Затихшие было звонкие звуки двух бьющихся друг об друга массивных железок возобновились, и Павел, закончив с приготовлением мозгового смузи и повернувшись на звук, невольно залюбовался поединком двух паладинов.

– Это невозможно, – тихо прошептал Иваныч, наблюдая за тем с какой скоростью, кажущейся лёгкостью и изяществом орудуют тяжеленными железяками два паладина.

Мишико как то на привале давал Иванычу в руки свой двуручник. И просто даже недолго подержать на вытянутых руках этот лом было очень трудно. То что сейчас делали паладины, было за гранью понимания бывшего физика.

Вдруг, Павел почувствовал лёгкий толчок в спину и усилившееся жжение в области шеи. Обернувшись, он увидел как с противоположной от их временно приютившего жилища стороны к месту бойни бегут трое в рясах. Один из них на миг приостановился, взмахнул руками, и снова толчок, но теперь уже в грудь, и чёртово усилившееся жжение. Наставления паладина Павел не забыл. Да такое и не так просто забыть.

Зарычав, Иваныч вскочил на ноги, и подхватив уже скользкий от крови камень помчался навстречу монахам, на бегу добавляя в щит ещё больше энергии. Забытый им длинный нож так и болтался в ножнах на поясе. Первое орудие убийства его родного мира было для Павла как-то привычнее.

Привычнее. Ещё лишь несколько дней назад, он и подумать не мог об убийстве себе подобного. Теперь же это действие не вызывало у бывшего педагога никаких эмоций. Ни жалости, ни раскаяния, ни брезгливости. Появлялась даже лёгкая удовлетворённость, будто после хорошо проделанной работы. Видимо, что-то действительно менялось в голове Иваныча, выкручивая эмпатию к себе подобным на минимум, напрочь лишая какой-либо рефлексии по этому поводу. И менялось стремительно.

Обо всём этом Павел подумал мимолётом, стремительно сближаясь с атаковавшей почему-то именно его, троицей. Ещё три лёгких толчка в грудь оповестили его о том, что противник не оставляет попыток пробить его щит какой-то магией. Какой? А демон его знает! У Павла было катастрофически мало знаний о чёртовой магии. Была только лишь монолитная уверенность в том, что просто тут не будет. Совсем не будет.

– А, черт! – сблизившись с противниками, Иваныч метнул камень в замахивающегося на него коротким мечом монаха, заставляя того уворачиваться от окровавленного снаряда.

И тут же бывшему физику пришлось падать на землю, пропуская над собой прогудевший в воздухе шипастый шар булавы. Прокатившись кувырком по усеянной пеплом земле, он оказался за спинами служителей церкви, и когда те развернулись к юркому противнику, сделал единственное, что пришло ему в голову. Сбросив с себя кокон, Иваныч резко выбросил перед собой руку, и крепко зажмурившись, активировал светляк. На всю доступную ему мощность.

– А-а-а! – в унисон заорало трио монахов, бросая оружие, и закрывая руками глаза.

–Дерьмо-о-о! – раздался за их спинами отчаянный вопль мастера тьмы, – Опя-я-ять!

Павел же подхватил упавшую на землю булаву, и поднимаясь нанёс ей сильный боковой удар в голову одному из церковников. Острые шипы с хрустом и влажным чавканьем вошли в податливый череп. Монах молча начал заваливаться набок, увлекая за собой Иваныча, что не выпускал из рук предательски застрявшего в голове противника оружия. Но падающему телу было не суждено упасть.

– Брат Дори! Брат Дори! Я держу ублюдка! Держу его! – воскликнул один из монахов, схватив заваливающийся труп собрата за руку, и слепо пошарив рукой по складкам своей рясы, выудил оттуда небольшой нож. На спину многострадального тела тут же со скоростью швейной машины обрушился шквал ударов короткого узкого лезвия.

– У-и-и-и! – тонко завизжал брат Дори приподнявшись на цыпочки после того как к нему со спины аккуратно подкатился костяной шар.

С тихим скрежетом костяных пластин шар раскрылся, являя миру уродливую многоножку, что принялась аккуратно изучать лицо брата Дори своими длинными усами, одновременно загоняя остриё одной из своих лап ему в ягодицу, неспешно нанизывая его снизу-вверх.

