалась некоторое время, пока он прокручивал в памяти давно минувшие, но до сих пор не преданные забвению события.

– Так и чем все закончилось-то? – напомнила я о себе. – Ты добился от нее расположения или как?

– Добился… – выдохнул он без сожаления и без ликования.

– А по дороге, не планируя, и сам влюбился, так?

– Так!

– Так вышло?!

– Я так и говорил. Самое время нам сменить транспорт, – он указал вперед.

На припорошенном снегом крутом берегу виднелся самолет малой авиации. Порывы морского ветра даже отсюда заметно подталкивали малыша, словно заботливо отгоняя его подальше от обрыва. И чем ближе мы подъезжали, тем быстрее испарялись мои сомнения относительно нашего следующего транспорта.

– Мы что, реально на этой крошке полетим? Да он же одноместный! – не поверила я своим глазам.

– Двух, вообще-то, – улыбнулся Феликс.

– Ты сам будешь управлять?

– Ну если только ты не вызовешься…

– Ха-а, смешно! Ты и с самолетом справляешься без труда?

Феликс, лишь взглянув на меня с видом «что за вопрос», покинул водительское место и в тот же миг уже протягивал руку мне на выход. Я с ужасом взглянула на ожидавшего нас у воздушного судна седого мужчину. Который либо не заметил сверхскоростного передвижения Феликса, либо был в курсе. И когда он, радостно поприветствовав нас, сообщил, что все необходимое мы найдем на борту, а после, попрощавшись, уехал на «нашем» автомобиле, я убедилась, что он в теме.

– Летала когда-нибудь на таком? – кидая мне красный сверток, Феликс, кажется, с нетерпением предвкушал мою реакцию на экстремальные условия.

– Нет! Но как-то читала статью о челе, облетевшем вокруг света на подобной крошке, – я развернула сверток, в котором оказался специальный комбинезон. – А ты разве не будешь облачаться во что-то подобное?

– Нет такой необходимости, – довольно подмигнул он.

– Ну разумеется, – пробурчала я, пытаясь не упасть, натягивая экипировку поверх своей одежды. – Так вот. Я помню, что он несколько раз попадал в ситуации, опасные для жизни. Например, пролетая над океаном, однажды он угодил в стремительно развивающийся циклон. На пути встречались облака, до последнего незаметные. И мокрый снег, который грозил самолету сильным обледенением. Я хочу сказать, что не доверяю летательному аппарату, который ростом ниже тебя, – закруглилась я, заметив его скучающий вид.

Феликс вновь сократил расстояние между нами за секунду. И, в очередной раз слишком тесно вторгаясь в мое личное пространство, ловко воткнул меня в злосчастный комбинезон, в который мне было так сложно попасть без опоры.

– С молнией я и сама бы справилась, – я решила не благодарить его за очередную непрошеную помощь. – Ты всегда теперь будешь так передвигаться, даже на коротких дистанциях, которые и без суперскорости много времени не отнимают?

– Ты не знаешь, насколько это утомительно – передвигаться с человеческой скоростью. Для этого необходимо прилагать усилия. Поэтому, отвечая на твой вопрос, – да, я всегда буду так при тебе передвигаться, кроме тех случаев, когда необходимо придерживаться твоей скорости. Что касается перелетов на маленьких самолетах, то все, что тебе нужно знать о них, – так это чем меньше его вес, тем он гораздо более управляем, а на прочности размер не отражается. Ко всему прочему, можешь не переживать, это всего-навсего спортивная модель – количество трюков, на которые она способна, крайне ограниченно. Ну и что касается погодных изменений, то обеспечить благоприятные метеорологические условия вполне в моих силах, – с довольным видом он хлопнул меня по плечу. Это стало первым его ко мне прикосновением подобного рода.

– Ограниченное количество трюков… ага! – Не уверена, радоваться мне или бояться. – Но что ты хочешь сказать, ты можешь контролировать погоду? – Это, по-моему, самая мощная из всех его способностей, о которых мне уже пришлось услышать.

– «Контроль» громко сказано, конечно, – пожал плечами он. – Так, тучу отвести, упомянутый тобой циклон разогнать.

