Герой достал мусорный пакет из урны и собрал в него части тела и брони Ланса, предварительно разрезав. Среди частей тела противника, были, как и полностью металлические импланты, так и человеческие части тела и трубки с кровью, что вызвало больше вопросов, чем ответов. Эфрейд добрался до окна ресторана, и за столом уже было пусто. После этой проверки он отправился в трущобы, попутно устанавливая голосовую связь с Бутом Стрейджем.

Эван сидел на кладбище у раскопанной могилы, посвящённой жертвам в период с две тысячи двадцать седьмого по две тысячи тридцать второй, и ждал отца. Который уже брёл в потёмках среди остальных надгробий.

— Ты мог бы выбрать место по приятнее, сынок, чем кладбище. — сказал Дэвид.

— В моей голове, тут ты пробыл больше, чем где бы то ни было. Думал, что тут тебе будет комфортно.

— Глупости, могли бы отправиться к тебе в клуб или домой, ты же где-то живёшь?

— Пап. Мы не виделись девятнадцать лет. Разве не похуй, где мы будем говорить?

— Ну, ведь кругом не безопасно, особенно для тебя. И не девятнадцать, а ровно двадцать. В пять лет тебя у нас отняли, а сегодня тебе двадцать пять. Девятое декабря сегодня, твой день рождения. С праздником, дорогой!

— Спасибо. Меня у вас отняли… Я помню всё иначе. Расскажи, как всё было.

— Сынок… Я… — невнятно бормотал отец.

— Расскажи мне. — твёрдо ответил Эван.

— Твоя мама была среди повстанцев и в один из дней, она неудачно отработала, так скажем, и о ней узнали. За ней пришли. Чтобы тебя защитить она отвела огонь на нас, её убили, а я смог сбежать. Я прятался в трущобах всё это время, в надежде заработать и найти тебя… Но сама судьба свела нас. Понимаешь? Что ты ещё хочешь знать? — сказал отец, стоявший весь в поту.

— Давай теперь без клоунады и сказок. Я узнал у офицера Стрейджа всё. Из того, что ты сказал, правда первые пять слов. Рассказывай. — сказал Эван, заходя за спину отца.

— Хорошо. Твоя мама до последнего пыталась помочь всем и вся, пока мы были на мели. Из-за их деятельности не было в городе работы, и я не мог как-то наладить ситуацию. Мы повздорили, и я ушёл из дома, гулял, бродил. И в какой-то момент стал плакать на улице, сидя у фасада дома. Мне посоветовал, проходящий мимо гражданин, сходить в Церковь Трибунала и излить душу там. Я так и сделал. После того, как я всё высказал, что думал, глядя Богу в глаза. Мне полегчало, правда, и я решил помириться с твоей мамой. Ты же помнишь, как её зовут?

— Элиза… Элиза Редсти. — ответил Эван, опуская взгляд на землю.

— Да. Я вернулся домой и стал извиняться, как вдруг, через, минут пять, в дом начала ломиться полиция. Она хотела забрать тебя, но на то не было возможности, и мы убежали. Я закрыл за собой сразу пару дверей, это дало нам время. Ты, должно быть, видел, как в нас стреляли и подумал…

— Что вас убили.

— Почти правда. Как оказалось, маму ранили, и она не могла бежать и идти дальше. Она умоляла меня вернуться за тобой или пойти к её друзьям, чтобы они помогли отбить тебя у них. Но мне это революция уже так осточертела, что я не мог и слушать. Я бросил её там и убежал, как последний трус. С тех самых пор, я пытаюсь выжить в этом Загоне. Перед тобой жалкий человек, признаю. — подытожил Дэвид, присев на надгробие.

— Ты бросил её умирать и не выполнил даже последнюю её волю, даже не попытался. Ты закончишь также. — Эван выстрелил в отца и тот свалился в раскопанную могилу. — Оставайся там, где ты и был всегда, по крайней мере в моей голове. Ни этого разговора, ни этой встречи, для меня не было. Ты фантазия и воспоминание. Повод… Повод вспомнить о маме.

— Убей… меня…

— Нет, я брошу тебя так.

— С днём рождения, сынок… — сказал отец, захлёбываясь кровью.

Эван молча опустил голову, в этот раз, не проронив и слезы.

