― Бедняжка Тьма, неужели и ты сгоришь вместе с проклятыми заклинаниями, а я так мечтала освободить тебя… Надеюсь, это будет последняя жертва…
Наверное, я действительно на редкость легкомысленная особа, потому что в ту решающую минуту думала о маленьком зверьке, а не о том, что, возможно, очень скоро потеряю годы жизни…
Мы стояли в напряжении, сжимая руки друг друга, Мэгги молчала, никто её не торопил. Внезапно тетрадь начала вздрагивать, а потом и подскакивать, словно живая. Думаю, не только мне одной, стало страшно, и наши пальцы до боли вцепились друг в друга, особенно когда тетрадь полетела и с размаха билась о нас, словно пытаясь вырваться из круга. До этого я не представляла, как это больно, когда тебя наотмашь бьют по лицу, оставляя на нём кровавые полосы…
И вот тогда заговорила Мэг. Её голос звучал ровно, незнакомые слова, словно ноты, составляли мелодию, и, подчиняясь ей, тетрадь успокоилась, а после, упав на пол, загорелась. Сначала пошёл тоненький сизый дымок, постепенно разгоревшийся в настоящий костёр, обдававший всех нешуточным жаром. Но мы выдержали и не разомкнули рук. Напоследок пламя взвилось до потолка и потухло, а вместе с ним погас свет.
На мгновение показалось, что мы стоим внутри костра и, сгорая заживо, смотрим, как вокруг пляшут и веселятся чёрные тени. Ноги подкосились, и я вместе с остальными полетела во тьму. Кажется, все громко кричали, но так и не разомкнули рук…
Солнечный луч нагрел щёку, заставив её почесать, а потом и приоткрыть глаза. Яркий свет заливал комнату, в которой проводился обряд. Все лежали на полу в разных позах, похоже, я пришла в себя первой. Встав и убедившись, что участники ритуала просто мирно спят, поплелась в сторону носилок с Доном и Марком. От страшных предчувствий пересохло в горле и кружилась голова…
Но на этот раз слёзы горя сменились воплями радости, которые и подняли спящую компанию. Мои первые возлюбленные спали и казались, совершенно здоровыми: румянец играл на их нежных щеках, а губы были сочны, как спелые ягоды. Я села прямо на пол и погладила их руки ― они были тёплыми, молодая кожа сияла и совсем не походила на недавно виденный мной желтоватый покров мертвеца… Словно ничего и не случилось, вот только сон их был подозрительно крепок, и сколько я ни звала их по именам, они так и не открыли глаз.
― Не старайся, Франни, они очнутся только в том месте, где было наложено заклинание, поэтому я немедленно вместе со своими людьми отправлю их к тебе в замок, применив для этого магию. Хоть будет, конечно, тяжеловато.
Это был Трош, из всех «проснувшихся» он единственный выглядел неважно: слишком бледен, с посиневшими губами и тусклым взглядом больного человека. Отдав приказ гвардейцам, подхватившим носилки, Трош вышел вместе с ними, и у меня вдруг сжалось сердце. Сейчас это уже был не Колдун с сердцем монстра: я провожала взглядом брата Арчи, которому явно нездоровилось.
― Боже, вместе с пропавшим заклинанием к нему, видимо, вернулось больное сердце. Что же теперь будет?
Внезапно сильные руки обняли меня за талию, прижимая к себе. Я чуть не вскрикнула:
― Фредди, ты напугал меня, бессовестный Шут! ― и, развернувшись, почувствовала горячий поцелуй на губах, на который ответила, не открывая счастливых глаз. Но поцелуй ещё не кончился, а я поняла, что ошиблась…
Это был Арчи, его глаза светились счастьем, в то время как я сгорала от стыда. Легкомысленная Франни пока ещё не была готова к разговору с моим рыцарем и королевским Наследником в одном лице. Легонько отстранив от себя Арчи и пряча глаза, рассказала ему хорошие новости о ребятах и о том, что Трош отправил их на Родину.
― Это же здорово, Франни! Посмотри на меня, не опускай глаза, словно мы с тобой не знакомы. Обратите внимание, прекрасная госпожа, ноги совершенно здоровы, и я готов хоть танцевать, только прикажи… ― и он снова притянул меня к себе. Пришлось со смехом вырваться из его объятий и подойти к разбитому окну.