Иванычу, наконец то удалось справиться с застрявшим в черепе монаха оружием, и он недолго думая нанёс ещё один размашистый удар булавой в темечко перфорируещему ножом спину собрата служителю церкви. Снова влажный хруст, и на землю упало уже два тела.

– У-и-и-и! – многоножка приподняла свою верещащую добычу над землёй, и недолго подумав откусила ей руку.

– Прямо сосиска на палочке, – фыркнул глядя на эту картину Павел, и быстро осмотрелся по сторонам.

Сосиска тем временем, потеряв и вторую руку начала громко хрипеть.

Снова обмен сериями молниеносных выпадов и уворотов, и снова противники отскочив друг от друга застыли в защитных стойках. У паладина в доспехе появилась глубокая борозда на нагруднике, и отсутствовал правый наплечник, обнажив кровоточащую плоть. А ещё он тяжело дышал, держа меч в начавших предательски подрагивать руках. Он устал.

А этот демонов голубоглазый блондин стоял напротив него и расслабленно улыбался. Он играл с ним. Осознание этого факта резануло бритвой по сознанию Марта, одного из сильнейших паладинов Соколиного оплота. Этот отступник ещё даже не начинал драться всерьёз! Дерьмо!

– Твоё имя, предатель? – слова с трудом проталкивались через пересохшую глотку Марта.

– Предатель? – удивлённо поднял бровь Мишико, – И кого же я предал? Ну же! Расскажи мне!

– Братьев!

– Вот как? – по лицу блондина пробежала судорога, – А напомни мне, братец, кому мы клялись служить?

– Создателю нашему, – машинально ответил Март.

– И в чём состоит наша служба?

– Оберегать рабов Его. Но…

– Но?! – глаза Мишико заблестели от накатившего прилива незамутнённой ярости, – Никаких "но" не существует! Мы лишь орудие в руках Его! Или ты забыл то, о чём клялся в Хладном чертоге, братец? А?! Кто дал вам право убивать тех, кого должны вы оберегать от тьмы и скверны?! Может местный староста имел отношение к ковену? Или быть может вы через насилие и кровь наставляете на путь ведущий к бескрайним садам Его?! Какого демона происходит, брат?!

– Ты не понимаешь! – хрипло ответил Март, – Он отвернулся от нас! И только на нас теперь лежит ответственность за это стадо баранов! Так лучше для них же! Посмотри! Местные правители лишь тупеют и жиреют в своих золотых особняках, ничуть не заботясь о своём народе. Только мы способны навести здесь порядок! Мы позаботится о них! Мы берегли их души, сбережем и тела!

– Ну, да, – прошипел сквозь стиснутые зубы блондин, – Хороша забота. Вижу. Церковь всегда была вне политики. Ты нарушил свои клятвы и предал Его, братец… Мишико Молот. Так меня зовут. До встречи на Суде!

На этих словах Мишико сделал резкий шаг вперед, подбивая выставленный Мартом клинок вверх, и крутанувшись нанёс широкий рубящий удар мечом. Спустя пару секунд обезглавленное и лишённое рук тело завалилось на землю, окропляя алой кровью священный символ. Блондин лишь сокрушённо покачал головой и не оглядываясь на погибшего собрата направился к спутникам.

Хрясь!

Широко улыбающийся Иваныч снова получил звонкую оплеуху.

– С этого момента живешь в “Солнечном коконе”! Ты в нём ходишь, ешь, спишь и занимаешься всеми своими непотребствами! Если я увижу, что ты хоть раз снял щит, то ты позавидуешь этому куску дерьма, боец! – рявкнул паладин, указывая пальцем на ещё стонущий кусок мяса, насаженный на лапу многоножки, – Ясно?!

Вытянувшиеся по струнке демонолог, начинающий маг и демоническая тварь лишь ошалело закивали головами в ответ. Многоножка ещё и залихватски щёлкнула жвалами, выражая полную готовность. Она понятия не имела к чему она готова, но все её природные инстинкты вопили о том, что сейчас лучше не кобениться. Лишь малыш Вали робко выглядывал из-за лежащего неподалёку трупа, испуганно похрюкивая.

– И часто с ним такое? – Иваныч внезапно открыл в себе талант чревовещателя, и задал вопрос не размыкая губ.

– Понятия не имею, – столь же незаметно ответил демонолог, – Но при мне у него и учеников не было. Может у них, среди этих их льдов, так заведено?