– Они не ведают… – начал Мишико.

– Они что, дети?! Они не могут задать себе и окружающим элементарные вопросы?! Мишико, признай ты уже тот факт, что ваша шайка превращается совсем не в то, чем должна быть! Или спроси мнение у Нарии! Спросишь? Ах да, совсем забыл… Её ведь совсем недавно заживо освежевали твои милые братья! Очнись уже, паладин! Ты же, мать его, гроза Сурийских Врат! При упоминании твоего имени вся падаль в тех местах пускала жидкого по внезапно вспотевшим ляжкам! Твой молот узнавали все! А теперь?! Я вижу перед собой лишь мясной кисель, из которого разом выдернули хребет, – взорвался Вел.

– Мне нужен мой молот. И ответы на вопросы. Что-то их слишком много скопилось… – после длительной паузы тихо произнёс Мишико.

– Наведаемся к дядюшке Золену на душевную беседу? – оскалился демонолог.

– Не знаю. Но другого варианта я, к сожалению, не вижу, – продолжал ворошить угли в костре паладин. – Паш, а тебе ведь тоже нужен этот старый хрыч.

– Мне? – удивился Иваныч.

– Тебе, – ухмыльнулся Вел.

– Взор Марии. Снять его может лишь тот, кто его активировал. Ну, либо его преждевременная кончина. Узнать, кто накладывал активирующую печать мы можем либо в канцелярии крепости, либо у старшего инквизитора. Все доклады наверх проходят через него. А доложить о тебе были должны, – ответил Мишико.

– Ты об ошейнике? – Павел провёл пальцем по прохладному камню на шее, – Я как-то его уже и не замечаю.

– Он слишком приметен. Любой более-менее понимающий человек, увидев тебя, тут же вызовет патруль. Это раз, – отчеканил паладин. – Нося эту безделушку на шее, ты магически кастрирован. Это два. Хотя тут история какая-то мутная… Зачем тебя наградили Взором Марии, если ты светлый? Он полностью блокирует тьму, действуя на остальные стихии лишь вполсилы… Вопросы. Одни только вопросы. И нет ответов.

– Кастрирован? Да будь я даже без этого ошейника, я ни черта не понимаю в происходящем. Как пользоваться тем, о чём не имеешь понятия?! – возмутился Иваныч.

– Хм… – паладин кинул ветку в костёр, повернулся к Павлу и вытянул перед собой руку ладонью вверх. – Что ты видишь?

Над ладонью Мишико появился крошечный шарик из ослепляюще белого света. Пульсируя, шар начал постепенно увеличиваться в размерах. После того как он достиг размера теннисного мячика, пульсация пропала, и ярко светящийся шар повис в сантиметрах десяти от ладони паладина.

– Что ты видишь? – повторил свой вопрос Мишико.

– Шар. Ярко светящийся шар над твоей ладонью, – ответил Иваныч.

– И только? Всмотрись в него внимательней. Напряги содержимое своей черепушки! Сконцентрируйся, парень! – надавил паладин.

– Как? Что мне делать?! – воскликнул Павел.

– Сосредоточься на центре шара! Постарайся разглядеть сердцевину светляка! – прикрикнул Мишико.

– Да скажи хотя бы, что я должен там разглядеть? – не понимал бывший педагог.

– Узнаешь. Сосредоточься! Не отвлекайся ни на что! Старайся! – уже кричал на Павла паладин.

И Иваныч старался. До конца не понимая, зачем, но он старался! До рези в оставшемся глазу и головной боли. Он тужился и пыхтел, пучил глаз и раздувал от напряжения щёки. Он взмок и учащённо дышал, но, кроме очень яркого комка белого света, так ничего и не видел. И в тот момент, когда Павел хотел уже сдаться и сказать об этом Мишико, он внезапно почувствовал! Это было словно чьё-то холодное прикосновение к шее. Будто что-то упругое и склизкое коснулось шеи и медленно начало её обвивать. Иваныч продолжал усердно всматриваться. Неладное он почувствовал, когда давление на шею увеличилось и приток воздуха в лёгкие начал понемногу снижаться. Павел попытался дернуться, но тщетно. Что-то надёжно прижало его руки к телу и зафиксировало в сидячем положении.

– Так и должно быть? – прохрипел физик, не отводя взгляда от светящегося шара.

– Не отвлекайся, – донеслось в ответ.