С улицы доносился щебет птиц, и одуряюще пахло цветами. Я задохнулась: откуда взялось это великолепие посреди осени? Слова жрицы о том, что нам придётся отдать немного «своего» времени, вспомнились не сразу, и в душе пролетел холодный ветерок понимания. Я приехала сюда в конце осени, сейчас, судя по всему, в разгаре весна. Несколько месяцев прошло за одно ничтожное мгновение. А если пролетело несколько лет?
В ужасе я оглянулась назад, прочитав те же мысли на лицах моих спутников, и прошептала упавшим голосом:
― Ребята, а на улице уже весна. Чтобы избавиться от заклинания, мы отдали зиму…
Фредди сделал безразличное лицо:
― Ну и отлично. Ты не представляешь, Франни, каково это ― мёрзнуть на улице в мороз, когда нет денег, чтобы снять хотя бы угол для ночлега. Мы-то с Арчи уже всласть назимовались, так что я не жалею. Люблю весну ― время любви, ― и его глаза грустно усмехались, а я чуть не провалилась от стыда, представляя, что он теперь обо мне думает после неожиданного поцелуя Арчи.
Арчи кивнул, не желая отпускать мою талию, пока я тщетно пыталась отцепить его пальцы от корсажа:
― Полностью согласен с Шутом, зима в наших краях бывает очень суровой. Помнишь, лет пять назад, когда нас прогнали из гостиницы за драку, ночь была такой холодной, что мы залезли в чужой сарай и закопались в сено. Только поэтому и остались живы… Чёрт с ней, с зимой, и не жалко совсем.
Подошедшая к нам Мэгги выглянула в окно и улыбнулась:
― Как же здорово, сколько цветов… На перевалах уже сошёл снег, можно съездить к родным на ту сторону. А что касается зимы, то я тоже не жалею, что не застала её. Ваш близнец, Наследник, был прав, говоря, что у нас захудалый Храм. Пожертвований почти не бывает, на зиму я сама запасаю хворост; в доме так холодно, что приходится надевать на себя всю одежду, которая у меня есть. Брр…
Арчи окинул её оценивающим взглядом, весело добавив:
― Ну, за то, что ты для нас сделала, Мэг, я позабочусь, чтобы в твоём Храме всегда было тепло.
И, скажу вам, это прозвучало как-то двусмысленно, так что я с размаха ударила его по слишком уж горячим рукам и отошла в сторону, подумав:
― Чёртов дамский угодник, этот точно ни одной юбки не пропустит.
Фредди засмеялся, а Арчи покраснел, как мальчишка, и попытался оправдаться, но я его не слушала, присматривая в комнате что-то вроде палки, чтобы поучить Наследника хорошим манерам.
Неожиданно смущённая Мэг что-то услышала и, присев на корточки, достала из-под дивана маленькую чёрную кошечку.
― Кто тут у нас такой хорошенький? ― засюсюкала она, гладя её взъерошенную шерсть, ― и откуда ты взялась, такая симпатичная крошка?
Я на время забыла, что собиралась поколотить Арчи, и, подойдя к жрице, взяла у неё живую и невредимую Тьму.
― Ребята! Это же чудо, кошка Тьма, заключённая в книге заклинаний, осталась жива, ― я прижала к себе мурчащий комочек и чуть не расплакалась.
Кажется, Мэгги расстроилась, что кошка перебралась ко мне на плечо, старательно вылизывая розовым язычком мою щёку.
― Вот как, Франни, так вы знакомы… Заберёшь её с собой? ― неуверенно спросила она.
Я поцеловала маленькую Тьму в носик и отдала жрице:
― Увы, Мэг, сейчас я не могу о ней позаботиться, у меня пока и дома-то своего нет. Пусть она живёт у тебя, уверена, вы с ней поладите.
Улыбнулась, видя, как засияло лицо Мэг, внезапно вспомнив о Нелли, девочке-русалке с мельницы. Взяв жрицу за руку, отвела её в сторону, быстро рассказав о девочке и передав её просьбу. Лицо Мэг стало серьёзным, и она пообещала, что как только вернётся в Храм немедленно перенесёт маленькую русалку в другое место, где та не будет скучать в одиночестве. Я от души благодарила её, но больше поговорить нам не удалось.
Возвращение Троша всё изменило: он вошёл в комнату, белый как снег, которого в этом году мы так и не увидели, и почти сразу сполз в объятия перепуганного брата. Арчи вместе с Фредди уложили его на диван, а Мэгги помчалась за лекарем. Я же склонилась над ещё недавним противником, читая исцеляющее заклятье. Ему стало немного легче: губы порозовели, и бледность уже не была такой пугающей. Трош говорил негромко, но мы притихли, чтобы слышать каждое его слово.
