Первым делом растущие из аморфной основы плети подтянули к гигантскому телу ещё живую и орущую благим матом верхнюю половину туловища. Замолчал разорванный пополам пацан только после того, когда утонул внутри полупрозрачной массы. Образовавшийся вокруг тела пузырь быстро наполнился розовой смесью из крови и пищеварительного сока. Всосав следом оторванные ноги и ворох лопнувших кишок, существо протянуло новые плети к ещё упиравшемуся складмену. И тот час поволокло его по мокрому асфальту к себе уже чуть быстрее.

— Руби! — Разбежавшись, я в подкате пнул оброненное мачете к его правой руке. И, размахнувшись кистенём, обмотал цепь вокруг другой руки пацана. Пытаться остановить его продвижение к существу из подземки было бы бессмысленно. Но, подтянувшись за цепь, я сам оказался рядом гораздо быстрее. И просунув нож под одну из лиан вокруг ноги парня, рванул лезвие на себя.

Разбрызгивая густой сок, разрезанное растение начало быстро скукоживаться.

По мокрому асфальту лязгнуло мачете — и ещё одна сморщенная плеть потянулась обратно к своему гигантскому телу, закручиваясь в судорожную спираль. Почувствовав на практике, что разрезать эти лианы гораздо легче, чем пытаться разорвать, пацан рубанул ещё по одной толстой живой нити, почти освободив одну ногу.

Словно получив команду, один из тех жор, что ещё оставался на ногах, бросил свою дохлую ношу в кустах шиповника и торопливо зашлёпал к нам по лужам — явно с недобрыми намерениями.

Срезав ножом с пацана ещё одну лиану, я подогнул ноги и, когда этот заражённый приблизился, встретил пинком в голень. От которого тот грохнулся лицом в лужу прямо передо мной. Но за мои руки тут же ухватились ещё две тупых твари — из числа тех жор, которых успели растолкать пацаны до моего нападения. У одного из заражённых нос был самым натуральным образом свёрнут на бок. А у второго во лбу нарисовалась синеющая впадина от удара биты. Но ни то ни другое не мешало им пытаться остановить мои движения, вцепившись за скользкую от дождя одежду.

Ещё два ростка оплели ноги отчаянно размахивающего своим мачете варщика. И пока я стряхивал с себя скользкие лапы своих тупых противников, ещё одна плеть обвилась уже вокруг моего ботинка. И теперь пузырь тащил к себе по лужам нас двоих.

Секунда или две — и нас двоих затянет внутрь этого гигантского одноклеточного. Этого времени совершенно недостаточно для принятия логичного и взвешенного решения. Но этого более чем хватает для того, чтобы не думая о последствиях, бросится в омут с головой, поддавшись звериным рефлексам. Что я и сделал.

Перестав сопротивляться, я оттолкнулся от земли, вскочил на ноги, вдохнул поглубже и прыгнул плечом вперёд прямо в середину студенистого тела отвратительного гибрида.

Мокрая от дождя скользкая полупрозрачная оболочка легко поддалась, и я провалился внутрь гигантской клетки. Вокруг мгновенно сомкнулась пищеварительная полость, обтянув меня со всех сторон, словно пакетом для трупа. Который немедленно начал наполняться какой-то едкой субстанцией.

— Теперь ты станешь одним из нас. Мы будем вместе...

Кроме этого голоса внутри живого мешка не было слышно никаких звуков, словно под водой. Размытая тень пацана в жёлтом всё ещё барахталась где-то там снаружи, за мембранами и внутриклеточной жидкостью. Отчаянно размахивая вокруг себя широким клинком, он всё ещё пытался защититься от подползающих лиан и шаркающих к нему уцелевших от избиения жор. Но ни звука от ударов, ни от его воплей сквозь толщу органики до моих ушей не долетало.

— Добро пожаловать в семью... Здесь тихо и спокойно... Ты нужен нам здесь...

Упругие и довольно плотные стенки пищеварительной вакуоли медленно сжимались вокруг меня, всё больше сковывая движения, сжимая ноги и придавливая локти к бокам. И сейчас было не совсем понятно, то ли я снова впадал в тот самый странный паралич или просто облепленные мембраной конечности были надёжно заблокированы физически.

