– Сзади!

Мысленно поблагодарив девушку за то, что она не растерялась и следила за обстановкой вокруг, Павел резко повернулся лицом к выходу.

В дверной проём пытались одновременно протиснуться ещё две твари.

Р-А-Х!

Решив больше пока не экспериментировать с длинной железкой в помещении, тем более против двух противников, Иваныч просто жахнул по двери искрящимся шаром света. Сложность была в том, что начинающему магу необходимо было успеть накинуть защитный купол на себя и девушку до того, как от близкого разрыва их запечённые тушки размажет по стенам. Павел успел. И пока по комнате роились искры, он пытался вспомнить, сколько же тварей метнулось по его душу на площади.

Выходило, что где-то рядом рыскают как минимум ещё столько же тварей.

– Уходим! – начинающий маг взял девушку за руку и помог ей подняться.

Жаба требовательно боднула Иваныча в ногу.

– Спасибо тебе, малыш! – юный маг наклонился и потрепал малыша Вали по холке. – Ох!

Жаба лихим кавалерийским приёмом оседлала подставленную спину и, урча, обхватила лапами шею мага, повиснув на ней бурым рюкзаком.

– Ладно! Заслужил как-никак, – проворчал Павел и с осторожностью выглянул на улицу. – Ну и смердит же от тебя, носатый! Ты у меня мыться будешь в первой попавшейся луже!

На узкой тёмной улице было тихо и безлюдно.

– Если мы все не подохнем тут сегодня, – тихо добавил Иваныч.

Паладин напоминал волнорез, о который разбивались волны, состоящие из вооружённых служителей церковного ордена. Он медленно, но верно прокладывал себе путь к крепости сквозь людское море. Он будто и не бился, а исполнял танец смерти под песнь стали и света. И следующий за ним демонолог вплетал в эту песнь нотки тьмы и изначального мрака. Но паладин всё же был первой скрипкой в их дуэте.

Монахи умирали, но на месте погибших тут же появлялись другие. Приятелей окружала какофония, состоящая из лязга железа, бесконечного бормотания и безумного хихиканья.

Внезапно противники на их пути закончились, и маги буквально вывалились в просторный пустой круг, в центре которого стояли два человека в серых рясах. Рядом с ними лежал на брусчатке их собрат.

– А вот и кукловоды, – оскалился Мишико, откинув назад слипшиеся в кровавые сосульки волосы.

– Не нравятся мне эти два хрена, – констатировал Вел и оглянулся назад.

Их щедро усеянная трупами дорожка, которую они проложили по пути сюда, медленно сомкнулась. Но, к удивлению демонолога, монахи за ними не последовали, не посмев пересечь незримую границу.

Один из стоящих в центре круга медленно повернул голову к магам. Спустя несколько секунд его примеру последовал и второй.

– Смерть! – в один голос рявкнула толпа.

У паладина заломило в висках.

С тихим хлопком исчез Вел, тут же возникнув за спинами кукловодов.

Мастер тьмы поднял ладонь к лицу и сдул с неё иссиня-чёрное облако, направив его в одного из странных церковников. Демонолог уже сделал полушаг в сторону второго, намереваясь просто полоснуть его ножом, как внезапная изумрудная вспышка резанула глаза. В источающий тьму щит пришёлся таранный удар, от которого тёмный мастер упал и прокатился кубарем по брусчатке несколько метров.

– Вел! – рявкнул паладин, смотря на то, как его приятель пытается подняться.

Изумрудная дрянь неспешно разъедала защиту демонолога, заставляя её распадаться на клочки и осыпаться коптящими воздух хлопьями на серый камень. И пока один из монахов, закрыв лицо руками, упал на колени и раскачивался из стороны в сторону, второй неспешно повернулся к мастеру тьмы и соткал из воздуха длинную бледно-зелёную плеть.

– Лишь имя Его… – тихо произнёс Мишико.

В это время монах с плетью обратил свой скрытый капюшоном лик в сторону блондина и со свистом рассёк воздух хлыстом.

Боль в висках Мишико усилилась.

– Ты один из нас… Тебе уготовано место… Путь к силе… Нужно лишь… Брат… Он уже рядом… Истинное могущество… Место подле него… – вкрадчивый разноголосый шёпот буквально обволакивал сознание паладина, путая мысли и лишая сил. – Лишь сильнейшим… Уже скоро… Жнец рядом… Примкни…

– Лишь имя Его! – тряхнув головой, выкрикнул Мишико.

