Тем временем паника ощутимо распространялась, как мне показалось, уже на всех присутствовавших. Некоторые, вероятно особо впечатлительные, что-то кричали, другие, схватившись за голову, с ужасом наблюдали за чем-то, третьи суматошно передвигались, непонятное движение разрасталось в толпе, вовлекая и рядом стоявших; и все как один смотрели в сторону сцены. Я подумала, что должна хоть на секунду отвлечься от собственной драмы, чтобы понять, что, черт возьми, здесь происходит!

Увиденное мгновенно объяснило мне всеобщее потрясение. Не думаю, что когда-нибудь сумею ту ночь забыть.

Тот самый диджей, под чей сет мы столь необычно для меня танцевали, бьется, словно в конвульсиях, о свой пульт. Темная жидкость из его рта и от разбитого лица, эффектно отражая световые лучи, разлетается в разные стороны на перепуганных тусовщиков. Охваченные ужасом, они отходят назад и сбиваются в до невозможности плотную кучу. Пара ребят подбегают к бедолаге, но явно не понимают, как в таких случаях следует действовать и чем помочь человеку, в приступе своем напоминающему… одержимого.

Я вернула взгляд обратно, на происходящее в этот момент со мной. Побитый чел все еще валяется у моих ног… Он что, смеется? Кэт орет на меня или… мне? А трек уже подходит к концу, звучит сухой бит. Смутное волнение, захватившее массы, провоцирует всеобщее передвижение, которое грозит перерасти в массовую давку и начинает казаться опасным.

– Валим! – доносится наконец до меня громкий призыв подруги, а ее рука, настойчиво тянущая меня в самое сердце сбивающейся у выхода массы из человеческих тел, только подтверждает услышанное.

Растерянно я снова оборачиваюсь на пострадавшего, обмякшего у моих ног мгновенье назад. Неведомым образом он успел ускользнуть. Ну конечно! Очередной удар и причина для замешательства. Музыка стучит по мозгам, люди орут и ведут себя как стадо глупых овец, на которых напал неведомый хищник. Кэт тащит меня и чудовищно раздражена моим упорством и нежеланием покидать вечеринку.

«Просто оставайся здесь. Ты все делаешь верно…» – звучит шепот в моей голове. Я озираюсь и успеваю заметить тонущий в гуще суетящихся тел знакомый мне силуэт.

– Кэт, сто-ой!!! – ору подруге. – Слышишь? Посмотри туда! Там мясо! Стой! Давай просто выждем. Здесь явно безопасней.

Музыка затихает на последней моей фразе, которая пронзает наступившую вдруг относительную тишину. Относительную потому, что теперь слышны крики паники, страха и боли людей. Крепко прижавшиеся друг к другу «Рапунцель» с «гномом» оборачиваются на меня. По их испуганным взглядам я понимаю, что они разделяют мой выбор.

Отсюда происходящее выглядит совершенно кошмарно: те, кто начали первыми отходить от сцены, стали наступать на позади стоящих. Так, словно снежный ком по мягкому снегу, толпа шаг за шагом захватывает каждого на танцполе, не оставляя никому шанса остаться в стороне. И вот уже гигантский ком прикатывается к одной, неспособной выпустить всех разом двери, и разваливается, раня при этом в себя втянутых. Что подтверждают доносящиеся оттуда до нас крики.

Вырвавшийся из динамиков мужской уверенно-спокойный голос, призвавший всех прекратить губительную панику и следовать рекомендациям, которые сиюминутно же и будут даны, прозвучал, на мой взгляд, несколько запоздало… а то и совсем поздно, но эффект произвел необходимый. Паникующие послушно замерли на местах и дальше, словно под дудочку, действовали точно по предписанию диктора. Который, прежде чем отпустить всех на волю, успокаивающе и настойчиво рекомендовал абсолютному большинству отступить от двери обратно в зал. В каждой фразе своей он напоминал о необходимости действовать слаженно и ни в коем случае не пытаться проскочить мимо остальных, предостерегая, что такое действие может стать причиной новой вспышки хаотичного движения и негативных для всех последствий.

Очевидно, уже ощутившие на себе такую возможность люди покорно выполняли указания и расходились ровно так, как их с ловкостью и вели.

