– А ты сильнее, чем кажешься, – одобрительно прогудел мой бородатый союзник.

– Ничё подобного, – я привалился к дереву, давая расслабиться дрожащим рукам.

Ноги после прогулки с человеком на плече тоже едва заметно тряслись.

Подкачаться, что ли? Только пока в моём плотном графике нет окна для силовых тренировок…

– Эй, очнись, – Беш отвесил пленному пару пощёчин, от которых тот застонал. – Приходит в себя!

После нескольких дополнительных пощёчин, пары пинков и одного сломанного пальца игрок открыл глаза.

– Да вы о… – начал было он качать права, но замолчал, когда носок моего ботинка выбил ему передние зубы.

– Нас интересует две вещи – что и от кого ты сторожишь, – прошипел я. – А всё остальное нас не интересует.

– На штрёме я, – выплёвывая половинки зубов, прошепелявил игрок. – От людишек разных, вокруг гуляюсих. А штерегу я, штобы никто не месал, пока группа пытается к Эспе прорваться.

– Эспе – это кто?

– Эспе – это игрок такой. Из буйных он. Шпит и шпит, никак его не разбудить. А пока он шпит, разное вокруг проишходит. Штрашное.

– Буйные – это те, которых хранили под транквилизаторами, – пояснил мне Беш в ответ на немой вопрос.

– А что тебя пугает, игрок? – я ласково погладил пленника по голове. – Расскажи, чего вы все так испугались этого Эспе?

– Монштры, разные, штрашные, – забормотал пленник. – Иногда неизвешные, иногда – из фильмов.

Я сразу же вспомнил показанное мне бешенной лисой представление:

– Настоящие или иллюзии?

– Никто не знает. Наштоящими быть они не могут, так Глеб сказал, а он умный. Вот только это не мешает монштрам убивать. Дещяток ребят погибли, прежде чем мы поняли в чём дело, и не зашунули Эспе в барьер.

– А почему бы его не кокнуть?

– Он неуязвим.

Может, придурки накурились какой-то травы? Разве может кто-то быть неуязвимым?

– В смысле бессмертен или регенерируется? Какова природа его неуязвимости?

Свой вопрос я сопроводил парой хороших пинков, чтобы взбодрить пленного.

– Прошто ничего его не берёт. Удары не пробивают кожу, к примеру.

– Такая крепкая кожа? Каменная? Алмазная?

– Да нет ше! Обышная коша на ошупь, мягкая и тёплая! Но не пробить ничем! Пули отшкакивают, шпошобности не действуют.

Я посмотрел на Беша:

– Ты что-то об этом знаешь?

– Нет, никогда об этом не слышал, – покачал головой он. – Я тоже из буйных, но меня не транквилизировали. Мои способности не позволяли мне бежать из полностью забетонированной камеры-одиночки. Впрочем, сейчас я поднял пару уровней и позаботился, чтобы никакие стены больше не могли меня удержать. Тебе тоже советую, командир, создать подобную способность.

– Ну тебя и уводит с темы, Беш, – восхитился я. – Что за мысли бродят там, в твоей черепушке?

– Самые разные, командир, самые разные, – ответил мне здоровяк. – Проблема не в их характере, проблема в том, что их слишком много. Иногда мне кажется, что они как бы давят на череп, стараются вылезти из головёнки моей.

– Сложно тебе, наверное, было без собеседника? – поразился я.

– Нет, до одиночной камеры я всегда находил себе собеседников, – пожал плечами Бешбермак. – Самых разных, мне не важно. Главное – чтобы слушали.

Чтобы слушали тебя в последние мгновения перед смертью? Если так, то ты тот ещё затейник, здоровяк. Впрочем, вслух я этого не сказал, а всего лишь заметил:

– Уверен, твою голову посещает множество интересных, забавных, весёлых и печальных мыслей, Беш, а ещё ты знаешь много занимательных и познавательных историй. Только мы находимся в самом разгаре допроса!

– Я нешего не шнаю больше! – зашепелявил пленник, когда мы снова обратили наше внимание на него. – Пошадите! Нишего про вас не шкажу никому!

– Естественно, ничего не скажешь, – утвердительно кивнул Бес, с мерзким хрустом сворачивая ему голову набок.

Получилось у него это так легко, просто и изящно, что я поневоле позавидовал его здоровенным мускулистым рукам. Мои тощие хваталки не шли ни в какое сравнение.

Впрочем, сил, чтобы стрелять, мне хватает. Разве этого не достаточно?

– И это тот самый, перспективный? – поинтересовался я, когда мы начали осторожно пробираться через лес, боясь обнаружить ещё один секрет.

– Резонный вопрос, вот конкретно данного индивидуума я тоже перспективным не назову. Тля, она и есть тля. В спину ударить может, а умереть по-мужски – нет. Но там, дальше, кто-то стоящий да найдётся.

Бежавшая группа игроков обнаружилась на покрытом глинистой почвой берегу мелкой лесной речки. Они стояли тесным полукольцом, ширмой загораживая что-то от меня.

Все как на подбор – молоды, сильные, из тех, что выживают везде и умирают последними. Рациональные, циничные юноши и девушки, которые легко принимают новые обстоятельства и, когда нужно, отбрасывают нормы морали.

– Вот эти неплохи, – согласился я. – Наверняка живучи.

– Да, как тараканы, – хихикнул Беш. – Они же специальные подопытные из лаборатории А. Над ними там опыты разные ставили, стравливали друг с другом, считывали данные и показатели в сражениях. В общем, издевались над ними наши совестливые учёные. Однако, трудности закаляют.

– А ты откуда знаешь, ты же в одиночке сидел?

– Ну так приходил ко мне психиатр, приходил… Болтали мы о том, о сём. Почти друзья. Хорошо, что сегодня он на работу не вышел.

В принципе, из разговоров со здоровяком я понял, что почти всех свои знакомых он укокошил. Вот только я ещё не видел – каким образом.

– Слушай, а кто побег устроил-то? И почему именно сегодня?

– Да не знает никто. Может быть, они и устроили. Одно я скажу тебе, командир, точно – слух по тюрьме прошёл, что будут нас убивать. Вот ты мне только что рассказывал, что выпускать нас начнут, а по коридорам шепоток шёл, что не выжить никому. И не только по коридорам – пара телепатов до меня дотянулась с сообщениями.

– Телепатов я ещё не встречал, – воодушевился я. – И как они, в мозги лезут? Насколько быстро мысли читают?

– Без нужды не лезут, чуть подозрение падёт – им сразу голову оторвут, это они знают, – хмыкнул Беш. – А мой разум они особенно стороной обходят – боятся чего-то.

Игроки на берегу чуть разошлись, и нашему взору предстал лежащий прямо на земле молодой ещё парнишка. Наверное, мой ровесник, может, чуть старше или чуть младше. Судя по движениям грудной клетки, он мирно посапывал.

Вокруг его тела по земле тянулись какие-то странные почти каббалистические знаки, а над головой левитировал похожий на летучего змея лист бумаги с неизвестными мне символами. Видимо, так и выглядел магический барьер.

Группа игроков что-то активно обсуждала.

– Оставим его здесь… барьер будет работать ещё часа два… а если он пойдёт за нами…он же не ходит… монстры нагонят… они знают наш запах… слепки души… надо как-то кончать или брать с собой… контракт… -- доносились обрывки дискуссии.

Ветер дул от нас и услышать что-либо членораздельное составляло проблему, но в целом диспозиция была ясна как день.

Они не могли прикончить спящего, но и оставить его тут тоже не могли – боялись, что он будет их преследовать.

Как одному спящему человеку удалось внушить страх целой группе молодых и сильных, я понимать отказывался. Наверное, он действительно так ужасен. Может быть, призывает кошмары. И даже если признать, что спящий парень неуязвим – всё равно для страха нет причин. Есть тысячи способов победить даже бессмертных противников.

Победа не обязательно должна означать смерть проигравшего. Победа – это когда проигравший не может больше вести бой.

Я посмотрел на солнце, которое уже начало свой неторопливый спуск с полуденного апогея.

– Есть два пути, Беш, – прошептал я. – Первый – короткий и опасный, второй – длительный, муторный и опасный. Какой выбираем?

– Любой путь заканчивается смертью, – пожал плечами союзник. – Однако, раз нет никакой разницы, то зачем мучать себя долгими ожиданиями?