Наконец, собравшись с силами, парочка вышла за пределы темницы. Пыль ещё не успела до конца осесть, но уже было видно, что этому крылу крепости сильно досталось. Недалеко от входа они наткнулись на своего тюремщика Арчи.

– Здарова, Арчи! Солдат спит, служба идет? – заговорщицки подмигнул ему мастер тьмы. Но, как ни странно, обуглившийся кусок мяса, который ещёне так давно выжимал из них энергию для артефактов, ему ничего не ответил.

– Вел, – произнес Мишико, указывая кивком головы на помещение бывшей пыточной.

Вместо пыточной образовался просторный зал, в центре которого медленно покачивалось на крюке бессознательное тело Павла.

– Вот тебе и накопитель, – задумчиво протянул Вел, – только не говори, что мы поволокём его с собой! Он же уже помер! Ну, или близок к этому. Да на нём живого места нет!

– Вел! – с нажимом произнёс Мишико и направился к висящему телу.

– Чего ты такой правильный-то, Миш? Ладно, демоны с тобой! – поспешил за приятелем мастер тьмы. – Но понесёшь его сам! Ну и что, что неделю в колодках? А у меня спина не болит?

***

Золен Рейнс был зол. Очень зол. Зол на то, что ему приходится тратить своё время и силы на это ничтожество, которое именовало себя Николасом Третьим, князем Тайским, сидевшее перед ним на прекрасной террасе, в роскошной резиденции. Этот напыщенный, заплывший жиром идиот был настолько туп, что до сих пор не мог осознать того факта, что он тут уже давно ничего не решает. Он был лишь бледной тенью его могучего прадеда, наводившего порядок в этих землях стальным кулаком армии. И гнить бы ему в подвалах Соколиного оплота, если бы не протекция короля этих земель, который доводился двоюродным братом Николасу. Короля пока ещё поддерживает слишком много родов, представляющих серьёзную силу. Но всё это временно. И король, и протекция, и Николас. Церковь только начала свою экспансию в этом регионе, и ничто её не может остановить. Церковь умеет ждать. И когда придёт время, эта жирная свинья будет верещать в уютных подвалах оплота вместе со всем своим выводком. А пока… Пока придётся делать вид, что этот великородный болван имеет вес и власть. На этой мысли инквизитор улыбнулся, достал из складок рясы чёрный, отполированный до блеска каменный шарик и принялся перекатывать его между пальцами.

– Золен! Я произнёс что-то смешное?! – взвизгнул Николас. – Так и передай своим начальникам, что ваша шайка больше не получит ни клочка моей земли! Хватит с вас и Соколиного оплота в столице!

– Вы отказываете скромным слугам Создателя? – приподнял бровь Золен.

– Скромным? Ваши серые рясы и так уже суют свои длинные носы в каждую щель моего княжества! А ты решил прибрать ещё моей земли? Да не где-нибудь, а в западной провинции! Лучшие виноградники княжества! Может, ещё и восточные рудники подарить?! Будь моя воля, я бы гнал вас отсюда поганой метлой! Но, какого-то демона, к вам лоялен мой братец, – лицо князя пошло бурыми пятнами. – Ты меня услышал? Всё! Убирайся, Золен!

– Я вас услышал, Ваша светлость, – инквизитору стоило большого труда не расплескать содержимое черепной коробки Николаса по стенам приёмной, – я вас услышал…

Путь из летней резиденции князя в западных землях до Соколиного оплота занимал целый световой день. Золен Рейнс терпеть не мог долгие поездки. Весь день трястись в душной карете было для него невыносимо. Хуже было бы только весь день трястись в седле. Стоит ли говорить, что и так отвратное от поездки настроение инквизитора было окончательно испорчено разговором с князем Николасом? Золен сейчас напоминал закипающий котёл.

– Господин Золен? – возле кареты к инквизитору подошёл монах в серой рясе.

– Да, – ответил старший инквизитор.

– У меня для Вас срочная весть из оплота, – произнёс монах.

– Слушаю, – Золен уже не ждал от этого дня ничего хорошего.

– Крепость атакована. Правое крыло фактически разрушено. Мастер Рихард и его подчинённые погибли, – доложил монах.

– ЧТО-О-О?! Кто посмел?! – такого поворота инквизитор не ожидал.

