– Прости! – он поднял наконец глаза, специально глядя на меня из-под ресниц, прекрасно сознавая свою острую привлекательность под таким ракурсом.

– Прощаю! И не смотри на меня так.

– Как? – игриво стрельнул глазами он.

– По-щенячьи!

– А ты не дуй губы!

– Ха! Кто во что горазд! – усмехнулась я.

– Ты способнее! Очень аппетитно! – демонстративно облизнулся Том, продолжая смотреть исподлобья.

До отвала наевшись жареного мяса с овощами и растянувшись на уличных диванах, мы травили байки и не знали счета времени. Нам было невероятно легко и комфортно. Все оценили идею Хлои и сошлись на том, что лучше мы бы не придумали. И, как обычно это бывает со мной, в моменты, когда кажется все идеальным, я вспоминаю, что́ можно привнести, чтобы стало еще лучше. Музыка!

Без объяснений я сбегала в домик за гитарой. И едва я появилась на лужайке с инструментом в руках, как Том подскочил с дивана навстречу мне.

– Не может быть! – восторгался он. – Ты играешь! Вот это козырь! Поверить не могу!

– Что, если она дерьмово играет? – «поддержала» меня по-дружески Хлоя, ковыряясь зубочисткой в зубах.

– Ну какая же ты гадина, а! – я побежала на Хлою, замахиваясь гитарой, будто собираюсь разбить ее об голову подруги.

Хлоя не растерялась и сорвалась с места прочь от меня. Гоблин, обрадовавшись, устремился за нами. Том просто ржал в стороне, пока не понял, что мне становится трудно справляться с такими дружелюбными, но нападениями добермана, возомнившего, что игрушка, в которую мы все играем, – моя гитара и ему непременно надо у меня ее отнять. Не знала, что такое возможно, но Том с легкостью подсек Гоблина, схватив за передние лапы, перевернул его на лопатки. Очевидно, он умеет обращаться с собаками. Мне даже не пришлось убегать и прятать инструмент. Немного полежав так зажатым, пес успокоился.

– Зачет! – оценила я. – У вас дома собака есть?

– Ага, жуткий австралийский шестикилограммовый терьер, – усмехнулась Хлоя. – С ним даже Тому, пару лет проработавшему волонтером в приюте для бездомных собак, не справиться без колбаски.

– Он ухаживал за бездомными псами?

– Угу.

– Это… круто! – поразилась я разносторонности Тома.

– Ну-у, круче, чем вся та фигня, какой он страдает, – согласилась Хлоя.

– Так что, ты нам сыграешь? – напомнил о себе Том.

– Имей в виду – он преследует свою цель, – подмигнула мне Хлоя. – Наверняка рассчитывает свое соло воткнуть в твою звездную минутку и лавры забрать, вот увидишь!

– Даже так? – я посмотрела на улыбающегося Тома.

– Но ты сильно не переживай: поет он весьма посредственно, так, под гитарку сойдет, – хихикнула Хлоя.

– Я уже не знаю, чему верить! Давайте лучше возьмем и проверим! – загорелась этой идеей и я.

Нам пришлось поспорить с выбором. Точнее сказать, мне вообще его не давали. Песню, которую хотел спеть Том, я не знала. А он настаивал на том, чтобы я просто посмотрела табы и аккомпанировала ему. Спустя бесчисленное количество времени, убитого на спор, я сдалась и нашла ноты заветной песни Тома.

– Да ты издеваешься! Это будет явно не мой звездный час! – возмутилась я простоте требуемой от меня мелодии.

– А я о чем тебя предупреждала, – напомнила Хлоя.

– Не час! – успокоил Том, продолжая настаивать. – Пять минут! Это займет у тебя пять минут. А потом мы будем слушать все, что хочешь исполнить ты.

– Уф-ф… Черт с тобой! – уступила я, и не догадываясь о смысловой нагрузке, которую несет выбранное им произведение.

Если в двух словах, послание длинной песни звучало следующим образом. Она разбудила чувства в нем после ночи танцев напролет. Потом они напились, и он держал ее волосы, пока ее тошнило. Дальше пересказ их счастливой жизни, полной улыбок и завтраков в постель, и повторяющаяся просьба не оставлять его, даже когда они состарятся и их не станет. Неплохая, я бы даже сказала – красивая баллада о чистой любви, которую Том доносил так, будто он ее написал и мне посвящает. Вкладывая смысл в каждое слово, он ловил мой взгляд и давал понять, что это не просто песня. Судя по тому, как заерзала Хлоя, она уловила то же, что и я. И вероятно, почувствовала себя лишней у этого «костра».

