Кан достал бластер и продемонстрировал его разрушительную силу. Он нажал на спусковой крючок, и струя пламени из бластера накрыла, почти, всех полицейских.

Арестованные же упали на пол и ползли в сторону команды Загона, попутно освобождая других от наручников. Благо для подобных задержаний не предусматривались серьёзные оковы, лишь электронные браслеты, которые при должной силе рассоединялись. Рене принимал людей и уводил их от огня. Несколько полицейский, стоящих позади, начали ломать гидранты, чтобы те поливали всё поле боя. Огонь становился слабее, а Полицейские скидывали обгоревшую броню и снова вступали в бой. Рене проверил часы и три минуты уже прошли. Из арки, между домами, начали появляться люди с огнестрельным оружием и в лёгкой защите, они стреляли по полиции только в ответ и по большей части пытались напугать, ведь прибежало около трёхсот человек. Дэ Поул обратил внимание, что офицер Морис пытается ускользнуть с этого побоища и он его догнал, чтобы провести допрос.

— Куда это вы офицер?

— Подальше от этого безумия! — Ответил Морис, пытаясь вырваться.

— Я бы вам не советовал. Мэр узнает о вашем дезертирстве, и наказание будет страшное. Однако, я могу вам помочь, за информацию. Я слышал про распределительный пункт, туда приводят подобных заключённых, перед тем как отправить в тюрьму. Где он?

— Восточный склад, ангар пятнадцать, контейнер пятьдесят один.

— Так просто? Даже не стал кричать «Нет! Нет! Не скажу!». Шпион из тебя хуёвый был бы.

— Ну, я же хочу, чтобы ты помог.

— Ах да, об этом. Ты был ранен в бою.

— Что? — После этого вопроса. Рене всадил лезвие в живот полицейского. — Ах ты сука!

— Не ругайся, ещё спасибо скажешь! Не вытаскивай только до конца заварушки. Врачи же к вам прибудут?

— Все будут… У вас максимум пять минут, чтобы скрыться.

— А зачем? Вы знаете, где нас искать. Все знают. Но никто не явится…

— Почему?

Рене лишь улыбнулся и пошёл к Кану.

— Нам нужно уходить. Я узнал про пункт распределения, можно лететь туда.

— Отлично. Бойцы, заберите у уважаемой полиции оружие и уходите обратно на базу. Всем спасибо, что пришли! — Договорив это, Кан кинулся к машине и сел в неё.

Рене сел за руль и, взлетая, смотрел, как их люди окружают полицию и забирают у них оружие. Почувствовав внутренний подъём и зарядившись уверенностью, они двинули на склад. Кан сидел и печатал что-то в телефоне, а Рене снова не мог это не прокомментировать.

— Что теперь армия нагрянет и на склад?

— Нет, лишь подстраховка.

— Загадочно, но спрашивать не буду, хочу, чтобы во время наступления полной жопы, нас спасло это чеховское ружьё.

— Сообщение не отправляется. — Сказал Кан, уставившись в телефон.

— … - Рене остановил машину и недовольно повернулся на партнёра.

— Вот теперь отправилось.

— Конечно! — Рене вернул улыбку и погнал на склад, как прежде.

Добравшись до склада, минуя разного качества и опасности крыши, районы и воздушные пространства, они всё-таки остановились, где нужно. Кан расплавил решётку, и они прошли внутрь. На складе всё как два пальца знал Рене, и он провёл Кана к пятнадцатому ангару. Зайдя внутрь, каждый хотел заговорить, но оба не решались начать. Проходя глубже в ангар и осматривая номера контейнеров, Рене всё же решил начать.

— Тяжело.

— Что тяжело?

— Находиться здесь, зная, что там за стеной по факту наша братская могила.

— Мы живы и пока повода думать об ином нет, так что не будем вдаваться в детали судьбы.

— Да все мы куём свою судьбу сами, но живя в одно время с Мэром и смотря на то, что он творит, начинает казаться, что он кузнец и чужих, а хочет вообще всех.

— Это не тяжело, а страшно.

— Кан чего-то боится, давай для полноты картины ответь «Постоянно».

— Не постоянно, но страх естественная вещь, она свойственна всем.

Тем временем в Небесном районе.

Чёрный мужчина с голубыми глазами и дредами, собранными в хвост, стучался в дверь Мэра. Но оттуда не доносилось ни звука. Мужчина убрал папку под руку и дёрнул ручку. После этого действия он обернулся и врезался в Мэра.

— Господин Мэр, здравствуйте, я к вам. Вы меня не на шутку напугали.

— Конечно, ведь я должен вселять страх, ведь так? — Сказал мэр, держа руки за спиной и немного наклонив голову.

— Да, как и благодетель.

— Прекрати эту херню. Пойдём в кабинет.

— Какую херню, Сэр? — спросил напуганный мужчина, заходя в кабинет к Мэру.

— Команда Загона, Генри, команда Загона, мать его. По телевидению всё выставляется так, словно я с этим ничего не могу сделать, и они меня пугают, а это не так. Я не хочу вводить людей в заблуждение, не хочу, чтобы они волновались. Поэтому, давай-ка новости показывать более осознанно.

— Но вы утвердили…

— Я знаю, что я утвердил! — закричал Мэр. — Вот только почему-то организация, занимающаяся пропагандой на главных каналах государства, занимается пропагандой террористической группировки, а не народного лидера.

— Исправим.

— Исправим. Обещаешь? — Спросил Мэр.

— Обещаю, Сэр, мы это исправим, и вы предстанете в лучшем свете.

— Мне не нужна излишняя лесть или откровенная ложь. Говорите, как есть, но с правильным посылом. Тем, что заслуживают люди. Вы понимаете меня? — Спросил Мэр, держа руки на плечах Генри.

— Да, Сэр… — Сказал Генри, заметно вспотев.

— Отлично, но я не хочу, чтобы ты забыл про своё обещание. Я оставлю тебе напоминание! — Мэр взял две кружки и пошёл к чайнику. Он включил его и стал ждать, пока закипит. — Чаепитие, с бонусом, чтобы в памяти оставались яркие впечатления, напоминающие о важной задаче.

— Это большая честь для меня, выпить с вами чай.

— Брось, лесть сейчас не так уместна, как простая человеческая беседа. Расскажи мне о себе.

— А вы не знаете? — После этого вопроса, Генри поймал на себе не одобрительный взгляд Мэра и продолжил. — Я живу в пентхаусе «Олимп» и всем там доволен. Содержу дочку и сына, жена работает со мной, только она в отделе кадров. Подбирает актёров, режиссёров, сценаристов. Она…

— Чайник вскипел, пожалуй, налью. Чёрный или зелёный? — Перебил его Мэр.

— Чёрный, пожалуйста… Она у меня лучшая часть жизни, как и дети. Ради них я стараюсь изо дня в день.

— Тогда нужно стараться лучше. — После этих слов, справа от Генри появился Вигури.

Он выстрелил Генри прямо в грудь и тот свалился на пол. Мэр вытащил чайную ложку из кипятка и подбежал к раненому, прижав ложку к ожогу от выстрела. Генри кричал, что есть силы, но он понимал, что никто в этом офисе ему не поможет, а люди за его пределами, никогда об этом не узнают. Он просто терпел, надеясь, что если его убьют, то быстро.

— Вот и твой бонус. То самое яркое впечатление, из-за которого ты не должен забыть о своём обещании. Иначе, глядя на свой шрам, ты будешь понимать, что я тебя предупреждал. Нарушив своё слово, ты будешь жить в выгребной яме, а не в «Олимпе». Твоя семья, до конца своих дней будет есть твои останки, приготовленные так, что они никогда этого не поймут. А потом я начну кормить твоих детей, твоей женой. А уж дети, будут с любовью служить мне, думая, что вы их бросили из-за денег. А теперь, почувствуй то, что испытают они. В какой-то степени.

За то время, что Мэр говорил, ложка прилипла к ожогу Генри и образовала некий симбиоз. Мэр резко оторвал ложку и на ней осталось мясо. Пока Генри кричал от боли, Мэр взял его за голову и поднёс кровавую ложку к его рту.

— Давай, за детей и за жену. — С этими словами, он засунул ложку в рот Генри и тот стал жевать собственную плоть. — Позаботься о нём, чтобы живой остался. Шрам сохрани и сам иди занимайся делами, Вигури. Спасибо. — Скомандовал Мэр и отправился пить чай, устремляя взгляд на мрачный, вечерний Онократал.

Покидая покои Мэра, опираясь на Вигури, Генри продолжал жевать свою плоть, стараясь не думать о вкусе. Но это весьма тяжело, когда ты ешь сам себя.

Рене и Кан блуждали среди контейнеров и в какой-то момент разделились. Кан обнаружил пятьдесят первый контейнер и не состыковку с его расположением. Рене в один голос, с Каном, заявил, что нашёл пятьдесят первый контейнер. Рене подошёл к Кану и поинтересовался: