А по господинову слову преосвященного архиепископа Великого Новгорода и Пскова владыки Макария подписал дьяк Ординец Петров, и святительская красная печать приложена с благословящею рукою. Да на той же грамоте сзади пишет господин преосвященный Феодосий, архиепископ богоспасаемых градов Великого Новгорода и Пскова: по сей жалованной грамоте пожаловал в государеве отчине, а в своей архиепископьи во Пскове Троицких священников и всех старост эти соборских, и игуменов, и священноиноков, и священников, и дьяконов, и пригородских и сельских священноиноков, и священников, и дьяконов сии грамоты рушати у них не велел никому ничем, и велел им ходити о всем потому, как в сей грамоте писано. А подписана грамота в Великом Новгороде лета 7050 (1542) году месяца августа в 16 день, а подписал архиепископий дьяк Трепелк Феодоров.

А подписанная грамота положена во Пскове в соборной поповской избе в ящике с иными грамотами вместе.

XI. ГРАМОТА ЦАРЯ ВАСИЛИЯ ИВАНОВИЧА

Се аз князь великий Василий Иванович всея Руси, пожаловал есми в своей отчине во Пскове попов, которые живут в тяглых дворах, Троицкого попа Игнатия, Спасского попа Кузьму от Старого Костра, и во всех место попов и дьяконов и дьяков, что ми били челом, а сказывают, как писцы наши писали нашу отчину Псков, и они дей после писцов наших покупили себе дворы, а того не ведая, что дворы тяглые, и им дей вперед того тягла платить не мочно, потому что тягло тянуть и владычню дань дают; и нам бы их пожаловати, те их дворы от тягла оставити, а в тех их дворов место велети тянути псковичем тем, что после писцов сели, а тягла дей еще с них нет ни которого. И аз князь Василий тех попов, Троицкого попа Игнатия, Спасского попа Кузьму и во всех место попов и дьяконов и дьяков, ста дворов и пятнадцати дворов пожаловал, в которых они дворах ныне живут, и они с тех своих дворов в наши потуги тягла не дают ничего, и не тянут с черными людьми ни в какие потуги, опричь владычни дани и подъездов. А грамота дана лета 7000 тридцать третьего (1525) апреля.

Да на той же грамоте сзади пишет: Князь великий Иван Васильевич всея Руси, по сей грамоте пожаловал в своей отчине во Пскове по-прежнему которые живут в тяглых дворах иерусалимского попа Евфимия и во всех место попов и дьяконов церковных ста пятнадцати человек, сие у них грамоты рушати не велел никому ничем, а велел ходити о всем потому, как в сей грамоте писано. Лета 7043-го (1535) июля. А подписал дьяк Федор Мишурин.

А подлинная грамота великого князя Василия Ивановича за красной печатью на шелковом гойтане.

А положена подлинная грамота в соборной поповской избе в ящике с прочими государевыми грамотами.