– Ну-у… Что ж… Хлоя в очередной раз занизила твои способности, – я нарочно сосредоточилась на певческих навыках Тома, будто ничего не заметила и не поняла, только чтобы не реагировать на его «признание». – Вполне сносно спел. Очень даже… – Отчего-то я вдруг смутилась и, краснея, опустила глаза.

– Твоя очередь поразить нас, – лукаво предложил он. – Есть что-нибудь свое?

– Вообще-то есть кое-что… – Я интригующе посмотрела на O’Дойлов по очереди и заиграла.

После финального аккорда, выслушав положительную критику, я поблагодарила их и предложила перебираться в дом, так как на улице похолодало.

Мы последовали традиции Вэла и ребят, потратив десять минут на уборку, и стали соображать, чем займемся еще. Хлоя настаивала на просмотре какого-нибудь фильма. А мое сообщение о безразличии к кинематографу повергло в разной степени шоковое состояние их обоих.

– Ты только представь, она не таращится в сериалы целыми днями! Да ты же – мечта! – непонятно чему так радовался Том.

– Хочешь сказать, что вообще ничего не видела? Не знаешь Вито Корлеоне, Джека Воробья, Джеймса Бонда, Дракулу, Ганнибала Лектера, черт побери?!!

– Не то чтобы не слышала о них совсем… Я ж не в бункере живу! Большинство названных тобой персонажей знакомы мне…

– Знакомы?! – не могла поверить Хлоя.

– Да что ты орешь! «Дракулу» я даже начинала читать, – защищалась я. – Не зашел. Ну а Джека Бонда, его вообще невозможно не знать же…

– Да ты издеваешься! Джек Бонд!!! Чем ты там занималась вообще всю свою жизнь? Ты и к телефону как луддит относишься.

– Не к телефону! – я подняла указательный палец вверх. – Только к перепискам и лентам – убийцам времени!

Я действительно уверена в массовой деградации на этом фоне.

– Брэм Стокер тебя не зацепил? Почему?

– Я не говорила о Стокере…

– Он, кстати, ирландец, – вставил Том.

– Я имела в виду сюжет конкретно упомянутого романа.

– Но почему? Что не так с ним? – докопалась Хлоя.

– Почему герои, замечая странные вещи вокруг, так долго их отрицают? В том числе врач! Наблюдает пациентов, с которыми творятся доселе неведомые науке изменения, – и не в состоянии сделать логичный вывод! – я попыталась донести свою точку зрения. – Скорее всего, это не мой формат просто! – сдалась я, не найдя поддержки у подруги.

– Я поняла, в чем твоя проблема!

– Да знаю я, о чем ты хочешь сказать: если бы они так долго не тупили или туда б не повернули, не зашли, как идиоты, в подвал – не родился бы ни один сюжет…

– Нет! Я говорю тебе – я знаю, в чем твоя проблема!

– Да нет у меня никаких проблем!

– Говорю тебе – я знаю! А ты – нет! – Хлоя начинала меня раздражать своей заносчивостью. – Ты ждала от героев логичных умозаключений. Но не задумывалась ли ты, что объяснение – за пределами логики?

– За пределами логики… – Я замолчала. – «Рамки не позволят»…

Слова Хлои вдруг напомнили мне речь Феликса. И, будто по щелчку, в моей цепочке понимания сомкнулись ранее недосягаемые звенья, приближая меня к заветному знанию, стремиться к которому я зареклась. Но разве я нарочно нарушила данное Феликсу обещание не искать объяснения его мотивов и поведения? Так сложилось!

– Что? – не поняла Хлоя.

– А вообще, почему бы и нет?! Давайте что-нибудь посмотрим! – выкрутилась я. – Может, ужастик? Про каких-нибудь зомби-трупаков?

– Да что-то как-то… – скривилась Хлоя.

– А не все равно, что смотреть, Хло? – встал на мою сторону Том. – Главное – с кем! Верно?

– Ой, да ты просто знаешь, что от ужастиков девчонки ссутся! А «защиту» и утешение принимают от любого придурка, кто окажется рядом. На это и рассчитываешь! – разоблачила Хлоя брата.

– Ах-ха-ха!!! Какая проницательная! – от души посмеялся Том. – Предлагаю устроиться на диване с пледами и подушками, чтобы было под чем спрятаться, – продолжая забавляться, он подмигнул мне. – Что? От страха, разумеется! А ты о чем подумала?