– УМРИ-И-И! – голоса в голове паладина сорвались на истошный визг.

Но блондин уже набирал скорость, сближаясь с противником.

Широкий замах, и конец длинной плети кукловода щёлкнул в нескольких сантиметрах от паладина. Мишико внутренне напрягся. Слишком непривычным для него оружием решил воспользоваться противник. Новый замах монаха, и блондин, не дожидаясь последующего удара, исчезает в перламутре, чтобы возникнуть за его спиной.

– Лишь воля Его! – напитанный светом клинок двуручного меча обрушивается на укрытую серой тканью голову кукловода.

Снова изумрудная вспышка. Но Мишико, в отличие от приятеля, был к этому готов, уплотнив свою защиту до предела. И даже так его откинуло от кукловода на пару метров. К слову, и монах едва устоял на ногах.

– Умри! Преклонись! Он уже близко! Ты противишься неизбежному! – бесновались голоса, заглушая собой все остальные звуки.

– Лишь слово Его! – Мишико перехватил клинок и шевельнул кистью руки.

Ноги кукловода лизнул язычок белого огня, который через пару ударов сердца вырос в ревущий столп искрящегося пламени.

Паладин сделал осторожный шаг к объятому огнём противнику.

Щёлк!

Удар хлыста пришёлся на двуручник. Гнилостная плеть, обернувшись вокруг клинка, натянулась, медленно привлекая блондина к пожираемому белым огнём монаху.

– Сейчас… Сейчас, – прохрипел мастер тьмы, поднявшись на колени и утерев рукавом стекающую по подбородку кровь, – у меня тут ещё чуть-чуть осталось...

Увидев согнувшегося в приступе рвоты монаха, демонолог оскалился.

– А ты крепкий малый, – Велу удалось нашарить выпавший из руки нож. – Любой бы сдох уже. А ты ничего… Стоишь себе спокойно, потроха выблёвываешь.

Он не без труда поднялся на ноги и, крепко сжав рукоять длинного ножа, неверной походкой направился к стоящему на коленях церковнику. Тёмный щит окутал тело демонолога и тут же схлопнулся. Вторая попытка была чуть успешнее. По крайней мере, защита держалась, хоть и была неоднородной, да вместо равномерного изливания смолянистой тьмы выплёскивала в воздух жидкие полупрозрачные облачка. Вел болезненно поморщился и деактивировал щит, вовсе оставшись без какой-либо защиты.

Мишико напрягал все свои силы, но его неумолимо тянуло к скрытому в пламени света противнику. Бросив взгляд на стремительно разлагающуюся сталь клинка, паладин напитал своё оружие сырой силой света.

Раздалось шипение, и под витками изумрудной плети показался багрянец раскалённого металла.

– Да что же ты такое, – сквозь стиснутые зубы прошипел блондин, напитывая клинок новой порцией света и совершая отчаянный рывок на себя.

Многострадальный меч не выдержал таких перегрузок и лопнул, распавшись на две неравные части.

– СМЕРТЬ! – проревела толпа монахов, подавшись вперёд.

Из белого пламени навстречу паладину шагнул кукловод. Его мерцающий гнилостной зеленью защитный кокон моргнул в последний раз и потух насовсем, обнажив жёлтый череп своего создателя, на котором ещё оставались клочки подгоревшей тлеющей плоти.

Ещё шаг.

Остатки лицевых мышц догорели, и усеянная заострёнными зубами нижняя челюсть монаха упала на камень брусчатки. Полностью чёрные, неживые глаза не сводили своего взгляда с блондина.

Свист.

Но кончик плети лизнул лишь исчезающий перламутр, оставшийся после прыжка паладина.

– Лишь воля Твоя, – прошипел Мишико, вгоняя напитанный силой света обломок меча в глазницу монаха.

– Лишь слово Твоё, – сталь покинула один глаз, но лишь для того, чтобы вновь принять в себя свет и устремиться во второй.

И снова. И снова.

Наконец, рука кукловода разжалась и выронила хлыст, который, упав, медленно растёкся бледной зеленью по камню. Сам же кукловод упал на колени и после очередного удара рухнул ничком на мощёную площадь.