XII. ГРАМОТА ЦАРЯ ВАСИЛИЯ ИВАНОВИЧА

Се аз, царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси, пожаловал есми в своей отчине во Пскове старост эти соборских всех посадских, игуменов и попов, и дьяконов, и пригородских, и сельских игуменов, и попов, и дьяконов, опричь четырех монастырей больших, Снежные Горы, да Мирожского монастыря, да Великие Пустыни, да Елизарова монастыря: били челом мне о том, что у них была моя царева, великого князя, жалованная грамота, которая дана в лете 7059 (1551) году июня в 30 день, а подпись была на той грамоте дьяка нашего Ивана Елизарова сына Цыплятева, а на сставех приписи дьяков наших Угрюма Львова, да Андрея Васильева, а написано было у них в той моей цареве жалованной грамоте: коли приедет богомолец наш архиепископ на свой подъезд во Псков в четвертый год на один месяц, и ему имати было у них за свой и за людской и за конный корм и за всякий мелкий расход на тот месяц по двести рублей московской, а подъезд ему свой у них имати было со всякого игумена и с попа и дьякона по полтине по новгородской. А прежде сего бил мне челом богомолец наш Великого Новгорода и Пскова архиепископ Пимен: в нынешнем же в лете 7060 третьем (1555) году апреля во второе о том, что тем эти соборским старостам дана та наша грамота не подельно, убавлено день по ней у архиепископля и у людского и у конского корму и у всякого мелкого расходу, а у подъезду триста рублей да шесть десять рублей да три рубли московская; а прежние дей наши богомольцы архиепископы ездили на подъезд во Псков в четвертый год, а живут во Пскове месяц, а имали у тех эти соборских старост, у игуменов и у попов и дьяконов у посадских и у сельских подъезду со всякого игумена и с попа и с дьякона с городских и сельских, с местных и не с местных по архиепископле по Геннадиеве грамоте с плеши по полтине, да по пятнадцати денег в московское число, да корму на всяк день по полутора ста колачей, да по пятидесят хлебов денежных, да по сороку гривен за мясную вологу, да за рыбу за всякую по сороку денег, да по две бочки меду русского, а не люб мед, ино за две бочки полтина, да рублевая гривенка перцу, да рублеваяж гривенка пшена сорочинского, да по безмену меду русского: а коли у архиепископа пир, ино по две гривенки перцу, по две гривенки пшена сорочинского, по два безмена меду, пуд соли, масло коровье и конопляное, яйца, сыры, просо, крупы житные, уксус, лук, крошиво поваром, а солоду на квас сколько надобе, да за свечи за вощаные полтретьятцать денег, да по две свечи вещаных больших витых, да по сту свеч сальных, да по пятинадцати зобней овса, да по пятинадцати возов сена, да по пятинадцати возов дров, по возу лучины, а соломы под коней сколько надобе; да и список со архиепископли с Геннадиевы грамоты богомолец наш архиепископ положил. И мы тот всякой архиепископль и людской и конской корм и всякой мелкой расход по архиепископлю по Геннадиеву списку с грамоты велели сместить, а в цену положити за всякой запас деньгами, и всего по той смете прежние наши богомольцы у тех идти соборских старост имали подъезду за свой и за людской и за конной корм и за всякой мелкой расход по архиепископле по Геннадиеве грамоте на те месяцы по тысяче рублев, да по сту рублев и по три рубли и по двести московскою. И мне б богомольца своего архиепископа Пимина пожаловати, велети б ему у тех идти соборских старост имати подъезд по старине по архиепископле ж по Геннадиеве грамоте по полтине да по пятинадцати денег новгородскую от плеши, а за корм за его и за людской и за конской и за всякой мелкой расход велети б ему имати у них на тот месяц в четвертой год по четыреста рублев московскою, а восемьдесят бы восемь рублев у корму велети убавити, да и грамот ему своя жалованная о той пошлине велети дати. И язь царь и великий князь прежде сего богомольца своего архиепископа Пимена пожаловал, велел есми ему о той его пошлине дати свою жалованную грамоту, и велел есми ему у тех идти соборских старост имати подъезд со всякого игумена и с попа и с дьякона с местного и не с местного по старине по архиепископле по Геннадиеве грамоте по полтине, да по пятнадцати денег новгородскую с плеши, а за корм его и за людской и за конной и за всякой мелкой расход велел есми ему имати у них в четвертой год на месяц по четыреста рублев московскою, а восемьдесят восемь рублев перед архиепископлею перед Геннадиевою грамотою, по архиепископлю по Пименову челобитью у корму есми убавил. И мне б ныне тех псковских эти соборских старост пожаловати, велети им дати своя царева жалованная грамота новая таковаж, какову есми свою жалованную грамоту о том корму и о подъезду велел дати богомольцу своему архиепископу Пимену в нынешнем же в лете 7063 (1555) году апреля во второе. И язь царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси тех псковских эти соборских старост всех игуменов и попов и диаконов городских и пригородских и сельских местных и безместных всея псковские земли, опричь четырех больших монастырей, Снетные Горы, да Елизарова монастыря, да Великие Пустыни, да Мирожского монастыря и опричь Троицкого собора, что во Пскове, пожаловал, велел есми им о той архиепископле пошлине и о подъезде дати сю свою жалованную грамоту, какова моя жалованная новая грамота у богомольца нашего у архиепископа у Пимена; и как богомолец наш архиепископ Пимен приедет во Псков на свой подъезд в четвертой год на один месяц, и ему имати на псковских эти соборских старостах, на всех игуменах и на попах и на диаконах на городских и на пригородских и на сельских на местных и на безместных за свой и за людской и за конной корм и за всякой мелкой расход на тот месяц по четыреста рублев московскою, а подъезд ему свой имати со всех игуменов и с попов и с диаконов по старине, как имали подъезд после Геннадия прежние архиепикопы Серапион, а после Серапиона Макарий, а после Макария Феодосий по полтине да по пятнадцати денег новгородскую с плеши, а опричь того корму четырехсот рублев и опричь подъезду богомольцу нашему архиепископу на тех игуменах и на попах и на диаконах не имати ничего, и боярам своим и казначею и дьякам и всем пошлинным людям поминков и сторожей и подвод и судов имати не велети. А которой игумен, или поп, или диакон перейдет от церкви к церкви, или кто ново в попы, или в диаконы захочешь стати, и те игумены и попы и диаконы являются архиепископлю наместнику и дают ему перехожево и явки по гривне по новгородской, а болши того у них не емлет ничего. Также есми тех игуменов и попов и дьяконов псковских посадских и пригородских и сельских пожаловал: кто у архиепископля наместника попросит на них пристава в поклажае, или в бою и в грабеже и в займах, и архиепископль наместник того обыскивает, и у которого человека на игумена, или на попа, или на диакона в поклажае записи, а в займах кабалы будут, и по тем записям и по кабалам тем людям архиепископль наместник управу чинит: а у которых людей на тех игуменов и на попов и на диаконов в поклажае записей, а в займах кабал не будет, а учнут в тех поклажах и в займах с теми игумены и попы и диаконы просить поля и целования, а опричь поля и целования у них доводу не будет никакого, и архиепископль наместник в том им поля и целования не присужает. А на котором игумене, или попе, или на диаконе взыщут бою и грабежу, да в том с ними просят поля и целованья, а опричь того доводу не учинят, и архиепископль наместник тем игуменом и попом и диаконом у поля и у целованья ставится не велит, а велит обоих истцов дати на поруку, да срок им велит учинити, стати в Новгороде перед архиепископом, да и суда своего список посылает ко архиепископу ж к докладу, а поля и целованья без архиепископля докладу игуменом и попом и дьяконом не присужает. А случится им суд смесной с черными людьми перед нашими царя великого князя наместники или перед дьяки, и архиепископль наместник с нашими наместники и с дьяки судит и пошлины наместники наши и дьяки и архиепископль наместник емлют на них одни, да теми пошлинами делятся по половинам, а вдвое на них с общего суда пошлин не емлют. Также есми тех эти соборских старост всех игуменов и попов и диаконов пожаловал, быти у них во Пскове и архиепископлим недельщиком по архиепископле жалованной грамоте по старине по эти человек, а давати им на поруки игуменов и попов и диаконов и дьячков церковных и чернцов и черниц и понамарей и проскурниц и сторожей и весь их причет церковный, а от поруки им не имати ничего, а хоженово им имати в городе две деньги московские, а на правду вдвое, а езд им имати во псковской уезд и в пригороды на версту по деньги по московской, а на правду вдвое, а ходоком быти у недельщика по два человека их людям и племянником, а псковским ходоком, которые ходили от прежних архиепископлих недельщиков вперед с батоги не ходити, а в приставную архиепископлим недельщиком писати вытей двадцать, или полтретьятцать, а от печати и от письма истцом не давати, а давати от печати и от письма архиепископлим недельщиком свои деньги, а езд имати по указу. А кто на которых пригородских и на сельских игуменов и на попов и на диаконов учнет недельщиком давати памяти, и архиепископлю наместнику того беречи, и тех ему истцов велети давати, чтобы истцы на срок к истцом ставилися, а по которых истцов поруки не будет в том, что им за срочными ставитися, и архиепископлю наместнику у тех людей памятей не имати и срочных от них на игуменов и на попов и на диаконов в тех делах наметывати не велети; а в котором деле те старосты эти соборские игумены и попы и дияконы перед архиепископля наместника придут на доклад без пристава, и ему в тех делах указ чинити беспошлинно, а приставом к ним приступитися не велети; а которые их крестьяне живут за ними в церковных деревнях и будет им до тех игуменов и до попов и диаконов каково дело, и те крестьяне из-за них еще не вышед, да в тех делах бьют челом на них архиепископлю наместнику, и он тем крестьянам с теми игумены и с попы и с диаконы управу чинит; а которой крестьянин из-за игумена, или из-за попа, или из-за диакона пойдет вон, а архиепископлю наместнику об обиде на того не бил челом, за кем жил, а вышед из-за них да учнет на них бити челом в старых делах, коли за ними жил, и архиепископлю Наместнику тем крестьянам на тех игуменов и на попов и на диаконов суда не давати. А что архиепископль наместник емлет на них за великоденное яйце по гривне по новгородской за приставом, и из тех игуменов и попов и диаконов пожаловал архиепископлю наместнику за велико-денное яйце по гривне по новгородской за приставом имати на них не велел, что который игумен или поп или диакон архиепископлю наместнику за великоденное яйце принесет, то ему и взять; а коли богомолец наш архиепископ Великого Новгорода и Пскова пришлет гонцов своих о нашем деле с грамотами, или с богомольею во Псков, и те гонцы отдают грамоты на соборе старостам шти соборским, и старосты те грамоты посылают по пригородам промеж себя сами; а коли явят сию нашу грамоту богомольцу нашему Великого Новгорода и Пскова архиепископу и нашим Псковским наместником и дьяком архиепископлим наместником, и они с нее явки не дают ничего. Дана грамота в Москве лета 7060 третьего (1555) июля в 27 день. У сей грамоты царя и великого князя Иоанна Васильевича всея Руссии красная печать на шелковом гойтане. А на заде пишется: Царь и великий князь Иван Васильевич всея Руссии. Да на той же грамоте сзади подписано еще: