— Как я и говорил, — не преминул заметить господин в котелке и подкрутил ус.

Между домами заметались пронзительные крики раненых, надсадные хрипы коней и короткие, злые приказы старшего полицейского офицера. Последний, держа левой рукой поводья, широко махнул правой лапой — и с его открытой ладони сорвалась бледно-голубая туманная волна. Она повалила с десяток разбегающихся людей на брусчатку. А затем офицер создал настоящую туманную стену, которая плашмя рухнула на работяг, пытающихся встать на ноги. Магия ударила по ним, точно мухобойка, снова швырнув их на мостовую. Раздались крики боли, а у кого-то изо рта брызнул фейерверк алой крови. Однако несколько человек не попали под раздачу. Они умудрились вскочить на ноги и рвануть в разные стороны. Один из них метнулся к булочной. Невысокий такой тщедушный парнишка. Через пару метров его догнал всадник и с размаха ударил шашкой по затылку. Фуражка слетела с головы бегуна. И я, разинув рот, увидел белокурые длинные волосы, разметавшиеся по плечам. Девчонка! Да ещё такая молодая!

Она вскрикнула, словно раненая птичка, и повалилась на мостовую. И прямо над ней лошадь полицейского встала на дыбы, красиво перебрала в воздухе передними копытами и с силой опустила на мостовую металлические подковы, выбив злые искры. Ещё бы чуть-чуть и лошадь раздавила голову потерявшей сознание девчонки. Но блондинке фартануло. И ей ещё раз повезло, когда полицейский потерял к бегунье интерес и погнался за другим протестующим.

Девчонка осталась лежать на мостовой, точно немой укор бездушной государственной машине, где погибшие во время разгона люди лишь сухие цифры. Но для меня она цифрой не была. Я ощутил жар в груди и не смог заставить себя остаться в стороне. Выронил крендельки и пулей выскочил на улицу.

Из булочной вылетел крик усатого мужчины в котелке:

— Куда вы, юноша?! Под раздачу попадёте!

Но я проигнорировал его предупреждение и опустился на одно колено рядом со стонущей в полузабытье блондинкой. Её левая щека касалась грязной мостовой, а на волосах в свете фонарей густо блестели капельки крови. Длинные ресницы мелко дрожали, рот оказался приоткрыт, и из него свешивалась ниточка слюны. Твою мать, она же вот-вот отдаст богу душу! А тут ещё давешний всадник решил вернуться, заметив меня.

— Прочь! — зло выдохнул я и ожёг его яростным взглядом. — Кадык выгрызу!

И угрожающе выставил в сторону полицейского руку, словно с неё вот-вот слетит магия. Всадник сразу же передумал знакомить меня со своей шашкой, но, вероятно, из-за того, что признал во мне мага-дворянина, а не потому что его напугали мои угрозы.

Он рванул в другую сторону, следом за своими коллегами, кои уже прогнали с улицы всех протестующих. После их работы на брусчатке остались лежать тела с разбитыми головами и стонущие раненые.

Конечно, всем я помочь не смогу, да и не собираюсь этого делать, но девчонку попробую спасти. И спасать её придётся с помощью «Длани удачи». Хер с ним с «откатом». Она и так одной ногой в могиле и через пару минут будет там обеими конечностями. Так что медлить нельзя.

Закрыв глаза, я кое-как соскользнул в транс и незаметно для окружающих наложил на стонущую блондинку «Длань удачи», которую случайно зарядил аж по самую маковку. Тут же раздался звук колокольчика, оповестивший меня о том, что кто-то вышел из булочной.

Я обернулся и увидел усача, энергичной походкой идущего ко мне.

— Опрометчивый поступок, юноша, но благородный, — произнёс он, потёр ладошки и присел на корточки возле блондинки. — И на кой чёрт столь юной девице, пусть и из простых, якшаться с этими вечно недовольными отбросами?

— Убеждения, сударь, — процедил я, хмуро покосившись на мужчину.

Тот скривился, будто увидел говно на своей штиблете, а потом мягко положил источающую зелёный туман ладонь на окровавленный затылок девушки. На его породистом лице проступило напряжение. Морщины стали резче, а брови сошлись в одну изломанную линию. Девушка же задышала спокойнее, ровней и открыла мутные голубые глаза, которые потихоньку прояснялись, точно она отходила от наркоза.

