Навальный тоже является неплохим оратором, но в то же время проигрывает и по внешности и по имиджу Путину. Он не спортсмен, имеет вредные привычки. Связи с ЦРУ, завязанные Навальным во время обучения в Йеле, широко им не афишируются, поскольку не для всех россиян пока связь с американскими спецслужбами является положительным имиджевым фактором…

Путин не имеет и никогда не имел проблем с законом, не был замечен ни в коррупции, ни в воровстве. Не судим.

Навальный имеетза плечами опыт коррупционных скандалов и экономических преступлений. Судим…

Путин приверженец и пленник советских догм в национальной политике. Он апологет ленинского принципа интернационализма в крайнем его виде, когда русские лишены равных прав с остальными народами страны и являются лишь экономическими донорами для остальных народов. Путин настойчиво отказывается от реформ в этом вопросе и превращения РФ в русское государство, с опорой на русский народ, а старается опираться и найти поддержку у нерусских элит национальных образований и республик РФ. При Путине продолжается советская политика, когда любое движение или выступление русских за получение равных прав становится преступлением и объявляется фашизмом или шовинизмом, а активисты получают тюремные сроки по 282 статье[163].

Навальный, в то же время, является умеренным русским националистом. Он постоянный участник патриотических Русских маршей, сотрудничает и дружит с лидерами русских националистов, некоторых из которых даже называют в путинской РФ «фашистами». То есть, очевидно, что при президентстве Навального государство изменит свой вектор национальной политики и есть надежда на то, что усилия будут направлены на построение «России для русских» и признанию главенствующей роли русского народа, прекращением дотаций этническим регионам и окраинам, введением жестких мер к незаконопослушным иммигрантам, представителям кавказских республик и другого нерусского населения и административных изменений вплоть до введения черт оседлости и отделения самых одиозных национальных регионов под лозунгом «Хватит кормить ***!».

Юрий Алхаз делает вывод, что Путин более силен в имиджевом аспекте, управлении и внешней политике, а Навальный имеет большой потенциал и преимущество на поле национальной политики и в аспекте экономики.

Руководитель предвыборного штаба кандидата в мэры Москвы Навального Леонид Волков, описывая их совместную борьбу, приводит в пример учение одного из идеологов ненасильственной борьбы за независимость Индии от Великобритании Махатмы Ганди[164]:

1. Сначала тебя игнорируют.

2. Затем над тобой смеются.

3. Затем с тобой борются.

4. Затем ты побеждаешь.

В настоящее время, по мнению Волкова, борьба Алексея Навального находится в третьей стадии.

Помимо прямых или парадоксальных аналогий Навального с кем-либо из современных политиков или политических деятелей прошлого встречаются и экзотические. Так, публицист и русский мусульманин в изгнании Вадим Сидоров (Харун ар-Руси), проводя параллели между сегодняшней Российской Федерацией и Османской империей начала XX века, сравнил Навального с «младотурками»[165]. Такой вывод автор делает, исходя из нескольких особенностей идеологии Навального. Так, Навальный предлагает ещё более решительное «наведение конституционного порядка» на Кавказе, чем нынешняя власть, с возможностью «рос-сиянизации» национальных окраин и принуждением их к переходу от религиозно-родовых к светским формам общества. С «младотурками» же Навального роднит его отношение к «украинскому вопросу», те были пантюркистами, Навальный же — сторонник триединого народа великороссов, малороссов и белорусов: «Наша внешняя политика должна быть максимально направлена на интеграцию с Украиной и Белоруссией… Фактически мы один и тот же народ…».

По мнению Сидорова, неверно рассматривать Алексея Навального как русского Ататюрка, возможного отца-основателя русского национального государства. Скорее речь идет о характерном представителе, возможно, лидере «русских младотурков» — национал-империалистов, стремящихся сохранить остатки многонационального государства путем его национализации и либеральных реформ.

Так на кого же на самом деле похож «вор Кировского леса», «гроза жуликов и воров», блогер и политик Алексей Навальный, чьё имя до сих пор не хочет или не может выговорить национальный лидер россиян Владимир Путин? Авторы книги здесь согласны с мнением политолога Станислава Белковского, высказанного им в передаче Сергея Корзуна на «Сетевизоре»[166].

«До определённого момента он будет похож на всех, потому что когда политик идёт в гору, каждый видит в нём те достоинства, которые хотел бы видеть, — считает Белковский. — Поэтому поклонники Ельцина будут видеть в нём ельцинские черты, поклонники Путина — путинские, поклонники Юлии Владимировны Тимошенко — тимошенковские. И у Навального на голове будет вырастать фирменная коса. А когда политик идёт с горы, то наоборот — в нём будут видеть негативные черты всех названных политиков».

По мнению политолога Станислава Белковского, «главная задача и любой власти, и любого претендента на власть — это постоянное воспроизводство надежды»[167]. Блогер и политик Алексей Навальный именно в качестве «приносящего надежду» воспринимается как своими сторонниками, так и «заклятыми друзьями» и прочими противниками. Другое дело, что недоброжелатели говорят о призрачности этой надежды, о мираже, который вмиг может рухнуть, как только и если только Навальный обретёт ту или иную реальную власть.

«Кто гарантирует, что при Навальном будет лучше, чем при Путине?» — спрашивают скептики. «Yes, we сап!» — по-обамовски энергично и уверенно отвечают сторонники молодого политика и члены его «несуществующей», по мнению ряда критиков, команды. Оглядываясь в прошлое, можно заметить, что критики в стиле «будет хуже» в последние десятилетия чаще всего удостаивался «официальный» оппонент Бориса Ельцина Геннадий Зюганов. Многие помнят, как в ходе президентской избирательной кампании 1996 года в ходу были анти-зюгановские листовки с фотографией сурового Геннадия Андреевича и подписью: «Купи еды в последний раз».

Лидеру российских системных коммунистов (вождь мирового пролетариата Владимир Ленин, видимо, перевернулся бы в гробу от такого словосочетания) припоминали голод, холод и разруху худших времён коммунистического владычества в России. Алексею Навальному припоминают, как правило, «лихие 90-е» и тех их представителей, с которыми Навальный не хочет порвать раз и навсегда. Здесь уместно провести аналогию с постоянно витавшим в воздухе, но так и не случившимся объединением идеологически и электорально близких партий «Яблоко» и «Союз Правых Сил» по причине нежелания последних «каяться за преступления Чубайса».

Сам Навальный не раз высказывал своё отрицательное отношение к политике «шоковой терапии», которую проводили молодые реформаторы в начале 90-х гг. в демократической России. Это критики пропускают мимо ушей, но дело не в этом. Основной, «ядерный» электорат Алексея Навального, по словам руководителя его избирательного штаба Леонида Волкова, — это мужчины 25–35 лет с высоким уровнем доходов[168]. Эти люди, как правило имеющие хорошее образование, либо смутно помнят «лихие 90-е», либо не видят их исключительно в чёрных красках. Всё познаётся в сравнении, и тот период времени многими ретроспективно воспринимается как пора великих, но не реализованных возможностей для всей страны. Уровень развития гражданского общества и высокий мобилизационный потенциал демократических лозунгов, помноженный на наличие в целом свободных и соревновательных выборов, чем не может похвастаться современная Россия, делает 90-е гг. весьма интерес-ним временем, не лишённым положительных сторон в глазах политически активных граждан.