И когда толпа как-никак расступилась, а мои опасения заметить в ней кого-то, кто, потеряв в этой давке равновесие, упал и, соответственно, пострадал сильнее остальных, к счастью, не оправдались, я смогла хоть немного расслабиться.

Еще через бесконечно долго длившийся час, в течение которого мы наблюдали за спасательной операцией со стороны и при этом находились в ее эпицентре, нам наконец удалось выбраться из этой кошмарной передряги.

Мы вышли на улицу и первым делом буквально выдохнули физически все накопившееся напряжение. И, уже глубоко втягивая приятный холодный воздух, насыщенный кислородом, переглянулись и осмотрелись.

Теперь, в отличие от момента, когда мы приехали, на парковке сплошь и рядом автомобили: гражданские – посетителей, полицейские, автобусы ОМОН и кареты скорой помощи; повсюду снуют люди разных мастей, каждый занят чем-то своим. В воздухе чувствуется тяжелая изнуренность. Уставшим выглядит практически каждый, будь то пострадавший участник рейва или сотрудник спецслужб под конец смены.

Я подняла глаза на предрассветное небо – утро! Трудно поверить.

Кэт, ничего не сказав мне, уверенным шагом двинулась в направлении припаркованного Тотошки, рассчитывая, что я последую за ней. Что я и сделала.

Прежде чем сесть в салон автомобиля, я обратила внимание, что выпендрежной тачки Юкки нет там, где оставила ее владелица по прибытии. Выходит, с Юкки все в порядке и она покинула место событий, возможно, даже до того, как все закрутилось. Или во время того, но сумев выбраться раньше других. Во всяком случае, хорошо уже то, что Юкки не пострадала.

– У-у-ум!!! Ка-а-а!!! – прорычала Кэт, уткнувшись лбом в руль. – Что это, блин, за адище было такое?! А? – Она посмотрела на меня так, будто вопрос буквально адресован мне и она ждет ответа.

– А-э-эм… я сама в прострации… до сих пор… кхм.

– В прострации! – не совладав с рвущимися наружу эмоциями, проорала Кэт. – В прострации?!

– Убавь звук! Я прекрасно слышу те…

– Ты была в прострации, по-твоему?

– Чё ты орешь, я не понимаю?

– Да ты конкретно отлетела! – Гнев в голосе подруги начинал меня настораживать. – Что ты приняла, признавайся?! Это Юкки тебя угостила таблеткой рот в рот?

– Что-о-о??? Что ты несешь!? Ничего я не принимала!

– А какого лешего с тобой там творилось тогда?

– Заведи машину! Холодно!

– Что? – выпучила возмущенно глаза Кэт, но тем не менее сделала то, о чем я попросила.

– Я… я не понимаю… почему ты на меня гонишь…

– Да потому что я в шоке!

– Я вижу! Но не ты одна там…

– Я в шоке от того, что, когда вся эта фигня началась, я понятия, блин, не имела, как выбираться из такой жопы с невменяемой подругой.

– Это я невменяемая?! Я невменяемая? Это я-то напала без повода на еле живого наркомэна?! Я думала, вас учат не применять силу направо и налево! Или, может, это я уперто тащила тебя в самый замес?!

– Ты пугаешь меня, Йон! Ты в какой реальности вообще пребываешь? В смысле «без повода»?! Он тебе пока на ушко шептал, по всем карманам прошелся! Чё ты вообще поперлась к нему – к еле живому? Помочь хотела?! Кровью отравленной поделиться?

– Да не принимала я ничего!!!

– Где, по-твоему, твой телефон? – не унималась подруга.

– По-моему, у меня! – с вызовом проорала я. И не нащупала его ни в одном из карманов.

– А по-моему – у меня! И был у него! Что еще у тебя из карманов пропало?

– Больше ничего… я с собой не брала туда… – потрясенно ответила я и, устав от всего негатива, который пришлось пережить этой ночью, отвернулась в окно.

– Поговорим! – категорично, но чуть сбавив напор, заявила подруга. И прежде чем обхватить себя руками, сообщая мне таким образом, что не намерена пока эксплуатировать автомобиль, включила печку на максимум. – Это такая жесть, Йон… Все те люди та-ак кричали…

– Да… я слышала…

– Серьезно?

– В смысле?

– Ты будто под гипнозом все время была.

– А?