Почему-то интуитивно я чувствовал, что важно скинуть с себя грёбанную жену пока не случилось что-то страшное. Мне казалось, что конец соития, кульминация, станет той точкой, после которой я уже не смогу выпутаться. Однако, понимал я это свободной от желаний частью разума, а моё тело продолжало ритмично двигаться, вызывая у Ани всё более громкие стоны.

Ужас ситуации заключался в том, что часть меня наслаждалась процессом и даже не думала прекращать. Кто-то забрался в мои мозги, в моё сознание! Это страшило и бесило.

Плохо. И жена писателя, и я близки к оргазму. Темп нашей копуляции только нарастал. Может, я придумываю, но меня не отпускала мысль, что это рубеж, за которым ловушка захлопнется окончательно. Способность неизвестного игрока не брала под контроль сразу, она смешивалась с желаниями и потаёнными фантазиями, маскировалась под родные эмоции, а затем постепенно, словно удав, оплетала свою жертву всё новыми удушающими кольцами.

– Мне вдруг стало интересно, – хрипло поделился я мыслью с Ворониным, лицо которого постепенно обретало цвет. – Что будет, если женщину вы…бать взведённым револьвером? А, писака, классно я придумал?! Только оружия у меня нет… А, вру! Вот же оно!

Я сложил ладонь в жесте призыва, и в ней тут же оказался Железный Феликс.

Вот так, вот так. Оружие нужно мне не для того, чтобы сопротивляться, а чтобы продолжать играть свою роль.

Однако, я не смогу засунуть внутрь женщины Феликса, если сам там нахожусь, правда?

Оттолкнувшись, я с громким хлюпом наконец-то сумел выйти из супруги. Совершенно не стесняясь своего неприкрытого полового органа, я показал Воронину револьвер:

– Смотри, какой толстенький, ребристый, наверняка он там всё разорвёт, а? Что думаешь Воронин? А если вдруг пальнёт?

– Нееее надо, – вдруг выдавил писатель. – Пожалуйста…

Ого! А я уже думал, что мужик двинулся по фазе окончательно.

– Смотри, что сейчас полезет в тебя! Одно неверное движение, и внутри твоей матки окажется пуля офигенно большого калибра, – вкрадчиво прошептал я женщине на ухо, демонстрируя оружие.

Она завороженно, раскрыв рот, глядела на револьвер. При этом руками раскрасневшаяся от секса блондинка мяла свою грудь и игралась с киской.

Ух, да её же это заводит!

– Можешь наслаждаться и молиться, чтобы он не пальнул! – фыркнул я, аккуратно проводя стволом револьвера по её лицу, чтобы женщина ощутила равнодушный холод и смертельную тяжесть металла.

Затем, издевательски ухмыльнувшись, я взвёл курок, поудобнее поставил Аню, и начал вводить в её разгорячённое влагалище Феликса.

– А для полноты ощущений, я буду держать палец на спусковом крючке, – хохотнул я, с ужасом ощущая, что взятая под контроль часть моего разума искренне тащится от моей придумки.

А может, мне не внушили эти мысли?

А может, это я и есть?

Садист, насильник и мразь?

Чёрт, ненужные сейчас мысли. Выкинуть, выбросить из головы.

Я начал совершать возвратно-поступательные движения, насаживая супругу писателя на ствол револьвера. Она вздрагивала, тряслась, а её кожа покрылась пупырышками – верный признак страха и возбуждения.

Не знаю уж как, но револьвер возбуждал жену писателя не на шутку, и постепенно женщина начала сама насаживаться на оружие.

Сначала осторожно.

Затем всё сильнее и сильнее.

Я не мог сознательно всадить в неё пулю – удавка контроля не позволяла.

Однако, у револьвера взведён курок, мой палец лежит на очень лёгком спусковом крючке, а на само оружие в бешенном темпе насаживается находящаяся в сексуальном экстазе Аня.

Что могло пойти не так?

Аня как-то неловко дёрнулась, на мгновение теряя равновесие, и толчок оказался особенно сильным. Мой палец дёрнулся, ударился об ягодицу жены писателя и выжал спуск.

Бах!

Я выстрелил женщине прямо внутрь.

Она вскрикнула и повалилась на диван, суча руками и ногами в предсмертной то ли агонии, то ли оргазме.

А я подвигал руками и ногами. Помотал головой. И засмеялся, чувствуя, как сознание покидает волна теперь уже действительно чужих, навязанных извне эмоций.

