– Что с ним такое? – спросила я, не поворачиваясь к Хлое, пока Том обходил капот машины к водительской двери.

– Сама в шоке, – хмыкнула подруга. – Несет его прям. Может, из ревности разрывается. – На последней фразе Том уже приземлился рядом с нами, бросив укоризненный взгляд на сестру.

Когда мы задним ходом выезжали к тоннелю, ведущему вниз, Феликс все еще стоял на том же месте. Он смотрел прямо на меня, держа в руках мой телефон. Огонь! Стоит ему пролистать уже открытое приложение галереи, как он обнаружит результаты моего маленького расследования в виде своих постановочно-старинных снимков.

– Все, что от тебя требовалось, – это не попасться конкретно одному ему! – кипела Хлоя, упрекая брата на пути к финальной точке. – Ты вовлек моего человека в свои азартные игры!!!

– Да чего ты на себя-то одеяло тянешь? Думаешь, он выбрал Иону как финальный трофей, чтобы тебя побесить?! Этот вызов конкретно мне…

– Ребят, прекратите! Серьезно! Вы не знаете, о чем говорите! – виновато перебила их я. – На самом деле вы стали невольными пешками в чужой игре. Мне следовало сразу вас предупредить. Я останусь с ним в случае твоего проигрыша, Том. И с удовольствием побуду твоим козырем, если это даст шанс на победу тебе. На этом вопрос закрыт, – жестом я остановила начавшиеся было их попытки переубедить меня.

* * *

Количество зрителей заметно поубавилось к тому времени, когда мы, накатавшись, прибыли наконец «пойманными» к финальному заезду. Изумрудная «валькирия» уже ждала нас на месте, хотя все мы ясно видели, как Феликс не торопился сесть за руль, да и тачки его даже не было на крыше, когда мы покидали ее.

Том просил нас с Хлоей оставаться на старте, якобы нашей безопасности ради. Хотя, на мой взгляд, этот вид гонок куда менее рискован, чем то безумие, через которое мы уже прошли. Как бы там ни было, он не стал выслушивать возражения сестры и был непреклонен. Может, он просто облегчил свой автомобиль таким образом. Да только все равно это ему не помогло.

Финальное состязание представляло собой классический вид гонок, где два участника от точки до точки преодолевают определенное расстояние на скорость. Дистанция оказалась небольшой, и петля вокруг квартала заняла у соперников от силы несколько минут, когда они оба появились на горизонте идущими плечом к плечу. Народ ликовал. А я, замерев, предвкушала финал. Именно в этот момент я отчетливо поняла, за кого конкретно болею. И именно в этот момент суперкар Феликса одним рывком преодолел оставшееся расстояние до финишной полосы, оставив «мустанг» соперника позади.

Народ веселился. Кто-то обменивался «пятюнями», радуясь выигрышу в споре на победителя заезда. Кто-то что-то выкрикивал. Том, не доезжая до финиша, подкатил к нам раньше, чем Феликс успел развернуться в возникшем балагане.

– Садись в машину, – потребовал Том, распахивая пассажирскую дверь передо мной.

– Но…

– Садись, говорю! Я сам разберусь с этим, без лишних жертв.

Мне показалось не совсем честным то, как он переобулся после своего поражения. Сдается мне, такие вопросы решают еще до старта! И коли участники уже условились о чем-то, нельзя просто передумать, когда вдруг эти самые условия перестали быть выгодными для одного из них. С другой стороны, возможно, мое негодование было вызвано как раз нежеланием сбегать с собственного, хоть и столь нетипичного, но – свидания.

– Если ты останешься, Том себя никогда не простит, – вмешалась стоявшая рядом Хлоя. – А если уедешь с ним, пострадает его репутация.

Я сопоставила возможное чувство вины Тома перед малознакомой девчонкой с его пристрастием к подобного рода поединкам, для которых репутация определенно важна.

– Мой выбор, кажется, очевиден.