– Ну да, ерунда, ничего сложного. На такую мелочь даже люди способны, – я поддержала его, театрально пожав плечами. И вспомнила самую жуткую в моей жизни турбулентность на пути в Великобританию, произошедшую как раз тогда, когда он находился рядом со мной, и как раз в тот момент, когда я начала задавать вопросы. Ма-атушки! Он чуть не угробил самолет, полный пассажиров, только ради того, чтобы не отвечать на неудобные вопросы?! Или я уже притягиваю….

Заподозрив неладное, Феликс предложил мне не задерживаться и занимать место на борту крошечного лайнера.

* * *

Мы надели наушники, и, пока Феликс быстрыми движениями пальцев ловко щелкал по панели управления, я думала, что готова испытать что-то абсолютно новое и крайне рискованное. Но я даже представить не могла, насколько я ошибаюсь! К слову, я поняла это мгновенье спустя, когда он, забив на общепринятые методы взлета после набора скорости по взлетной полосе, практически сразу дернул рычаг, и самолет вертикально устремился в небо. Случилось это настолько внезапно, насколько немыслимо и донельзя страшно, что я не просто не смогла выдавить ни крика, ни звука – я буквально перестала дышать. А когда самолет повис в том же положении «стоя», и Феликс удерживал его небольшими рывками вверх, и мы, подобно птице колибри, зависли на месте, я зажмурила глаза и сломала пару ногтей об обивку, когда вцепилась в нее со всей силой, будто меня это спасет в случае крушения.

Поразвлекавшись таким образом несколько бесконечно долгих мгновений, Феликс устремился ввысь. И, только набрав некоторую высоту и добивая меня на случай, если все еще не прикончил, поворотами относительно продольной оси самолета на триста шестьдесят градусов, как по спирали, он перешел на спокойное адекватное движение. При котором смело можно было расслабиться и уже не бояться обыкновенного полета, после подобных-то выкрутасов.

– Черт, да ты дьявол! – отдышавшись, я наконец смогла открыть рот, надеясь, что микрофоны в наушниках рабочие.

– Не исключено, что образ дьявола списан с кого-то из нас, – засмеялся он.

– Я еще никогда не чувствовала себя настолько живой, как сейчас!

Сомнения в моей действительности распались. Впервые за последнее время я не захотела, очнувшись, осознать, что выдумала все эти не поддающиеся логике события, и вернуться к прежней рутине. «Прежнее» стало выглядеть теперь бесконечно унылым и скучным до тошноты.

– Я знал, что тебе понравится. Расслабься пока, смотри, это очень живописный край. А чуть позже я опять покажу тебе пару трюков, которые должны впечатлить тебя еще сильней, – довольно объявил он.

– Мамочка! – я произнесла без звука, одними губами, но, судя по ухмылочке Феликса, он понял мое «предвкушение».

Вдоволь налюбовавшись поистине сказочным прибрежным ландшафтом, мы устремились ввысь сквозь облака. Я поняла, что у нас вполне хорошая связь через гарнитуру и предостаточно времени для продолжения разговоров. Которые, как я успела отметить, Феликс не брезгует прерывать на самом интригующем месте, оставляя мои вопросы без ответов. Точнее, перенося их на потом.

– Поговорим о твоем теле, – начала я.

Феликс бросил игривый взгляд на меня, но, оценив мою напускную суровость, воздержался от фривольных шуточек.

– Ты назвал его неизменной капсулой – что ты имел в виду?

– Мое материальное воплощение, по сути, моя личная камера в сменяющей лики тюрьме, – нехотя ответил он. – Разумеется, мне хватает сил, чтобы распоряжаться своим телом куда более ловко, чем это делают люди. И тем не менее оно сдерживает меня, значительно ограничивая мой потенциал. Представь человека, облаченного в скафандр. – Феликс усмехнулся.

– Э-эм, ну да. В скафандре вроде как не совсем удобно, движения скованы – это понятно. Но при чем здесь «неизменность»? – И почему он опять уклоняется от прямого ответа?