— Юноша, я бы вам порекомендовал помочь этой девице поскорее покинуть сие место, — сухо сказал усач и выпрямился во весь рост, превратившись в худую каланчу, нависающую надо мной.

— Благодарю.

— Не за что. Обычно я не помогаю таким элементам, но сегодня, видимо, съел что-то не то.

Он усмехнулся и, не торопясь, пошёл прочь, заложив руки за спину. А я помог подняться на ноги хлопающей ресницами блондинке. Она явно находилась в какой-то прострации и слабо понимала, что происходит. Благодаря этому я без лишних писков и протестов обхватил девицу за тонкую талию и практически на себе потащил прочь.

Горячее дыхание девушки щекотало щеку, а упругое бедро тёрлось об моё, вызывая в юном брызжущем гормонами теле Никитоса соответствующие реакции, коим было плевать на то, что ситуация совсем не подходящая. Моё новое тело даже не смущало то, что от девушки пахло далеко не фиалками, а потом, грязью и кровью. Эти запахи я узнаю из тысячи. Нанюхался их по самое не балуй.

Внезапно блондинка как-то странно повисла на моём плече, из-за чего мне пришлось притормозить. А затем её ручка выскочила из кармана фабричной робы, и в свете одинокого фонаря сверкнул самодельный кастет с длинными, острыми шипами.

— Стой! — только и успел выкрикнуть я, отталкивая от себя по-кошачьи зашипевшую девицу.

К несчастью, она всё равно умудрилась вбить кастет в мои рёбра. Бок обожгло колющей болью. И я со стоном рефлекторно согнулся, глядя на блондинку злыми глазами. Вот ведь дура!

— Снасильничать меня хотел, подонок?! — истерично выкрикнула она и бросилась в узкий тёмный проулок.

— Стой, дура! Я спас тебя! — заорал я, вытянув в её сторону руку. — У тебя затылок был разбит! Стой! Тебя ждёт опасность! «Откат»!

Но она, естественно, не послушала меня и скрылась с глаз долой. И что теперь делать? Минут через десять её настигнет «откат». А догнать я её не смогу. Она рванула так, словно всю жизнь готовилась к этому забегу. Спустя десяток минут эта дура уже точно будет далеко.

— Твою мать!

Авось она не сильно пострадает от «отката», а ежели и существенно пострадает, то, надеюсь, в этом густонаселённом районе кто-нибудь да поможет ей.

Я выпрямился, зашипел сквозь зубы, расстегнул сюртук и задрал рубашку. На бледной коже красовались четыре красные точки, а рёбра слегка побаливали. Млять, ну и тело мне досталось. Его тренировать и тренировать. Даже тычок от девчонки заставил меня на несколько секунд выйти из игры.

Тяжело вздохнув, я заправил рубашку в брюки и двинулся в сторону доходного дома Круппа.

Вскоре вокруг меня снова появились прохожие, повозки, автомобили и вездесущие жирные голуби с проворными воробьями. Чуется мне, что Петроград никогда не спит. Настоящий бурлящий котёл из человеческих страстей, желаний и разочарований. И для драмы тут всегда есть место.

По пути я решил продолжить свои эксперименты с вхождением в транс. Момент как раз был весьма удачным. Меня до сих пор терзали мысли о блондинке — и это явно затруднит вхождение в транс, поэтому подобные условия пусть и отдалённо, но будут напоминать бой. В нём ведь тоже нет места покою и умиротворению.

Я сбавил шаг и прямо на ходу попытался провалиться в транс.

Однако спустя несколько минут единственным чего мне удалось добиться едва не стало столкновение с солидного вида толстяком. Он вышел из ресторации под ручку с моложавой дамой в перчатках до локтей. И мне только в последний момент удалось разминуться с мужчиной.

— Раззява! — крикнул мне вслед толстяк.

Я рефлекторно показал ему неизвестный в этом мире жест из трёх пальцев и с хмурой миной на лице двинулся дальше, лавируя между прохожими.

Кажется, мне не удастся в таком состоянии ухнуть в транс. Слишком много отвлекающих факторов. Ладно, дома ещё раз попробую. А вон, кстати, и особняк Круппа.