Иваныч решил, что это очередные странности этого проклятого места. Места, о котором он точно никогда не слышал. Места, где при встрече тебе ломают ногу и заливают олова под шкуру. Места, где живут непонятные твари, а люди умеют зажигать свет в ладонях и швыряться чёрными кляксами.Но всё же он решил следовать советам своих новых знакомых. Таких непохожих друг на друга, таких странных, но… честных. Павел терпеть не мог лжи и, как он считал, умел распознавать лгунов. Эти двое такими не казались. И они ему помогали. Поэтому, несмотря ни на что, он решил следовать их странным советам и продолжал пялиться на светящийся шар.

Снова холодное липкое прикосновение. Теперь левое ухо, следом затылок, лоб, бровь…

– А-а-а-а!!! – заорал ошалевший Иваныч, глядя на кончик бурого щупальца, обильно покрытого вязкой тянущейся слизью, свисающего с его головы, – Что это за срань?!

Щупальце нежно скользнуло по щеке и медленно направило свой кончик в пустующую глазницу бывшего педагога, устраиваясь в тёплой мясной пещерке.

– А-а-у-а! – Павел напоминал сейчас ревущую тревожную сирену.

– Молчать! – в голосе Мишико лязгнула сталь. – Смотри на этот долбаный светляк! Не своди с него своего взгляда!

– Какого хе… Агх! – ещё одно щупальце вползло Иванычу в рот и начало активно там обживаться, пытаясь проникнуть ближе к желудку.

В ушах Павла начал свой размеренный стук пульсирующий молот. Бах! Бах! С каждым ударом темп всё увеличивался. На мгновение прикрыв глаз, Иваныч увидел уже знакомый по событиям в подвале пыточной искрящийся шар ненависти, что размеренно вращался. Но это пока размеренно. Вот только никакой ненависти Павел сейчас не испытывал. Лишь дикий, животный страх.

Внезапно щёку Иваныча обожгло. Открыв глаз, он увидел замахивающегося Мишико, который тут же свободной рукой влепил ему ещё одну пощёчину по второй щеке.

– Не отвлекайся! – рявкнул паладин. – Не отводи взгляда от центра этого светляка! Сфокусируйся на нём!

От нехватки воздуха у Павла начало темнеть в глазах. Удары молота в голове все ускоряли и ускоряли свой темп. Щупальца же активно елозили во рту и глазнице. Но Иваныч всё же нашёл в себе силы и уставился на долбаный светляк над ладонью паладина.

– Миша! Сейчас жахнет! Жопой чую, сейчас полыхнёт! – раздался крик демонолога.

– Что ты видишь, парень? – кричал Иванычу Мишико. – Скажи мне, что ты видишь перед собой?!

Гудящий вращающийся шар в голове всё набирал и набирал обороты. Павел по наитию моргнул и взглянул на светляк, расфокусировав зрение. Что это? На фоне расплывчатого пятна светляка проявилась геометрическая фигура. Пирамида! Обычный тетраэдр, вершины которого светились ровным мягким светом. И всё?

– Тэ-кха-ээ… – попытался выдавить вместе с упругим, смердящим серой, отростком из себя Иваныч.

– Есть! – устало улыбнулся Мишико, – Вел! Щит!

Паладин стряхнул с руки светляк, кувырком отскочил на пару метров назад и, хлопнув ладонью по земле, накрыл себя полупрозрачным искрящимся куполом.

– Мать! – раздался за спиной Иваныча голос Вела.

Удар молота в висках Павла выдался особенно гулким, и на мгновение мир для него замер. Бам! Иваныча выгнуло дугой, раздался оглушительный хлопок, и сознание вновь затопило белым светом, что спустя несколько секунд сменился приносящей покой тьмой.

– Хм… Интересно, – задумчиво протянул Иваныч, глядя на распростёртое у его ног тело.

То, что это было именно телом, можно было лишь догадаться. Так как Павел видел лишь серый силуэт человека, наполненный… всяким. Например, в области головы можно было спокойно рассмотреть мозг, в левом полушарии которого неспешно ворочался белый с перламутром густой туман. Малая часть левого полушария скрывалась под чёрно-зелёной, с медными вкраплениями, потрескавшейся скорлупой. Эта же скорлупа, но уже целая, скрывала под собой всё правое полушарие мозга. От светлой половины отходили толстые белёсые жгуты, расходящиеся сетью артерий к каждому органу лежащего тела. Точно! Артерии! Вот что напоминала эта сложная вязь из белых линий Иванычу. Вот только почему она брала своё начало от мозга, а не от сердца?