Эван начал пить из речки, как вдруг получил удар по рёбрам, он упал немного вниз по речке и посмотрел выше, там стоял голый мужчина, с длинными белыми волосами и такой же бородой, его тело было очень накаченным, с пульсирующими синими венами. «Боже мой, он пыхтит как уставшее животное». Мужчина чуял запах эликсира и стремительно побежал к Эвану. Наш герой увернулся и пнул его по спине, чтобы тот улетел дальше. Он подбежал к беловолосому мужчине сзади и обхватил его так, чтобы тот успокоился, но он и не собирался. Вырвавшись из захвата Эвана, Седовласый схватил его за горло и, подняв перед собой, ударил героя по лицу так, что тот упал на землю. Пнув в колено и услышав неприятное кряхтение, Эван вскочил и сделал такую подсечку, что противник рухнул, а Эван продолжил многочисленными ударами по лицу и одним точечным пинком по челюсти. Седовласый встал и побежал в чащу джунглей, наш герой стал преследовать его.

«Как же тяжело двигаться, но я чувствую все свои движения так, как никогда раньше не чувствовал». Пробегая среди деревьев, чьи корни уже выбрались из земли и представляли собой преграды, Эван запрыгнул на один из них и стал прыгать по ним, как и седовласый. «Боже, я будто вешу тонну, но парю как пташка, приятно…», набрав безумную скорость, он увидел, как мужчина с седыми волосами прыгнул прямо с обрыва, и полетел среди деревьев, схватившись за лиану. «Что за Тарзан, твою мать?», Эван прыгнул со скалы и схватился за лиану, деревья по сторонам от него мелькали с бешеной скоростью, но он чётко видел каждое. Перехватывая лианы прямо в полёте, герой и поворачивал, и срезал путь, чтобы перехватить мужчину, которого он преследует. «Как странно, ещё не стемнело, но солнце будто потускнело, а свет невероятно мягкий, с большим количеством оттенков красного…». Мужчина прекратил бежать и остановился в поле, среди кучи маленьких деревьев, оно было окружено остальным густым лесом. Эван спустился к нему и понял, что тот хочет сразиться, он побежал прямо на него. Молниеносно, и совершенно неожиданно, из высокой травы, прямо перед Седовласым, на героя выпрыгнул тигр, который не стал жалеть Эвана и сразу ударил когтями по груди. «Блять, это больно, но силы, силы никуда не делись, он получит своё.» Герой держал пасть тигра, пока тот давил на него лапами. Он увидел прядь седых волос у него на лапе, прямо как у старика на ноге, но ими у него скрыта перевязка травмы, а, что, если… Эван сделал кувырок и, схватив тигра за лапу, выкрутил её до хруста «Я слышу хруст, в области этой пряди, да…». Тигр упал на один из кустов, сломав его, и стал выть от боли. Герой подобрал одну из веток и стал держать её, как меч, набросившись на седовласого. Он же сломал ветку дерева сам и сразился с Эваном. После каждого звука удара палок и этой отдающей боли в руках от удара, Эвана посещали воспоминания о смертях, убийствах и всех зверств, что творил Мэр вместе со сторонниками режима. Он видел их победу раз за разом… принципы Эвана ещё никому не помогли. Со слезами на глазах, он ударил своей палкой по голове седовласого так, что палка сломалась, а волосы в том месте сменили белый цвет на красный. Эван продолжил забивать его, не обращая внимания на то, что он уже мёртв, а капли крови всё больше покрывают тело его самого. Воспоминания о победах Мэра не ограничивались личными провалами Эвана в борьбе с ним. Летопись его кровавых побед была сама история последнего полувека.

«Иди прямо и отвечай на мои вопросы…» услышал герой, расправившись с дикарём, и пошёл прямо, переступив через окровавленное тело. «Огонь неизбежен, всё всегда горит. Города, глаза, сердца, что это для тебя значит?» Эван вспоминал лидера восстания, его рисунок на груди, представлял себя и прокручивал в голове свои поступки.

— Я как мотылёк на огонь. Не важно что это за огонь, я буду там. — ответил Эван.

«Готов ли ты проливать кровь, для достижения своих целей?», не задумываясь, Эван подтвердил это:

— Да, если это будет необходимо, я пролью достаточно крови. — он вышел из джунглей прямо к своему месту у водопада.

«Упади на дно в последний раз и выйди новым человеком, но каким? Ты должен будешь сказать сам». Подойдя к краю водопада, Эван прыгнул вниз, сливаясь с потоком воды во время падения, что придало ему ускорение. Всплеск воды ознаменовал его погружение. Упав на самое дно, Эван видел лишь мрак и пустоту, бесконечную тьму, мелькающие образы его поражения и неудач сменялись на всё то, чем он занимался и видел в этом себя. Всплывая, он видел проблески света, воспоминания подталкивали к тому, чтобы всплыть к верху: новые друзья, поддержка, спасение людей, детективные будни, победы… это то, ради чего он боялся и испытывал страх. Страх сильное чувство, оно двигает людей к действиям или уничтожает их, зависит от человека и его сил. «Я стал сильнее, страх должен стать моим оружием, но не что-то конкретное, а само чувство, вечного непонимания, беспомощности и паники. Кошмар воплоти, под маской безобидного саморазрушающегося создания, объятого собственным пламенем страха и непонимания».

Он всплыл и эффект всего ритуала уже спал, солнце пекло и слепило глаза, Дикарки ждали его на берегу, пока он выходил из воды, он услышал знакомый голос из чащи «Как же тебя зовут? Кто вышел к нам?». Эван шёл в воде по пояс, кровь слегка выступала из раны оставленной тигром, и, подняв голову со свисающими длинными, мокрыми, волосами он сказал — Afraid.

Середина 32 года новой эры.

Путь был не близкий, но Дикарки давно следили за тем, откуда плывут корабли. Команду с одного судна они даже смогли допросить. Всегда их четверо. В рейсе, что был до появления Эвана, трое погибли в ритуальной рулетке, а один не справился с эффектом эликсира и самим обрядом. Мужчина обезумел, его волосы потеряли цвет, а глаза наполнились кровью, вены пульсировали так, будто кто-то внутри них рвался наружу. За те четыре месяца, что он был на том острове, он набрался сил, приспособился, одичал и затаился, словно ждал новой крови, которая соединится с эликсиром и даст тот самый аромат. Они поведали герою эту историю не сразу, но он умел уговаривать, однако есть мнение, что обычных красноречивых фраз в Онократале Эвану не хватит. Пролитая кровь, которой переполнилась чаша весов, ознаменовала то, что я распрощался с человечностью. Но я ещё не в городе и не пролил ни капли невинной, или виновной крови, почему же меня это тревожит?

— Вот они, огни большого города, Эван. Погляди только на эту лёгкую, бархатную кромку света над бедным районом и блестящий глянцевый пожар богатого. — сказала Дикарка, стоя у поручня на верхней палубе.

— Поэтичности или романтичности тебе не занимать… — Подчеркнул Эван — … скажи своё имя, «Дикарка» далеко не то прозвище, которое тебе стоит носить. Да и любой из вас.

— Дело в идентификации, когда женщин ловили, многие выдавали друг друга по именам и всех находили очень быстро. Столько женщин спаслось лишь после конспирации. Банальное не знание имён, а сколько спасено жизней.

— Подплываем. — Подметил Эван, глядя то на город, то на Дикарку. — Итак! — громко и чётко сказал он, повернувшись ко всем на палубе. — Мы подплываем, света на нашем корабле нет, увидят нас, скорее всего, лишь на радарах. Сканеров, отслеживающих тепло у них, вероятно, тоже нет. Иначе, я бы тут не стоял, ведь к вам я отчалил из этого же порта. Благодаря автопилоту мы устроим погром, но я предлагаю ещё поджечь корабль, так как с простым крушением и быстрым осмотром корабля, они могут понять, что это диверсия и будут прочёсывать порт. С пожаром на корабле и в порту провозятся дольше. Мы же поплывём по правую сторону от причала, укроемся в контейнерном складе и войдём в канализацию, ведущую в город. Ну а там… будет видно. Все поняли план? — чёткое «Да» от женщин, убедило Эвана в том, что план можно приводить в исполнение.

Корабль горел, а целая тьма женщин двинула подводным плаванием к краю контейнерного склада, пока все работники порта сбежались на кораблекрушение. Эван проводил дикарок группами, когда была возможность пройти незаметно, после чего они спустились в канализацию. Первый раз, на памяти Эвана, он кого-то ведёт за собой, а не сам идёт за кем-то. Казалось бы, зная к чему он стремиться, нужно привыкать и отдавать себе отчёт в том, что рано или поздно голов, за которые он несёт ответственность будет намного больше. Либо он потеряет свою, иного исхода быть не может. Нигде не сворачивая, они бежали прямо к центру города, но их остановил до боли знакомый голос.