Сгруппировавшись и подтянув к себе ноги, я освободил немного пространства и смог дотянуться до одного из многочисленных карманов на штанах. И за миг до того, как меня стянуло со всех сторон словно какой-то бутерброд, замотанный пищевой плёнкой, успел рвануть колпачок с припасённого накануне фальшфейера.

Глухая давящая тишина вакуоли мгновенно наполнилась дымом и пронзительным шипением, которое вернуло мне потерянную часть меркнущего сознания. Зажмурив глаза, я воткнул сигнальное пламя в натянутую мембрану. И через секунду, не выдержав напора искрящего пламени, она лопнула, пропуская меня внутрь гигантской клетки. А содержимое этой клетки полилось внутрь моего пузыря.

— С-С-С-С-Х-Х-Х-А-Х-Х-Х-Х!!! — Целый хор разных голосов наполнил мою голову злобным истеричным шипением, словно я оказался в яме со змеями. Каждая из которых ненавидела меня персонально.

Густая органика, наполняющая этот гигантский живой пузырь, не сразу просочилась сквозь натянутую ткань маски перед глазами. Поэтому открыв веки на долю секунды, я смог сориентироваться по размытой тени в ярком жёлтом комбинезоне, мечущейся в окружении противников. Преодолевая сопротивление живого киселя, негаснущее пламя в моей руке устремилось к наружной мембране этого мерзкого гибрида.

Химический факел резал рыхлую плоть и упругую живую плёнку изнутри словно фантастический световой меч. И через пару секунд, когда клетка лопнула и извергла ком слизи вместе со мной, моих ушей снова коснулся мир, полный звуков. Шум хлещущего ливня, матюги сражающегося варщика, чавканье мачете по плоти недовольно ворчащих жор... И звонкий девичий крик, который пронёсся по моему сознанию словно вспышка электричества, окнчательно вырывая меня из химического забвения:

— Хай-я!!!

Свистнула острая сталь и свивающиеся в трубочку лианы зашлёпали рядом со мной по растущим лужам, выдавливая из себя густой сок.

— Х-хэ!!!

Вякнув что-то гортанное, рядом с барахтающимся варщиком грохнулся жора. Разрезанные сухожилия больше не могли держать его на ногах.

— Ха-ай!!! Ха!

Сверкнула ещё пара взмахов, сопровождающихся звонким металлическим шелестом. И передо мной упала ещё пара заражённых, разбрызгивая фонтанчики крови из надрубленных шей.

С каждый резким выкриком девчонки я всё лучше контролировал собственные движения. И, схватив пацана за шкирку, я дотянулся до последней удерживающей его лианы и прижёг её шипящим факелом. НЕ образая внимания на свернувшуюся в спираль плеть, я перекатился и потащил варщика прочь от разъезжающейся передней части бесформенного монстра. Густой поток зеленоватого киселя всё ещё вываливался из опалённой раны, но разорванная огнём мембрана всё-таки постепенно затягивалась.

Рубанув ещё по одному отростку, Кира отпрыгнула от раненой твари следом за нами.

Оказавшись на достаточном расстоянии от булькающего монстра, я бросил фальшфейер в медленно зарастающую прореху и стянул с себя облепленную слизью маску. Наслаждение, с которым я подставил лицо под хлещущие струи тёплого летнего ливня, было трудно передать. Дождевая вода довольно быстро смывала с головы и одежды сгустки мерзкого зеленоватого киселя, в котором мне довелось только что поплавать.

— Даже не думай, тварь!

Оглянувшись на голос и разлепив глаза, я увидел, как Кира упирает клинок пацану в пах. Вытаращив на неё испуганный взгляд, тот без лишних слов отбросил мачете в сторону и замер, ожидая своей судьбы.

В нескольких метрах от нас тварь из метро медленно заползала обратно вниз по лестнице во влажную темноту, шевеля свернувшимися в спирали отрубленными отростками. Напоследок существо выдавило из зарастающей раны с обожжёнными краями комок слизи, внутри которого ещё светился сигнальный огонь. Продолжая выжигать этот кисель изнутри, химический факел то и дело образовывал крупные пузыри с серым дымом, которые лопались на поверхности этого сгустка.

И вскоре в лужах рядом с лестницей остались только избитые и изрезанные тела жор да сморщенные обрубки серо-зелёных лиан.