Возвращаюсь на главную улицу и иду вдоль белого забора, около сквера должна быть карта ведьмовского района. Вокруг снуют ведьмы в ярких платьях и экзотических шляпках. Остроконечные же шляпы у ведьм только в детских сказках-страшилках, где ведьмы изображены старухами, что крадут детские души.

В дружественных мирах долго было предвзятое отношение к ведьмам, но беда объединяет. В мире ведьм случился магический катаклизм и они были вынуждены искать пристанище в других мирах. Мир не уничтожен, но необитаем. Эрерд-Лерраль сказочное место с розовым небом, бирюзовой травой и лазурной водой. В сказках оно таким и осталось. Небо потускнело, трава почернела, вода побелела и стала ядовитой. Многие магические рецепты утеряны навечно, флора Эрерд-Лерраль была уникальной, и воссозданию не подлежит.

Правил в Эрерд-Лерраль Зеркальный Ковен. Тринадцать представительниц древних родов наделанных магией и знаниями. Полностью стерт Теодосом Сияющим с лица дружественных миров. Ведьм Зеркального Ковена и обвиняют в падении Эрерд-Лерраль. Жадность до силы сгубила ведьм и прекрасный мир.

Пробегаю глазами по карте и нахожу Земляничный переулок, оглядываюсь по сторонам и замечаю ориентир в виде причудливого розового здания. Перехожу дорогу и двигаюсь вниз по улице. Над головой гремит гром и сверкают молнии. Поднимаю глаза на черное небо, выглядит жутко. Не помню, чтобы в Ландоре были грозы. Может в Аркации это дело привычное? И спросить не у кого.

Сворачиваю в Земляничный переулок и замечаю лавку Вивьен Ландре. Внутри множество покупателей, лавка пользуется популярностью. Подхожу к прилавку и достаю свиток.

— Волшебного дня! Чем могу быть полезна? — Вивьен выгладит на удивление молодо.

— Волшебного дня! Мне сказали, что в вашей лавке можно найти недостающие ингредиенты.

Вивьен заглядывает в свиток и расплывается в улыбке:

— В наличие все семь, вам упаковать с собой или прислать доставкой?

— Доставкой, — называю адрес лаборатории и расплачиваюсь.

— Завтра утром доставят ваши покупки, — Вивьен делает отметку в бланке доставки.

— Благодарю, волшебного дня!

— Волшебного дня!

Погода скверная, стоит порадовать себя новыми платьями, да и лорд Северин разрешил тратить деньги Дюпонов, почему бы и не воспользоваться прекрасной возможностью. Ближайший салон радует яркой одеждой. Скупаю половину представленных моделей, особенно радует мятного цвета плащ. А в соседней обувной лавке приглянулись пять пар туфель и ботинки. Доставить обещают к вечеру.

Счастливая сажусь в экипаж и называю извозчику адрес лаборатории, которая встречает меня спящим Теодосом Сияющим и пустыми бутылками. Радует, что божество не храпит, даже не сопит. Собираю бутылки в мешок и выставляю за дверь, завтра с утра заберут мусорщики.

Набираю в котелок воды и ставлю на огонь, достаю из ящиков ингредиенты, мелко нарезаю и варю зелье для выведения краски с волос. Теодос даже не реагирует на окружающие его звуки. Хмыкаю. Мне бы такой хороший сон.

Когда зелье остывает, закрываюсь в небольшой ванной комнате, и наношу на волосы. Засекаю пять минут. Воняет жутко, зато верну природный цвет. В носу свербит и чихать тянет. Красота требует жертв. Мою голову и смотрю на результат в зеркало.

— Природный цвет волос тебе больше подходит, — раздается голос Теодоса.

Поворачиваюсь к дверному проему. Стоит свежий и отдохнувший, словно и не выпил десять бутылок вина, именно столько я вынесла из лаборатории. Божество одним словом.

— Я купила ингредиенты для артефакта, доставят с утра.

— Похвально, дитя. Кровь добуду сегодня вечером, чтобы завтра приступить к изготовлению.

Киваю.

Надо отправить вестника Лола, что не смогу появиться в Академии. И надеюсь, что артефакт у меня получится с первого раза, максимум со второго. Обязанности перед Лола никто не отменял.

Теодос Сияющий молчит, да и у меня нет тем для разговора. О чем можно поговорить с божеством? О судьбе и неудачи в любви? Чушь. Словно Теодоса волнуют любовные неудачи таких мелких букашек, как я.

— Вы останетесь здесь?

— Нет, — Теодос пристально смотрит на меня, — дома меня ждут.

— Дверь вам все равно не понадобится, закрою лабораторию и отправлюсь домой, — быстро собираюсь и направляюсь к выходу.

— Приятных снов, дитя.

Киваю и выхожу на улицу под льющий сплошной стеной дождь.

Сон выглядит и звучит реалистичнее, чем обычно. В камине трещат поленья, за окном льет дождь и сверкают молнии. Дамиан спит на кровати, накрывшись одеялом по пояс. Ложусь рядом и прижимаюсь к горячему телу. Чувства спокойствия и защищенности разливаются по телу приятным теплом.

Дамиан накрывает меня одеялом и целует в макушку. Морщусь и подставляю губы. Он хмыкает и легонько чмокает меня. Возмущенно пыхчу и целую сама. Мой сон — мои правила. Провожу рукой по твердой груди, медленно спускаюсь к прессу…

Дамиан нависает сверху и покрывает поцелуями мою шею, грудь, гладит внутреннюю сторону бедра. Из меня вырывается стон. Раздвигаю ноги, но Дамиан мучает меня, целуя и трогая, покрывая поцелуями каждый миллиметр моей пылающей кожи, но не проникая.

— Дамиан, — хнычу его имя.

— Произнеси вслух, попроси меня, — шепчет мне на ухо, закусывая мочку уха.

— Войди в меня, — произношу сквозь протяжный стон, когда пальцы касаются меня между ног.

Дамиан медленно проникает в меня, и так же медленно двигается, вызывая жар и трепет, цепляюсь за его плечи, как за спасательный круг. Сладкая пытка.

— Дамиан… — стону его имя и облизываю пересохшие губы. Он целует меня и постепенно ускоряется, каждый раз проникая до самого конца.

Смотрю в пылающие огнём глаза с вертикальными зрачками и шепчу:

— Дамиан… не бросай меня, прошу…

— Никогда, Кати, — рычит он и впивается в мои губы.

Мышцы напрягаются, внизу живота приятно сводит, еще чуть-чуть и я сгорю. Дамиан покрывается черной чешуей и сжимает мое бедро правой рукой, удерживая на месте, левой же трогает меня между ног. Ускоряется, даря освобождение. Мышцы сокращаются, закрываю глаза и стону его имя.

— Дамиан… — звучит громко и протяжно, крепко обнимаю его за шею. — Дамиан…

Делаю судорожный вздох и открываю глаза. Дамиан смотрит на меня и улыбается.

— Мм? — нет сил на слова.

— Ты моя прелесть.

Смотрю вопросительно.

— Ты моя маленькая прелесть, Кати, — он целует меня в кончик носа. — Послушай меня внимательно, — голос Дамиана становится серьезнее, — ты должна верить лишь мне одному, больше никому. Ни друзьям, ни знакомым. НИ-КО-МУ. Ты меня понимаешь?

Киваю.

— Ты никому не должна говорить о том, что здесь происходит. Ни одному живому или мертвому, даже вслух не произноси. Обещаешь?

Медленно киваю и шепчу:

— Обещаю, Дамиан.

— Будь осторожна, моя маленькая радость, — Дамиан целует меня. — Если будет нужна помощь, отправь мне тайного вестника. Обещаешь?

— Обещаю.

Дамиан аккуратно заправляет волосы мне за ухо. Замечаю огромный незаживающий порез на его руке, выгладит болезненно. Тяну к нему пальцы, чтобы заживить, но Дамиан их перехватывает и целует.

— Мне не больно.

— Я могу помочь, — взволновано шепчу.

— Ты у меня умница, ты можешь помочь, но не стоит этого делать, — Дамиан целует меня в кончик носа. Щекотно.

— Живи так, словно ничего необычного в твоей жизни не происходит, не привлекай излишнего внимания. А самое главное, береги себя и его, — Дамиан гладит меня по животу.

— Его?

— Дитя.

Смотрю вопросительно и неуверенно спрашиваю:

— Дитя?

Откуда ребенок? Бреннан? Накатывает неожиданно возникшая тошнота и паника, неужели он наврал, что не трогал меня. Чувствую, как по щекам льются слезы. Тянусь руками к животу… нет! Не хочу! Это не может быть! Трясу головой и всхлипываю.

— Не плачь, моя маленькая Кати, он не зашел дальше прикосновений, — Дамиан осторожно вытирает слезы, — дитя наше, твое и мое.

— Наше? — шмыгаю носом.