– Да иди ты уже, – я толкнула его в сторону центральной части дома, где мы все вместе устроились на диване перед телевизором для просмотра фильма. Ого! Кажется, для меня подобное времяпрепровождение действительно в новинку.
С самого начала выбранного Хлоей ужастика я, не подавая виду, погрузилась в свои мысли, планируя зацепиться за теорию, к которой меня подтолкнули ее слова. Это, собственно, и было моей целью, когда я предложила друзьям убить время у экрана телевизора: пока они увлечены просмотром этой художественной кровищи, у меня есть возможность подумать над волнующей темой.
На первый взгляд сумбурные речи Феликса о моих расследованиях и призыв их прекратить показались мне какой-то бессмыслицей, объяснимой банальным стремлением напустить еще большей таинственности мне в глаза и уши. Потому что а как иначе толковать его принижение моих интеллектуальных способностей: как бы я ни старалась понять – не сумею. Что-о?!
Однако слова Хлои навели меня на мысль: а что, если Феликс о том и говорил? Что, если мои попытки разгадать его личность, его поведение и мотив бесполезны, ибо истина находится за гранью разумного? Что, если я в упор не замечаю реальные факты, которые он даже не пытается скрывать, в силу невозможности их логичного объяснения?
Я не нашла ни одной нормальной его фотографии в Сети. Сейчас вообще такое возможно? А старинные снимки, укладывая в границы разумного, объяснила его причастностью к театральной жизни. Что самого его, кстати, позабавило. И ведь действительно: не вяжется сценический образ с Феликсом! Даже при всем его непостоянстве в стиле одежды и хаотичной смене образов, которые, если подумать, не так уж и хаотичны, а каждый раз точно соответствуют декорациям. Так, может, он просто с окружением сливался? Адаптировался, а не маскировался?
И что насчет той конкретной картины? Картины, на которой изображен Феликс в точном образе персонажа из моего сна. Сна, который снился мне и повторялся годами, но сценарий всегда оставался неизменным, а развитие получил только после Его в него вторжение. При этом сначала Он приснился мне в этом берете, украшенном цветами, и только потом я обнаружила фото в интернете. Выходит, мой мозг каким-то образом воспроизвел его внешность, ранее уже примеренную им. Как это объяснить разумно? Разумно нельзя. Быть может, стоит поискать оправдания в обратном?
Внешний вид Феликса, поступки, манеры, да даже движения – всё за пределами заурядности. С первой встречи я отметила его взгляд. Глаза Феликса будто отражают целую вселенную и хранят вековые знания и мудрость, напрочь не соответствующие внешней его молодости. С которой также сложно сопоставить и невероятную небрежность, уверенность, не только в себе, но и в происходящем. Будто ему известно наперед, что дальше произойдет и чем все закончится. И по необъяснимой причине возникает абсолютная уверенность, что основана его убежденность не на юношеском непомерном самомнении, а на опыте уже пережитого им бесконечного множества ситуаций, из которых он всегда выходил победителем.
Идеальная бледная кожа, будто фарфоровая, воспринималась мной за особенность, связанную с местом проживания. Но вчера, когда он вышел с кофе и сэндвичем в руках из того ресторанчика, он будто искрился жизнью, а лицо его покрывал едва различимый розоватый оттенок. Я объяснила это излишним отоплением только что покинутого им помещения. Но что он сказал: «Я успел подкрепиться, пока ждал твой заказ»?!
– Ты в порядке? – Том постучал мне по спине.
– Да-да… Кха-кха! Угу. Подавилась просто, – откашлялась я.
– Чем? – заинтересовалась Хлоя. – Жрешь там втихушку?
– Слюной! Просто слюной. На, проверь! – я подняла плед, демонстрируя отсутствие заначки.
– Не забывай глотать! Так вточилась? – поразилась Хлоя, приняв мой рефлекс за реакцию на фильм. – Том, не будь вонючкой, притащи чипсы, пли-из.
Так, самое время покопошиться в памяти и вытащить под микроскоп мельчайшие воспоминания о нем.