– Не знаем. Судя по всему, в подвале сработал очень мощный артефакт света. Выброс светлой энергии был чудовищен.

– Незаложенное заклинание? Чистая энергия? – удивился Золен.

– Да, господин Золен.

– Это кто же у нас так богат и безрассуден… Что с пленниками? – задал вопрос инквизитор.

– Большая часть погибла. Выжили лишь шестеро, – прозвучало в ответ.

– Мальчишка выжил? – инквизитор прикрыл глаза, пытаясь сдержать гнев.

– Не знаем. Среди выживших его нет. Возможно, он до сих пор под завалами.

– Надеюсь, город оцепили? Разослали патрули на поиски? – металл в голосе Золена не предвещал ничего хорошего.

– Н-н-нет… – впервые за время разговора церковный служащий проявил эмоции. И эмоциями этими был коктейль из страха и ужаса.

Золен резко крутанул кистью, сложив пальцы в замысловатую фигуру. Едва заметная вспышка света, и кожа на лице служащего начала расползаться лоскутами, обнажая тлеющую плоть. Монах рухнул на землю, осыпав полы рясы инквизитора пеплом, вылетевшим из пустых глазниц.

– Идиоты, – тихо прорычал старший инквизитор, отряхнув рясу небрежным движением руки, – все нужно контролировать самому.

***

Первое, что увидел Павел Иванович, открыв глаз, - чёрный от копоти, бревенчатый свод потолка. Тишину нарушал лишь мерный стук капель дождя по деревянной крыше. Павел попытался подняться, но тщетно. Тело не хотело реагировать на команды, посылаемые мозгом. Сухости во рту позавидовала бы любая пустыня. Боль, как ни странно, стихла, напоминая о себе лишь смутными отголосками. Повернув голову, Иваныч понял, что он находится в небольшой избушке из сруба с парой окон и примитивным очагом в углу. У Павла возникла ассоциация с охотничьей избушкой из незапамятных времён.

– Я бы на твоём месте лишний раз не двигался, малыш, – донеслось откуда-то сбоку.

Этот голос Павлу был знаком. Мишико. Кажется, так звали того человека, заключённого в колодки в тёмном подвале.

– Воды, – удалось выдавить из себя Иванычу.

Павел почувствовал, как его голову аккуратно приподняли и поднесли к губам большую глиняную кружку с водой. Живительная влага глоток за глотком потекла по обезвоженному пищеводу.

– Спасибо, – вдоволь напившившись, произнёс Павел.

– Не за что… По сути, ты помог нам выбраться из этой задницы, парень. Мы лишь возвращаем долг. Как твоёимя? – спросил Мишико.

– Павел. Паша.

– Паша… – задумчиво повторил Мишико. – Ответь мне, Паша, на один вопрос. Как?

– Что как? – не понял Иваныч.

– Как тебе удалось обвести вокруг пальца церковников с их артефактной проверкой? Где ты этому научился? Выдать свет за тьму… Как ты это провернул? – вопросительно приподнял бровь Мишико.

– Свет, тьма, артефактная проверка, церковники… Я ни черта не понимаю, – Павлу всё это казалось каким-то бредом.

– Кто тебя этому научил, парень? – с нажимом произнес блондин.

– Я! Ни черта! Не понимаю! Где я? Кто вы? И какого хрена тут вообще происходит?!

– Хм… Кажется ты всё-таки не врёшь. Дерьмо! – Мишико ненадолго задумался. – Что с тобой произошло в тех подвалах?

Иваныч закрыл глаз, пытаясь привести мысли в порядок, но тут протяжно скрипнула входная дверь, и избушку огласил настолько мощный утробный рёв, что в стенах начали поскрипывать брёвна, ворочаясь в своих сёдлах. Следом в домик вошел улыбающийся и перепачканный какой-то бурой слизью Вел с мешком в левой руке. В вытянутой правой руке он гордо нёс за лапу бесформенное зелёно-коричневое нечто. Нечто было размером с упитанную индейку, и общими чертами напоминало жабу с солидным таким шнобелем, похожим на переваренную сардельку. Огромная пасть жабы была усеяна мелкими заострёнными зубами, каждую лапу украшало по три огромных когтя. На груди одинокими островками рос редкий рыжий мех. В помещении начало пованивать тухлыми яйцами.