Закрываю глаза и блаженно потягиваюсь, какие выматывающие дни. Открываю глаза и оказываюсь в знакомой комнате, Дамиан сидит в кресле и смотрит на меня.

— Похищаешь средь бела дня, — бурчу и залезаю к нему на колени, прижимаясь к горячей груди. — Видела тебя в небе Виленсии сегодня.

— Магический купол заклинание сложное и требующее много магии, — Дамиан обнимает меня за талию.

— Лорд Северин и дядя Ангарет? — вспоминаю рубиновых драконов.

Дамиан кивает:

— Остальные Виленсийские аристократы.

— Это проклятие?

— Нет, нечто другое, мы не смогли определить происхождение, но склоняемся, что гроза божественного происхождения.

— Божественного? Шалость богов? — удивленно смотрю в черные глаза. Божественных проблем еще не хватало до кучи.

— Не думаю, из Теодоса тянут силу и пускают ее во вред.

— Ты ищешь вредителя? — щелкаю пальцами.

— Да, Кати, я ищу вредителя, — Дамиан целует меня в висок, — ты у меня такая умная.

— Знай, я тебя еще не простила, — морщу нос и закусываю губу, — но поцеловать разрешаю.

Дамиан в ответ хохочет и показывает на свои губы:

— Хитрая, целуй первая.

Сощуриваю глаза и смотрю на наглую драконью морду. Провожу пальцами по чешуе на висках, она приятно ощущается на коже, очерчиваю скулы, волевой подбородок и дотрагиваюсь до губ. Дамиан хватает мои пальцы губами и касается их раздвоенным кончиком языка. Улыбаюсь и одергиваю руку. Чмокаю Дамиана в висок, где чешуя, губы покалывает от контраста температур.

— Дамиан, ты возьмешь меня в полет? — задаю сокровенный вопрос и жду ответа с замиранием сердца. Прошу, согласись.

Скулы и лоб медленно покрываются чешуей, клыки удлиняются, зрачки сужаются, а пламя переливается и танцует в радужке, дракон перенимает контроль.

Ладошки потеют. Смотрю с нескрываемой надеждой.

— Мои крылья, твои крылья, Кати, — рычит дракон и протягивает раскрытую ладонь.

Всхлипываю и вкладываю свою ладошку в большую мужскую. На глазах наворачиваются слезы, шмыгаю носом. Дракон рычит и стирает прозрачные капли с моей кожи.

— Не плачь, Кати, наш полет будет длинную в вечность…

Закусываю губу и обнимаю Дамиана, утыкаясь носом в шею, вдыхая запах пепла. Слезы катятся по щекам, не желая останавливаться, Дамиан гладит меня по спине, шепча приятные слова.

Днями ранее

Смотрю на тело брата, погруженного в магический сон, тонкие нити драконьей крови тянутся к часам Ландора, латая глубокую трещину. Время утекает, разрушая мой дом. Дракон внутри меня беснуется от отчаяния и от ощущения скорого конца.

Рычу от разрывающей нутро боли и бью кулаком по стене. Кожа на костяшках лопается и пачкает каменную кладку. Выдыхаю и закрываю глаза.

— Успокойся, Дамиан, гневом и отчаянием делу не поможешь, — растираю лицо ладонями. Ландор держится, как и Дориан. Нельзя тратить время понапрасну, необходимо найти проблему и устранить ее. Разворачиваюсь и наталкиваюсь на Теодоса Сияющего собственной бессмертной персоной.

— Дитя, — звучит мелодичный голос, пробирающий до костей.

— Теодос, — опускаюсь на колени и склоняю голову.

— Дитя, — рука ложится на мою макушку и поглаживает. — Тебе предстоит пройти нелегкий путь… — мелодичный шепот звучит около самого уха, — твой прелестный сын у меня, он спит и видит приятные сны, — рука божества спускается к шее и царапает мою кожу когтями, — но лишь пока… нарушишь правила и твоя семья, — щелчок пальцами, — умрет. Мне нужны кровные способности твоей красавицы супруги, но она инфантильна и глуповата, стоит ее мотивировать, к примеру, отобрать ребенка. Отобранные дети мотивируют. Любящими родителями движет отчаяние, оно толкает их на удивительные поступки.

Дракон беснуется и ревет внутри, выпускаю когти и клыки.

