Лицо Шута было настолько неподдельно печальным, что я сразу ему поверила. А, слушая дальнейший рассказ, ещё больше разволновалась за моего рыцаря. Зачем он поехал в столь явную ловушку? Ответ был один ― чтобы не подставлять нас, такое дело. О, Арчи, Арчи, ты сведёшь меня с ума…

Фредди молчал, задумавшись: то ли что-то вспоминал, то ли ждал моего вопроса. И я не выдержала, хмыкнув:

― Немного же тебе известно.

Он взглянул на меня, и его губы тронула насмешливая улыбка:

― Смотрю, тебе интересно. И чем только Арчи умудряется привлекать к себе девчонок? Так и липнут к нему, дурёхи, даже такие красотки, как ты…

Я разозлилась, но решила не подавать вида:

― А тебе завидно, да? И не стыдно сплетничать за спиной друга? Рассказывай дальше, болтун. Я, как и ты, беспокоюсь об Арчи. Что ещё известно об этом Троше?

Фредди выплюнул травинку, серьёзно посмотрев мне в глаза:

― Тут ты права, Франни, каждый раз, когда слышу об этом типе, у меня волосы встают дыбом. Жутко, хоть я и не трус. Так вот, этот Трош стал уверять, что его приёмный отец все эти годы разыскивал настоящего сына. И намерения у него далеко не благородные, как можно подумать. Вроде, он нехороший человек и боится, что его обман раскроется. Поэтому лжесынок не советовал Арчи появляться на Родине, а наоборот, держаться от неё подальше.

― А как Фокусник среагировал на такие «пожелания»?

Шут усмехнулся:

― Как любой умный человек: спросил этого Троша ― с какой стати он так рьяно о нём заботится, ему-то что за дело? Или боится, как отец, потерять место при дворе?

И тут Фредди засмеялся:

― Ты бы видела лицо этого «добряка»: он так покраснел, я думал, его удар хватит. Трош сразу же перешёл на родной язык, я-то его почти не знаю, так, несколько ругательств, которым меня научил друг. И надо же, именно этими словами Трош и поносил Арчи, а тот ему ответил в том же духе. Оставалось только наблюдать эту «семейную» сцену и ждать, когда же они подерутся. Но всё получилось не так.

Он опять замолчал, и мне пришлось снова дать ему подзатыльник:

― Специально время тянешь, остановился на самом интересном месте. Хочешь ещё получить?

― Ох, Франни! И горячая же ты штучка, намучается мой друг с тобой. Ладно, слушай дальше. Эти двое хорошенько поорали друг на друга, а потом обнялись как братья. Причём этот Трош подвинул меня и сел рядом с Арчи. Их лица были очень серьёзны, но я не почувствовал между ними враждебности. В конце они пожали друг другу руки, и «новый родственник» нашего Фокусника ушёл, а Арчи какое-то время сидел и не отвечал на мои вопросы. Видно, ему было о чём подумать.

Я вздохнула. Рассказ Шута ничего не прояснил:

― Фредди, из того, что ты тут наплёл, не понятно, почему так его невзлюбил.

― А нет причины, малышка. Может, просто я слишком наблюдательный ― за соседними столами сидели люди и внимательно прислушивались к разговору «братьев». Одеты они были как горожане, но только выправка у них ― военная. Трош ушёл, и они, не скрываясь, последовали за ним. А ещё на прощание этот тип так на меня посмотрел и усмехнулся, что в его глазах я увидел свою смерть. Причём, мучительную. Поверь, Франни, я сейчас не приукрашиваю и не шучу. Чем хочешь поклянусь, чес-слово.

Фредди снова побледнел. Я пожала его холодную руку:

― Верю тебе, друг. Помнишь, на дороге мне привиделся морок. Так это был он. Значит, если верить приметам, и мне он принесёт гибель. Но ты что-то не договариваешь. Раз Трош ― сын придворного, его должна сопровождать охрана, тут как раз нет ничего удивительного. И всё же, что не так?