Видела я когда-нибудь Феликса за трапезой? У бара в «Кубе» он не пил! Весь вечер в «Джокере» не помню, чтобы видела его хоть раз подносящим кружку ко рту, в отличие от всех его товарищей. О! На вечеринке у Вэла он стоял со стаканчиком в руках! Но я не уверена, пил он из него или нет. И прибыл он тогда сразу после ужина. В Дубае не видела его с водой. Пусть только и в моем сне, но и там он, усмехнувшись, отказался от предложенной жидкости. Хотя в той жаре отсутствие жажды – нонсенс даже в сновидениях. И был ли тот его ко мне визит совершен в мире грез? Я в этом не уверена. А в чем вообще я относительно него уверена?
Во всяком случае, теперь не сомневаюсь, что ни разу не видела Феликса употребляющим пищу.
А потом, вчерашнее от его зубов сияние. Поразительно, но, сколько бы он ни улыбался или даже смеялся, до этого момента я не видела его зубов НИКОГДА! И при первой их, выходит случайной, демонстрации я заметила необычный их блеск. Который отнесла к блику от имплантированного в зуб драгоценного камня. Мое замечание он отрицал и будто даже впал в замешательство. Самую малость. Но и того хватило, чтобы прощальный момент он затягивать не стал.
О невероятной способности Феликса быть всегда на шаг впереди и в делах, и в играх мне сообщил каждый, кто имеет о нем хоть малейшее представление. Не раз и у меня возникало ощущение, будто он знает, что я думаю. А постоянное ощущение наваждения, сомнения во всем происходящем, разум словно в тумане, границы реальности шатки – все это преследует меня с самого момента знакомства с ним.
Каждую нашу встречу я видела, замечала особенности, сбивавшие с толку меня, заставлявшие переживать о его намерениях, за свою жизнь… бояться его! Вместе с тем стремиться к нему. Искать информацию снова и снова, анализировать полученные сведения и оставаться от истины так далеко. Ведь истина находится не то чтобы за пределами разумного, скорее она на грани фантастики…
…Феликс – вампир!
Главное – не забывать дышать. Ага! Вдо-ох… Вы-ы-ыдох…
– Ты откроешь? – Хлоя выжидающе смотрит на меня. – Дверь! В нее стучат.
– Что… Мы ждем кого-то еще? – на ходу уточнила я у О’Дойлов, направляясь к входной двери в сопровождении бдительного Гоблина.
Не могу сказать, что, открывая дверь, была так уж удивлена, обнаружив на пороге Феликса.
– Слышал, у вас тут вечеринка? Не возражаешь, если я присоединюсь?
Это не было вопросом, потому что он просто перешагнул порог дома, бесцеремонно вторгаясь без приглашения.
Я бросила взгляд в сторону O’Дойлов, которые, игнорируя его появление, продолжали молча пялиться в телевизор.
– Что… как ты здесь оказался? – только и смогла выдавить не самый уместный вопрос я.
– Никакой мистики! Проезжал мимо, набрался наглости проведать тебя. А ты, как видно, одна здесь не скучаешь. – Его взгляд, проницательно вторгаясь мне в душу, был озадаченным, чего я никогда не видела прежде. Будто теряя контроль, Феликс шаг за шагом медленно наступал на меня.
Вновь быстро взглянув на друзей, я поняла, что здесь что-то не так: не могут они не замечать происходящего или быть абсолютно равнодушными к появлению Феликса. И Гоблин не скачет, как обычно при виде гостей. Словно по команде, он лег, не издавая ни звука, не проявляя эмоций.
– Что ты сделал с ними? – Отходя от наступления, я уперлась лопаткой в лестничные перила.
– Только не бойся, – выдавил он сквозь зубы совсем не с той интонацией, с какой я привыкла слышать эту фразу, – будто бы я делаю что-то, что его раздражает, и он высказывает мне вполне заслуженное замечание, чтобы я прекращала. А вовсе будто не вломился ко мне, ведет себя угрожающе и этой «просьбой» гарантирует мою безопасность.
Ступив последний ко мне шаг, Феликс буквально зажал меня между собой и треклятой лестницей.
С надеждой в который раз я посмотрела на друзей, походящих сейчас на неподвижных кукол. Феликс не обернулся вслед за мной. Продолжая проникать все глубже в дебри моего сознания, он испепелял меня взглядом. Впервые за все время я поняла, что по-настоящему вляпалась, и мне стало действительно страшно. Ощущение гнета Феликса осязаемо физически настолько, что еще мгновение, и я рвану в, вероятно, напрасной попытке избежать нападения.