«Зачем люди вообще говорят сами с собой? Думаю, что кто-то так себя направляет дальше. Сегодня я покончил с одной из двух целей. Бесполезная завершена, осталась невозможная. Неплохо. Надеюсь, что фраза «Нет ничего невозможного» не пустой звук. Я убил отца, отомстив за маму, не будучи уверенным в том, что она одобрила бы подобное отмщение. С другой стороны, её мнение не узнать, а я одобрил данное действо. Я почти не знал этого человека, а незнакомцев я убиваю, почти, каждый день. Так почему я так разбит? А разбит ли я, или просто хочу быть таковым из-за навязанной обществом нормой поведения? Кажется, я понял. Это должно быть незначительно. Мелкий пункт, который в будущем, вероятно, мог стать проблемой. Решился за полчаса. Есть значительные смерти и нет. Смерть моего отца незначительна, в рамках общей битвы, так же, как и незначительна в рамках моей же истории, ведь она не связана даже с половиной моей жизни. В тоже время, смерть Виги для меня была значительнее, да так, что я не мог поверить. Как и с Эзрой. Только эти истории продолжаться и принесут мне боль, много боли. А история с отцом закончена и теперь я полностью посвящён себе и спасению Онократала. Я вернулся на базу и принял все поздравления. Было безумно приятно и это подняло мне настроение. Однако, лучший подарок сегодня сделал мой отец.».

Тем временем, по тёмным коридорам, футуристичного офиса, двигался Барон Страйронд. Подойдя к большой чёрной двери, он остановился. Дверь открылась и перед ним предстал Мэр.

— Сто Двадцатый тебя предупредил, значит. Хорошо. Ближе к делу Страйронд. — сказал Мэр и ушёл к себе за стол.

— Господин, это уже не дело, они разгуливают в Небесном районе, как у себя дома. Это…

— Это временная ситуация. Бунт будет подавлен, и я смогу уехать по делам, оставив всё Альмаматеру. Мы готовим удар и будьте уверены, они его не ожидают. Им повезёт, если они вообще выживут.

— Позвольте мне. Устранить проблему.

— Не в этот раз, ты нужен мне, как игрок, но запасной. То, как мы недооценили Эфрейда, это ошибка, которую мы больше не повторим. Я не повторю. Но извини, чтобы покончить со всем, мне нужны Экспонаты. А ты их не доработал.

— Всё будет готово, но нужно время. Они же все разные.

— Я понимаю и ценю твою плодотворную осторожность, но нельзя ли добавить и оперативности?

— Да, господин.

— Можешь идти и не ужинай пока на открытых пространствах.

Барон ушёл, и Мэр открыл панель, по которой соединился с управляющим организации «ТПО»

— Да, это Мэр. Я бы хотел обсудить будущее сериала «Птенец».

Десятое декабря две тысячи сорок шестого года было по истине плодотворным. Кан отлично исполнял обязанности, которые сам же на себя и взвалил, Рене и Брендон проводили время с подругами, помогая им в мелких поручениях Галиона, который вместе с Эваном и Скалински занимался модернизацией их костюмов. После сражения со Сто Тринадцатым, Эван заметил, что урон приходящий на большую часть его защитной пластины, намного ощутимее, чем на меньшую. Проведя некоторые проверки, Галион нашёл лучший вариант.

— Нужно поделить пластины на составные части, чтобы урон шёл не на всю твою грудь, а на определённый участок. При сражении с тем уродом, он повредил твою броню, лишь по той причине, что она была цельным куском. А я предлагаю сделать несколько раздельных, чтобы они были крепче.

— Можно их установить на сам костюм, а не делать составными, тогда не будет переломов крепления, и моя подвижность не будет зависеть от механизма стыка. — добавил Эван, указывая на элементы брони.

— Но ты будешь уязвим в этих местах.

— Да ладно тебе, бластерные выстрелы поглощаются этим материалом, а чем меньше кусок, тем менее ощутим выстрел. В тоже время риск поломки заметно сокращается. А в эти прорези никто никогда не попадёт. А уже если мне прилетит плазменным мечом, то тут ни одна броня не поможет.

— Есть то, что может помочь, но об этом пока рано, нужны тесты. Хорошо, тогда делим на составные части с креплением на костюм. А костюм это…

— У меня есть старая кожаная куртка, на неё можно, вот. — Эван протянул куртку Галиону.