Моя моторка подлетела на образованной гидроударом волне, раскидывая своих обитателей, и в мгновение свободного полёта я успел со злым удовлетворением отметить, что Орхи досталось больше чем нам – бомбы упали точно на её соклановцев, по моим союзникам же немного промазали.

А затем я погрузился в холодные воды Амазонки, сейчас бурлящие после взрывов. Дёрнулся раз, другой, третий, вырываясь из утягивающих меня на глубину потоков.

Смог.

Всплываю на поверхность, еле удерживаясь в бурлящем потоке. Какое-то береговое течение уносит меня всё дальше и дальше от перевёрнутых лодок.

На счастье, рядом со мной проплывает пластиковое весло. Хватаюсь за него, держусь на плаву. Пытаюсь грести к лодкам… и бросаю эту затею, потому что по небу пролетает ещё один самолёт. Или тот же, я их не различаю.

Знакомый свист авиационных бомб, и я гребу в обратном направлении, подальше от лодок.

Бух! Бух! Бух! Глухие взрывы вновь взбудораживают воды, и поднятая ими волна накрывает меня с головой, заворачивает в свои мокрые удушающие объятья, тянет в глубину и куда-то в сторону.

Вновь борьба за жизнь, весло вырывается у меня из рук. На глубине – смерть, но где она, эта глубина? Вверху или внизу? Куда плыть?

И всё же я борюсь, словно лягушка шевелю руками и ногами, пытаюсь плыть к поверхности, к берегу, борясь с пришедшей в ярость водой.

Я выплываю всего на мгновение, хватаю ртом воздух, но волна ещё не отпустила меня, она всё ещё сжимает моё тельце в объятьях и несёт на какое-то дерево, что пустило корни прямо в реку. Отчаянно группируюсь, но всё равно удар о корни выбивает из меня весь дух.

Оторванное весло прилетает сзади, прибивается рядом, я хватаюсь за это весло с одной мысль – только бы не выпустить. Напрасно.

Волна бьёт меня виском обо что-то твёрдое, и приходит мокрая, вязкая темнота полузабытья.

Я чувствую, что река куда-то тянет меня, что плыву, что я вроде бы дышу, но очнуться окончательно, скинуть с себя грогу не выходит.

В конце концов, я отдаюсь воле реки и темноты.

Я очнулся на речном берегу от того, что кашлял и выблёвывал воду из лёгких и желудка.

Когда немного оклемался, понял, как же мне повезло – совсем рядом огромная анаконда нетороплива душила ещё живого Пуха. Бедняга жалобно стонал, не в силах вырваться из смертельного кольца. Змея не торопилась, давая пухлику возможность потратить все свои силы, выдохнуться в безуспешных попытках освободиться, чтобы затем без проблем прикончить его.

Я встал, пошатываясь, сделал шаг вперёд, покидая непривычно красную воду. Стоп, отчего такой цвет?

Оглядываюсь и вижу на воде пробковый шлем, а под ним – бурлящее красное пятно. Маленькие рыбки терзали уже мёртвое человеческое тело, которое то всплывало, то погружалось под воду.

Настоящее пиршество пираний – словно фильм ужасов смотрю.

– Аааа, п… ма… те! – внезапно закричало тело, и я понял, что оно живое.

Обглоданное лицо не опознать. Кто он, мой или Орхин? Тьфу! Вглядываюсь в статус – это Саня из Френдов.

Не повезло пираньям – что там кушать на студентике, кожа да кости…

– По… те! – всё слабее крик, всё краснее вода.

Раз ты мой вассал, то конечно я помогу.

Вскидываю руку с Железным Феликсом и, дождавшись, пока Саня в очередной раз появится над водой, метким выстрелом вышибаю ему мозги.

– Покойся с миром, воин, ты погиб, сражаясь, – я салютую кровавому пятну на реке револьвером. – Или, по крайней мере, барахтаясь.

Иду к анаконде, которая обмотала Пуха так плотно, что из-под толстых колец торчали только вывернутая в плече рука и верхняя часть лица.

В глазах главы Пухликов мольба.

– Помочь тебе? – спрашиваю участливо. – Моргни, если да, два раза – если нет.

Сначала он моргнул один раз. Затем понял и начал хлопать веками, отчаянно вращая глазами.

– Не хочешь помощи? Ну тогда я пойду, – я пожимаю плечами и разворачиваюсь.

Каждый сам себе друг и сам себе враг.

– Убей змею, – слышу за спиной сдавленное сипение Пуха, сумевшего как-то освободить рот. – Не меня…

Но это его последние силы. Почувствовав близость победы, анаконда зашевелилась, смыкая тиски смертельного захвата.

Я обернулся, чтобы увидеть перекошенное в немом крике лицо пухлика. Его рот раскрывался и закрывался, но не было воздуха в лёгких, он не мог вдохнуть.

– Зачем ты мне, если не можешь даже победить животное? – покачал головой я, вглядываясь в расширенные от гипоксии глаза Пуха.

На самом деле, Пух умел накладывать силовой щит – этого достаточно, чтобы одолеть змею-переростка.

Вот только он выдохся. Устал. У него ещё нет параметра Маны – его открывает пассивка Магический дар, которую маги получают на втором уровне прокачки способности. А до этого момента абилка требует обычную жизненную энергию, так же, как и призыв Железного Феликса.

Если Пух использует свой щит, то наверняка потеряет сознание, но другого оружия у него нет.

– Щит, Пух, щит – это твой последний шанс, – подсказал я. – Думай не о том, как выжить, а как прикончить звёрюгу.

Умирающий союзник ответил мне закатанными глазами и пеной изо рта. Всё, что ли? Я решил немного подождать и не зря.

Секунд через тридцать анаконда задёргалась и обмякла. Я осторожно приблизился к голове амазонского монстра и увидел вытекающую из глаз и пасти кровь.

Пух всё сделал верно – поставил силовой щит прямо в мозг твари. Его абилка не активировалась там, где есть твёрдое вещество, но прекрасно работала в воздухе и в воде. А мозг – он ведь обладает достаточно студенистой консистенцией, чтобы рискнуть. Даже если не перерубило сам орган, то кровеносную систему и доступ кислорода точно перемкнуло.

На всякий пожарный отрубаю змеюке голову мачете. Толщиной анаконда с молодую берёзу, так что сделать это непросто, но я справляюсь, немного измазавшись в крови.

Вытаскиваю обессиленного Пуха из-под анаконды и бросаю его в речную отмель. Он кашляет, фырчит, но приходит в сознание.

– Там пираньи Санька доедают, но вряд ли они насытятся его костлявой тушкой. А вот ты сойдёшь за главное блюду.

Пух вылетает из реки как ошпаренный. В глазах обида, непонимание… и торжество победителя. Это хорошо.

Подхожу к нему и резко дёргаю руку вниз, вправляя вывихнутое плечо. Союзник настолько ослаб, что только шипит.

– Ты молодец, Пух, – искренне хвалю я вассала. – Не каждый сможет принять верное решение на волоске от смерти, так что я тебя зауважал немного. Пойдём!

Я иду вдоль берега, не оглядываясь назад, но по топанью знаю, что он идёт за мной. Шаги на некоторое время замирает, слышится непонятная возня. Из любопытства кидаю взгляд назад – Пух заворачивает в снятую футболку голову анаконды.

– Трофей! – гордо отвечает он на мой немой вопрос.

Стараясь не заржать, двигаюсь дальше в поисках тиммейтов. Судя по всему, в отключке я пробыл совсем чуть-чуть, полчаса максимум, а значит никто не успел разбежаться. Речные течения скорее всего вынесли тела примерно в одно место, так что все мы где-то рядом. И друзья, и враги.

Вдоль реки растительность не менее густая, чем в остальной сельве, поэтому приходится продираться через лианы, активно работая мачете, огибая и перелезая деревья.

Минут через десять поиска я слышу за плотной стеной деревьев крики и выстрелы. Там идёт бой. Знаком показываю Пуху следовать за мной, осторожно пробираюсь через сельву, смахиваю с плеча гигантского чёрного паука. Паук падает на моего союзника, отчего тот тихо взвизгивает.

За деревьями небольшой клочок скалистой земли. Сейчас на нём разбросаны трупы солдат или наёмников. Одинаковая униформа, одинаковые шевроны – скорее всего, союзники того самолёта, что отбомбился по нам.

Неужели бразильская армия? Или какой-то картель?

В просветах сельвы оставшихся в живых врагов голыми руками рвал находящийся в «затмении» Беш.

– Уходим, – тихо командую я.