Хлоя решила иначе. Резким движением она толкнула меня внутрь «мустанга», другой рукой захлопнула дверь. Секундой позднее она, сидя уже на сиденье позади водителя, орала: «Давай!» И все это произошло настолько молниеносно, что я почувствовала себя статуэткой какой-то, вообще ничегошеньки здесь не решающей. Пролетая мимо опешившей толпы и нисколько не удивленного Феликса, я испытала чудовищное разочарование: я отчетливо понимала, где и с кем сейчас хотела бы быть.

Из города мы выехали с тысячей нарушений правил дорожного движения. Под конец я за этим уже не следила. Если изначально такая езда мне казалась оправданной, то позже, когда мои надежды на преследование канули в Лету, выглядела просто нелепо.

Тяжелое молчание в салоне отнимало последние силы. Ни один из нас не решался нарушить его.

– И как ты планируешь расплатиться с ним? – первой не выдержала я.

– Это мое дело. Без обид! – сухо ответил Том.

– Я знаю. Ты сам в это вкопался. Какие тут обиды! Но я переживаю тем не менее.

– Забей.

Я четко видела реакцию Тома, потому что смотрела на него как раз в момент, когда он резко нажал на тормоза. За одно короткое мгновение Том испытал сразу три разных чувства: сначала его глаза изумленно округлились, потом промелькнула досада, вызванная, кажется, той же причиной, что и последующий гнев.

При выезде с развязки на трассу нам преградила путь «валькирия». Опять! И в этот раз Том мог бы ее просто объехать. Однако то ли принимая поражение, то ли снова ради накала страстей, он замер на месте. Водитель «валькирии» уже покинул ее и уверенным шагом приближался к нам. Боковым зрением я заметила, как играют желваки Тома.

Феликс прямиком подошел к моей двери и распахнул ее. Без лишних слов протянул руку мне, приглашая на выход. Чтобы не дать Тому выскочить, я сжала его за предплечье.

– Серьезно, со мной все будет в порядке, – вкладывая в эту фразу как можно больше уверенности, я постаралась убедить не только друзей, но и себя. – Не сомневайтесь!

– Мы последуем за вами, – сдался Том.

Я ухватилась за ожидающую меня ладонь Феликса и покинула машину.

– Итак, это свидание? – я посмотрела на, как мне показалось, довольного одержанной победой Феликса.

– Начало неплохое, – бросил он, отвечая на мой взгляд.

– Начало?! То есть это еще не конец?

– Я так понимаю, продолжение не в твоих интересах и ты спешишь домой?

– Это действительно так. Мне рано вставать.

– Хорошим девочкам не следует шататься по ночам в учебные дни, если они переживают за свою успеваемость.

– Я…

– Отсрочим кульминацию! Ты будешь дома к половине третьего, – мои попытки поспорить он пресек тоном, после которого не оставалось сомнений в его словах и нежелании развивать эту тему.

– За час…

Я просто молча посмотрела на спидометр и постаралась не оценивать скорость движения автомобиля. Которая, ко всему, совершенно не ощущалась внутри весьма компактного салона спорткара. В отличие от чувства замкнутого пространства, не позволяющего ясно мыслить в такой тесной близости с Феликсом.

– Так себе, хочу заметить, свидание, после которого я возвращаюсь домой голодной… – высказалась я, нарушая тишину, в которой, как мне показалось, он испытывал меня.

– Голодная! Не учел. Уличная еда устроит?

– Идеально!

– Отлично!

– Окей.

Молча посмотрел на меня.

– У тебя есть кое-что, что принадлежит мне, – вспомнила я. – Верни!

– В кармане твоего жакета, – безразлично сообщил он.

– Как тебе фотография? – Я извлекла из кармана телефон, подкинутый им, наверное, когда я пересаживалась. Снимок Феликса никуда не делся и все еще был открыт. Круглый диск серебристой луны окружил ореолом его голову четко по центру, придавая еще большей фантастичности картинке.

– Интересная композиция. Но не хватило светочувствительности камеры, чтобы передать все то, что ты хотела.

– То есть ты не возражаешь?

– Разрешение принято брать до того, как фотографировать, – поддел Феликс.

– У тебя была возможность избавиться от нее…

– И до сих пор есть, – в его глазах блеснули огоньки.

Я укуталась полами пиджака в попытке закрыться от него таким образом. Будто меня это спасет.