Состоявшиеся мужчины 25–35 лет и члены их семей не нуждаются в повышенных социальных гарантиях от власти, которые крайне важны для бюджетозависимых категорий населения. Более того, представители «ядерного» электората Навального, сознательно или неосознанно, являются сторонниками либертарианской модели экономики. Им вовсе не хочется быть задушенными в объятиях государственной поддержки. Напротив, они стремятся к самостоятельности и автономии, к минимальному вмешательству государства в их частную жизнь, в их бизнес и политическую активность. Не «поднимем пенсии», а «снизим налоги», не «запретим то и это», а «запретим запрещать», не «расширим штат милиции», а «разрешим гражданам короткоствол и дадим реальное право на самооборону» — вот те лозунги, которые интересны избирателям Навального. Как и ему самому.
Программные лозунги кандидата Алексея Навального ряду комментаторов представляются достаточно примитивными и малоинтеллектуальными. На это, в частности, указывает поддерживающий Навального главред «интеллектуально-националистического» портала «Спутник & Погром» Егор Просвирнин[169]. «Видите ли, мы не за Навального и не против. Мы за то, чтобы власть в России принадлежала интеллектуалам, национальной интеллигенции, — пишет Просвирнин. — К сожалению, ни Алексей Анатольевич, ни его окружение интеллектуалами не являются и к интеллектуальному сословию интереса не питают. Но они заявляют приверженность построению демократических институтов, в рамках которых интеллектуалы смогут занять подобающее место. Поэтому в целом мы движения Навального одобряем, от них (в идеале) должно стать лучше». Просвирнин называет Навального и его команду «пролетариатом постиндустриального мира», который «делает хорошее дело».
По мнению авторов книги, критика «неинтел-лектуализма» Навального справедлива лишь при сравнении его с некими идеальными политиками-интеллектуалами, новыми брахманами, которыми, однако, явно не богат политический ландшафт России. Более того, против «неинтеллектуала» Навального работает целая группа откровенных «антиинтеллектуалов», чья критика «грозы жуликов и воров» в основном строится на том, что тот «украл весь лес», «хочет разрешить гей-парад» и вообще американский шпион. Отметим, что из позднесоветских и российских политических лидеров, добившихся успеха, нельзя назвать ни одного интеллектуала. Был, конечно, Григорий Явлинский, первая буква в названии партии «Яблоко», но он всё-таки скорее не политик, а интеллектуал-идеалист, уверенный в том, что в течение 500 дней можно совершить кардинальные реформы в посткоммунистической постимперии[170]. Был и есть премьер-министр Дмитрий Медведев, но прогрессивность его взглядов в основном выражается в любви к гаджетам с логотипом «Apple».
Говорят, простота хуже воровства Кировского леса. Простота программы Навального выгодно отличается от «многобуквенных» и малопонятных манифестов, которыми так богаты «традиционные» российские политструктуры. «От него ждали кровопролитиев, а он чижика съел», — говорили персонажи Салтыкова-Щедрина[171]. От Навального ждали многотомника «Как нам обустроить Россию», а он выдал короткое: «Не врать и не воровать, поступать по инструкциям, власть должна быть выборной и сменяемой, правительство — это нанятые народом менеджеры, не более того». Иными словами: «Соблюдайте свою Конституцию!». Просто и примитивно — дальше некуда. А где Межгалактическая Империя или хотя бы Евразийский Союз? Где духовные скрепы? Где закрепление руководящей и направляющей роли национального лидера страны? Нет ничего этого, скучно. А мы не привыкли! Мы хотим слышать красивые слова, при этом понимая их пустоту, но всё равно слушая и слушая снова. И снова понимая, что это симулякр, форма без содержания, восприятие без объекта, галлюцинация, имперская иллюзия, опиум для жителей сырьевого придатка.