Видно было, что Шут колеблется, не решаясь довериться мне до конца, но, махнув рукой, всё же сказал:

―Ты ничего обо мне не знаешь, Франни. Есть вещи, о которых я могу говорить только со своими близкими друзьями. Дело в том, что хоть во мне нет ни капли магии, я сын потомственной ведьмы и могу чувствовать некоторые особенные вещи. Например, если человек связан с колдовством. Хочешь верь, хочешь нет, но магия пахнет по-разному. Вот твоя ― полевыми цветами, даже когда с тебя, прости, пот течёт в три ручья. У Арчи ― тёплым хлебом из печи. У обоих чистые души, потому и вашу магию я воспринимаю именно так. А от Троша несёт кровью и человеческой болью. Думаю, такие как он пытали и сожгли на костре мою маму, хотя она всего лишь лечила людей. Из-за них я маленьким ребёнком оказался на улице, ненавижу…

Снова взяла его за руку и погладила её. Фредди смотрел куда-то в сторону глазами полными слёз. Только теперь я смогла разглядеть ранние морщинки на этом круглом, добродушном и таком ещё юном лице. Стараясь не растревожить его ещё больше, осторожно спросила:

― Ты рассказал о своих подозрениях Арчи?

Он кивнул в ответ:

― Конечно, но наш Фокусник ничего мне не ответил. Надеюсь, он достаточно умён, чтобы сделать правильные выводы, иначе…

― Что ― иначе?

― Ох, ну и глупая же ты барышня! Неужели не догадываешься? Не увидим мы его больше…

Я разозлилась:

― Это кто глупая? Сам дурак, раз так плохо думаешь об Арчи. Он хитрый и осторожный, мы с ним в дороге уже много дней, я к нему успела присмотреться.

Фредди засмеялся:

― Признайся, Франни, он тебе нравится, да? Хоть и Коротышка…

Это было уже слишком. Вскочив с места, я стала осматриваться в поисках палки, чтобы сломать её о голову приставучего Шута. Вероятно, это меня и спасло ― как только наклонилась к земле, стрела просвистела прямо над головой, застряв в руке нашего шутника.

― Падай на землю, быстро, ― крикнул он, зажимая рану, из которой струйкой вытекала кровь.

Я немедленно последовала совету, опустившись рядом. Он был бледен, нож в его руке дрожал, как и голос.

― Плохи дела, Франни. У меня кровь сворачивается медленно, надо действовать. Стрела не задела кость, и это единственно хорошая новость, но она пробила руку, и наконечник вышел с той стороны. Похоже, стрелявший был нечеловечески силён. Быстро отломай наконечник или срежь. Вот умница. Вытаскивай стрелу, осторожно, не спеши, ― он застонал, ― хорошо, а теперь не помешало бы заклинание исцеления…

Я плакала, в точности выполняя все указания болтливого друга. Кровь удалось остановить, но Фредди очень ослаб и не мог подняться с места. Он прислушался к чему-то и, схватив меня за руку, горячо зашептал:

― Не задавай вопросов, просто делай, как скажу. Беги вверх вот по этой тропинке, шагов через двадцать поверни в сторону и спрячься в какой — нибудь яме. Сиди тихо, как мышка, чтобы ни происходило, поняла? Может, они тебя не найдут. Беги, Франни!

И я снова сделала то, чем занималась вот уже много дней ― побежала, не оглядываясь, глотая горькие слёзы и отсчитывая шаги. Повернула в сторону и, увидев большое вывороченное дерево, на карачках заползла в яму, забившись так глубоко, как только смогла. В довершении прикрыла серым плащом лицо и руки. Сидела, дрожа и прислушиваясь к тому, что происходило совсем рядом.

Сначала раздались громкие мужские голоса:

― Они здесь, проклятые иноземцы… Клянусь, я попал в одного из них. Ищите, мерзавцы не должны уйти от нас живыми.

Затем послышались тяжёлое дыхание и сопение, словно кто-то очень тяжёлый взбирался на гору. И радостный крик:

― Он здесь. Кажись, сдох уже, но стрелу успел вытащить, гад! Дай-ка мне дубинку, Оро, размозжу ему голову, так будет надёжнее…

Я не стала сидеть и слушать, как убивают Фредди, а потому завопила, как мне показалось, в полный голос. Однако это было больше похоже на жалобное блеяние отставшего ягнёнка, и мне стало стыдно. Вдохнув поглубже, крикнула, одновременно выбираясь из «убежища»:

― Эй, толстозадые придурки! А ну-ка идите сюда, хочется на вас, идиотов, посмотреть…

Голоса мгновенно затихли, а затем раздались топанье и злорадные вопли, обещавшие мне «неземное блаженство» под их немытыми телами. Я стояла, ожидая, когда они поднимутся, спрятав за спину руку с тёмным сгустком боевого заклинания. Губы шептали: