Заключённые кидали электро-дубинки в дронов и те, падали на землю. После чего их уже добивали.

— Твою мать. — Тюремщик отошёл от защитного стекла и прижался к стенке.

— Ты был прав… — Сказал Кан и разбил защитное стекло. — …Честного поединка не будет. И, кстати, я сорвал банк — Кан схватил две дубинки и не дал тюремщику достать бластер. Он сломал ему руки и стал забивать его в кровавую кашу. Когда Тюремщик перестал быть похожим на себя, да и вообще на человека, Кан остановился. — Я открываю дверь, и мы бежим к главным воротам. На нас достаточно брони, чтобы защититься от бластерных выстрелов, я открываю ворота, и дальше все садимся в машину, после её зачистки конечно.

Борн рассказал, что машина прибывает именно в третий четверг месяца, привозит бандюгов и забирает хлам. Это единственный транспорт, который может помочь сбежать, а транспорт нужен, иначе никак. Они бежали через площадки, где по одному снайперу и некоторые всё равно были подстрелены и падали замертво, но большинство добежало до ворот. Подбежав к воротам, Борн убил из лука одного снайпера, а второй и те, кто прибежали со своих точек, стали обстреливать группу беглецов. Все прикрывали своими телами Кана и Борна. По итогу сбежать смогли только десять. Они выбежали за пределы тюрьмы и столкнулись с силовиками. С трудом с ними разобравшись, бандиты сели в машину и полетели прочь, ликуя, ведь они совершили невозможное.

— Довольно вам радоваться, мы ещё не дома, так что поумерьте пыл. — Сказал Кан. — А теперь, Борн, расскажи мне кто такой Сенсей.

— Да, конечно, но прежде взгляни на это. — Борн ткнул пальце в экран на перегородке внутри машины и включился эфир новостей, где обсуждалась команда загона, устроившая побоище в центре Небесного района. Кан с интересом смотрел на это и в его голове уже зрел план.

Где-то в шумной подворотне, освещённой синими неоновыми лентами, за грязной жёлтой дверью сидел удивлённый мужчина в очках без одной линзы. Он снял их и пошатываясь пошёл в конец своего странного, пустого и пыльного заведения. Он отдёрнул ширму и его же тёмная комнатка озарилась светом казино, что скрывалось за этим полотном. Там сидело много полицейских и простых работяг. Мужчина лицезрел странную картину. Часть зала ликовало, но среди этой части было всего пара полицейских, а остальной зал состоял только из служивых ребят и они были в томном расположении духа. Один из них встал и закричал:

— Азартные игры и тотализаторы незаконны в нашей стране, какого хрена здесь происходит? — он достал пистолет, начиная задерживать ликующих работяг.

К нему присоединились все остальные полицейские, даже те, кто тоже радовался, быстренько натянули фуражки или шлемы, хватая убегающих. Мужчина прикрывающий этот бардак, поинтересовался:

— Господа полицейские, но может ещё не всё потеряно?

Вразумительный удар дубинкой по лицу дал ему вполне чёткий ответ.

Вернувшись на базу, Эван снял маску, а Рене взял бутылку виски, проходя в кабинет к Галиону, он сказал:

— Какого хрена ты не отвечаешь, старый? — Подняв взгляд, они увидели, как Кан держит Галиона на прицеле.

— Поговорим? — Спросил Кан.

Ворона сидела на крыше пятиэтажного дома, внимательно осматривая трущобы, в которых продолжались стычки с полицией. Простые люди всё ещё одерживали верх, благодаря внушительному выступлению команды загона. Так люди стали называть героев, которые дали отпор режиму, на его же территории. Птица оттолкнулась лапами от черепичной крыши и полетела прямо в гущу событий. Контраст был очень интересен тем, что одинаковые районы становились опаснее или безопаснее в зависимости от близости к бару «Cold Ship». Чем ближе к нему, тем меньше стычек и спокойнее обстановка. Ворона пролетала над жестокими истязаниями, над равносильными противостояниями, над полной полицейской беспомощностью и наконец-то над самой жизнерадостной точкой города. Бар никогда не был забит полностью, поэтому люди с улицы могли бы зайти внутрь, но не сегодня, ведь внутри была встреча старых партнёров.

— Да уж, Кан. Я бы с удовольствием поговорил, но ты убери пушку от головы моего друга. Ты знаешь, что я убью тебя быстрее, чем ты выстрелишь. — сказал Рене, держа в руках лезвие.

— Ничего подобного ты бы не сказал, будь я под прицелом. Мы ведь не друзья и мы оба это помним. — ответил Кан.

— Что тебе нужно Кан и как ты сбежал из тюрьмы? — спросил Эван, держа Кана на прицеле.

— Чулок, теперь ты в банде, я так понимаю. Эван Редсти, детектив, террорист, интересный набор. Мне нужно поговорить, о бизнесе, Рене. — после этих слов, Кан оттолкнул Галиона от себя и убрал бластер.

— Какой бизнес, идиот? Мы сейчас не этим занимаемся, каждый приносит то, что может, и мы помогаем нуждающимся, в надежде прекратить всё это. Чтобы люди не нуждались в подобной помощи, а ты… Ты просто хочешь всё вернуть, как было? Бизнес, влияние, банда? — Спросил Галион.

— Именно так.

— Как раньше уже не будет, Кан. Ты не понимаешь этого? — спросил Рене, подходя к Кану.

— Из-за того какой кругом бардак, сейчас лучшее время. Ты бы это понимал, если бы не потерял деловую чуйку. Стремясь спасти мир для всех, свой ты не сохранишь. Есть такой человек, как Сенсей. Это история типа «из грязи в князи», был шестёркой, а теперь босс скрытной организации, работает с Мэром, торгует наркотиками и живёт припеваючи.

— Хочешь, чтобы мы были как он? Сенсеями без капли чести, лишь с жаждой наживы. — спросил Рене.

— Нет. Я хочу, чтобы началась работа. Когда была банда, процесс шёл постоянно. Принимались решения, разруливались дела и решались судьбы. Вы вроде этим и занимаетесь, люди видят силу, но это пока. Темп сбавлять нельзя, как бы нас не давили. Сейчас уже проигрывать нельзя. Но прежде чем спасать мир, нужно решить проблемы здесь в трущобах. Зачем тратить время на смену имплантов бедолагам, если можно узнать того, кто им их ставит и ударить по корню зла. Зачем устраивать потасовки с местной полицией, которая и так всё знает, если их можно даже защищать и те встанут на нашу сторону.

— У нас нет времени, чтобы решать все эти проблемы, нужно покончить со всем дерьмом сразу, иначе эта война затянется и тогда нам уже не победить. — сказал Галион.

— А что за Сенсей, чем он занимается? — спросил Эван.

— Знаю лишь, что он торгует особенными людьми. Сто Тринадцатый, Ланс Хлистер, Ронин — это его товары. А наркотики, это скорее ширма, за которой скрывается что-то более серьёзное. Наши позиции нужно укреплять. Можно сменить баррикады на заявление, тогда никто не сунется или мы приблизим финальный бой.

— Это нехорошо… — протянул Галион.

— Ты же сам спешил, старик. — сказал Кан.

— Нет, я про то, что он торгует особенными людьми. Моя разработка, этот скоростной костюм, он был на Лансе, как говорил Рене. А если он работает с Мэром. Боги… Кто знает, какие разработки он ещё пустит вход, а может уже пустил.

— Например, такие? — Эван достал меч Дуэйна Духареса и включил его.

Сначала выскочила гарда, с дополнительными кончиками небольшого размера, как у трезубца. После этого Эван взмахнул мечом и выехал телескопический прут, из которого на конце выдвинулись ещё два металлических лезвия, концами в сторону гарды. После чего по мечу, вдоль гарды и основного длинного прута, разлилось фиолетовое плазменное свечение.

— Чтоб меня, это меч Лидера. — воскликнул Галион. — Где ты его раздобыл?

— У него дома. Ту неделю, что меня не было, я скитался на севере и на юге, по его следам. Я случайно нашёл его дом, но после и правда встал на его путь. И вот, у меня есть всё это. — Эван положил сумку с вещами Духареса на пол перед всеми. — Я посмотрел на что способен этот меч. Если такими вооружат силовиков. Или с ними выступят «Рыцари Альмаматера», загон просто сметут.

— «Рыцари Альмаматера», замороженный проект, но ничего не мешает его возобновить. Эти мечи делать не сложно, когда знаешь, как, но есть пара нюансов, о которых знаю только я, автор этого проекта. Я пойду, начну собирать новые и поручу Скалински помогать имплантированным. Вы разбирайтесь с остальным.