Власть для Навального и его команды — это не священная корова, это не та структура, с изменением и реформами которой «всё пропадёт, шеф». Власть — это, в представлении «киберактивистов», «сетевых хомячков» и простых выпускников Йеля, что-то вроде Интернет-провайдера. Нравится тебе качество услуг, предоставляемых провайдером за оговорённую сумму? Оставляем всё как есть. Не нравится? Обращаешься к другому, к третьему, к десятому. Ничего личного, только бизнес и поддержание достойного уровня оказываемых услуг. Казалось бы, что может быть проще и примитивнее этого? Что может быть проще и примитивнее Навального и его команды?
О своём богатом внутреннем мире Навальный не любит распространяться. За исключением, пожалуй, компьютерных игр. О любимых книгах говорит, что читает много и всего разного, но что конкретно — не сообщает. Навальный, жизнь которого на виду почти у всей страны, не говоря уже о спецслужбах («Родина слышит, Родина знает»), хочет оставить для себя потаённую комнатку, чтобы там побыть одному, наедине со своими мыслями, чувствами, тревогами и мечтами. У кого-то это шубохранилище и молельная комната в нажитом честным трудом дворце, а у Навального — его чтение. Какой сам рассказывал, после того, как 18 июля 2013 года он оказался в камере, первым делом записался в библиотеку. Решил перечитать «От диктатуры к демократии» Шарпа[172] или всё же «Бесов» Достоевского?
Несмотря на массовую поддержку русских образованных горожан, часто называемых креативным классом, Алексей Навальный большинством экспертов относится к типу политика-одиночки. Статус «одинокого волка», пусть и обременённого красавицей-женой и двумя детьми, имеет свои плюсы и «подводные камни». С одной стороны, ты всегда на виду, у тебя даже и близко нет конкурентов-однопартийцев, кто наступает тебе на пятки и пытается перетянуть одеяло электоральных симпатий на себя. С другой стороны, отсутствие команды, в котором до последнего времени упрекают Навального, — это возложение всей полноты ответственности за те или иные действия или бездействие на самого себя. Поднявшись на недосягаемый для многих (и вообще нехарактерный для российской реальной политики) нравственный уровень, «гроза жуликов и воров» боится приблизить к себе кого-то, в ком не уверен также точно, как в себе самом. А таких людей не так уж и много, если они вообще есть.
Наблюдатели, в частности Станислав Белковский, говорят о мессианском сознании Алексея Навального[173]. Если «обычные» политики борются с другими политиками, то Навальный борется со Злом, с тёмной стороной Силы, с персонифицированным галактическим Императором, поработившим всю известную ойкумену. Люди из группы поддержки Навального, возможно вовсе не склонные к догматизму, начинают воспринимать Алексея Анатольевича как нечто большее, чем «просто хороший и честный политик». Навальный — это Великий Последний Шанс, как сказал бы писатель Михаил Веллер (который, к слову, сам поддерживает «грозу жуликов и воров»). Все, кто относится к нему отрицательно или даже нейтрально, в лучшем случае, неосведомлённые и ничем не интересующиеся обыватели, а, в худшем, враги рода человеческого, прямо или косвенно поддерживающие ненавистный режим жуликов, воров, людоедов и прочих «единороссов». Или с нами, или против нас-другого пути нет.
Путь мессии — долгий и тяжёлый. В удивительной стране России мессией может стать парень из Марьино, который всего лишь требует соблюдения закона, честных судов, массовых посадок коррупционеров, прекращения неконтролируемых дотаций Северному Кавказу за счёт других регионов страны. Парадокс? Не совсем, ведь, если вспомнить историю величайших мировых религий, то окажется, что и Сиддхартха Гаутама, и Иисус, и Магомед как раз и призывали своих последователей вернуться к изначальной простоте, отказаться от всего внешнего, привнесённого, пустого и лишь скрывающего от людей истину. Книжники и фарисеи — единственные, пожалуй, люди, которых откровенно ненавидел Христос. Преступник может только преступить закон, убийца — только убить, а книжники и фарисеи, как и их успешные последователи в современном мире, искажают само представление о добре и зле, о красивом и безобразном, о честности и обмане, заменяя всё это множеством красивых, но лишённых всякого смысла и внутреннего содержания слов.