— Осторожнее, дитя, я могу перестать быть щедрым и благосклонным, — Теодос царапает мою шею когтями и смеется. — Мальчишка, боишься сделать ей больно? Ничего, она переживет, и для тебя больше мотивации, быстрее вымолишь прощение. Мне необходимо, чтобы Екатерина создала артефакт-портала и нашла путь в мертвый мир, но есть проблема, она любит сбегать, поэтому пометь ее, — Теодос кидает мне черную монету, — с меткой она не сможет сбежать в своей отвратительный немагический мир. Разыграй драму, сломай ее. Или, — голос становится ледяным, — убью твоего сына. Отчаяние матери направит ее на истинный путь, — смешок. — Не расстраивай меня, дитя, и не забывай, я слежу за вами, решишь меня обмануть, узришь гнев бога.

Теодос исчезает, подскакиваю на ноги и исчезаю в портале.

— Эрик! — дракон рычит, зовя своего ребенка. — Эрик! — пробегаю по комнатам, пусто. — Мой сын, — дракон тянет меня к открытому окну, выталкивает и насильно обращается.

Не чувствую свое дитя. Мой сын! Он забрал моего мальчика! — дракон мечется из стороны в сторону и ревет, взывая к пропавшему ребенку, в надежде, что тот отзовется на крик. — Мой сын!

Не могу перехватить контроль, дракон открывает портал за порталом и проносится по мирам. Ни следа! Он спрятал его!

Падаю наземь и обращаюсь, откидываюсь на спину и загнанно дышу.

— Ты чуть нас не погубил! — стону, дракон в ответ огрызается, но контроль не пытается вернуть. Оглядываюсь по сторонам, мы в горах Идэнрана.

Нам бы не позволили так просто вернуть сына, — корю дракона. — Теодос знал, что мы отправимся его искать. Обмануть божество не получится.

Поднимаюсь с земли и открываю портал во дворец, пока брат спит, разбираюсь с делами империи я. Дориан посмеется, когда проснется. Главное когда, а не если…

Прячусь в обители Смерти, прихватив бутылку вина. Подумать, мне необходимо подумать. На подлокотник кресла опускается птица.

— Где твой отец? — глажу Хехиина по темным перьям, он поворачивает голову и смотрит на меня своими пятью глазами.

(От автора: Хехиин — ворон, но в мирах нет такого слова ворон, так как такой птицы попросту не существует, поэтому он просто Хехиин. И он каркает, но и слова каркать для Дамиана не существует, поэтому Хехиин издаёт звуки.

Бог Смерти путешествовал по мирам, в земном мире повстречал ворона, он ему понравился, поэтому и решил воссоздать ворона в своем сыне)

— Занят, — согласно киваю, — у Бога Смерти много дел. А тебя отпустили или сбежал?

Хехиин издаёт возмущенный звук и задевает меня крылом по плечу.

— Не дерись, — смеюсь, — ты у нас взрослый и сам решаешь, когда и где летать.

Хехиин кивает и подставляет шею. Чешу этого наглеца, перебирая перышки. Хехиин дергает головой, словно прислушивается.

— Взрослого и самостоятельного Хехиина зовёт отец? — подшучиваю, за что получаю крылом по голове. — Шутка.

Хехиин коротко прощается, клюет меня в руку за безобидную шутку и исчезает в портале.

— Какой обидчивый, — открываю бутылку вина и делаю глоток.

Кати появляется в углу комнаты, смотрю на ее потрясающее тело в одном белье. Хехиин! Кати уверена, что это сон, жмется ко мне, плачет, делится произошедшим, просит ее взять… Дракон подталкивает меня к метке, чтобы другие драконы к ней не подходили, наше значит наше, сопротивляюсь, но животная сторона побеждает, выпускаю клыки и впиваюсь в манящее тело.

Теодос приходит ночью во дворец, возникая в кабинете Дориана, и ухмыляется.

— Дитя, разве это не божественное благословение, что Екатерина понесла, — Теодос подходит ближе, касаясь моих волос и шепчет на ухо, — но благословения можно лишиться, как и супруги с ребенком. Черная метка, Дамиан. Не разочаруй меня, дитя. Мне нужен ее гнев, ее отчаяние и боль.

Закрываю глаза и сдерживаюсь. Дракон беснуется. Забрать, защитить, спрятать, — разум занимают лишь животные инстинкты.

— Злость не красит тебя, дитя, — пальцы перебирают мои волосы, борюсь с отвращением. — Мой милый мальчик, действуй.

Пью в обители Смерти после ссоры с Кати, метка Теодоса получилась отвратительной. Меня выворачивает от ненависти к себе, за боль, что она испытывает, отголоски которой, ощущаю по нашей связи. Хехиин принимает человекоподобный облик, садится напротив и смотрит с осуждением.