Подтянул штаны и застегнул. Покрутил револьвер на пальце, внимательно оглядывая комнату. Затем подошёл к окну и выглянул во двор. Никого. Пусто.

Где враг, наложивший эту странную способность?

– Вот это да, – в комнату зашла Топка, тянущая за собой донельзя смущённую Элион. – Вот это да. Не ожидала, что во мне живёт стремящийся сокрушить всё вокруг варвар. Что-то на меня нашло, какой-то припадок.

– Я тоже не ожидала, – буркнула Элион, стремительно краснея от стыда. – Мы же весь дом разнесли… Извините…

– Нашли время мучиться совестью, балбески, – фыркнул я. – Вы не находите странным, что ещё пару секунд назад вы грызли шкафы в прихожей, а сейчас вам вдруг стало стыдно?

– Вражеский контроль, – первой сообразила принцесса, а фея хлопнула себя ладонью по лбу.

Мужик с топором достала свой маленький глок и, медленно отойдя к стене, хотела занять позицию за тумбой.

– Не двигайся, – я направил на Топку револьвер. – Стой на месте или, клянусь, я разнесу тебе голову. И пистолет опусти!

– Мэлс, ты чего? – удивилась фея, которая даже не подумала опускать свой пистолет.

– Топка, – медленно произнесла Элион, доставая из карманов свои усиленные бронепластинками перчатки. – У тебя из-под юбки торчит рыжий хвост.

– Думала нас обмануть, мразь, – фыркнул я. – Да только от хвоста тебе, похоже, не избавиться!

Топка изумлённо вильнула хвостом, после чего изумилась ещё сильнее.

С вытянувшимся лицом она потянулась рукой под юбку и ощупала хвостик.

– Что, торчит из жопки? – хихикнул я.

– Нет, из копчика, – удивлённо ответила фея. – И я могу им двигать!

– Кончай играть, – настаивал я, чувствуя какое-то несоответствие. – Твой контроль сброшен, ты не имеешь власти надо мной. Куда подевала нашу Топку?

– Стоп, Мэлс, это я, Топка! – быстро выдала Мужик с топором. – Давай поговорим, спроси меня о чём-нибудь.

– Тогда опусти оружие! – скомандовал я. – Опусти оружие, и мы поговорим.

– Вот этого я делать не буду, – фыркнула девчонка и, наоборот, направила на меня ствол своего глока.

В любой другой ситуации я бы уже вынес ей мозги.

Но что-то было не так.

– Ой, у меня тоже хвостик! – удивлённо воскликнула Элион, двумя руками щупая себя где-то пониже спины. – Смотрите!

Повернувшись, она продемонстрировала точно такой же лисий хвост, как и у Топки.

А я отшагнул от девчонок, автоматически проверяя свой зад. Но нет, хвост у меня не вырос.

Внезапно зашевелился Воронин. Он поднялся, разминая руки и ноги, но это было не так удивительно, как то, что мужчина на ходу менялся, трансформировался. Не как оборотни, чья плоть рвалась и ломалась с хрустом. Нет, мужчина подёрнулся какой-то дымкой, детали уходили от взгляда, подробности скрылись от глаз.

Вот изменилось его лицо, став гораздо более узким, нежным и приятным. Отросли волосы, изменив свой цвет на огненно-рыжий. Истончилась фигура, полностью сменив очертания. И, как вишенка на торте, пониже спины у бывшего Воронина вырос огромный лисий хвост с изящным бело-чёрным кончиком.

Передо мной стояла одетая в мужскую одежду молодая девушка, лицо которой скрывала восточная маска лисицы – я такую видел в каком-то аниме.

Вообще, восточную анимацию я в целом недолюбливал после того, как сеструха заставила меня два дня подряд смотреть яйца дракона. Однако, анимэ было в тренде, приходилось держаться в курсе.

Внезапно я понял, что получившая тяжёлое ранение жена писателя исчезла с дивана.

– Я здесь, – услышал я хихиканье за спиной и резко развернулся.

На подоконнике сидела точно такая же «лисица» в маске и хвостом. Единственное, что напоминало об Ане – это пара приметных родинок на изрядно помолодевшей коже и белые трусики, которые я так с неё и не снял.

Я перекатился, стараясь выйти из возможного окружения. Повернул голову, чтобы отдать команду принцессе и фее, но слова застряли в моём горле.