Морган Мортирмир поднял щит из чистого золота.

— Думаешь, нам придется сражаться?

— Думаю, нам придется сражаться за все врата, — сказал Габриэль.

Мортирмир кивнул. Габриэль согнул левую руку. Этот мир, несмотря на снег, был полон запасов энергии. Он повернул ключ с мягким щелчком. Врата открылись.

Сильный запах теплой морской воды наполнил пещеру.

Узкая дорожка песка уходила навстречу четырем большим лунам. Черная вода омывала песок с двух сторон. Следы дороги и насыпи были еле различимы.

— Засаде тут спрятаться негде, — сказала Танкреда.

— А если под водой? — предположила Изюминка. — Клянусь Богородицей. Все доспехи заржавеют. Ладно, дети мои, за мной. Вперед.

Изюминка повела своих людей в темноту. Лошади пошли рысью, они немного боялись воды, но явно были в восторге от тепла.

— Что сделаем с квазитами? — спросил Майкл.

— С собой возьмем, — сказал Габриэль.

Мария поклонилась.

— Жрица хочет забрать… меня. К ним домой. Вести переговоры. Габриэль кивнул, глядя, как зеленый отряд продвигается вперед.

— Я подумаю об этом, — сказал он. — Эткорт!

Рядом с ним появился сэр Фрэнсис.

— Мы не можем позволить себе ждать. Я иду с Изюминкой. Шесть копий, на твой выбор, немедленно. — Он махнул Анне: — Ателия сюда… господи, он же погиб.

Габриэль постоял, прикидывая, сколько людей погибло, и думая, как он скучает по коню, потом встряхнулся:

— Любого хорошего коня.

Вудсток привела ему крупного гнедого жеребца, который сразу же заинтересовался одной из кобыл султана. Но для боевого коня он был довольно добродушным, и Габриэль сел в седло. Потом одумался, спешился и послал за Ариосто.

— Забудь, Фрэнсис, — сказал он. — Я устал.

Он прошел через врата. Мортирмир и Танкреда уже были там.

— Очень интересно, — сказал Мортирмир.

— Что насчет эфира? — спросил Габриэль.

— В наличии, но ненадежный. Дома нам удивительно повезло.

— Разве не должно быть везде одинаково? — спросил Габриэль, а затем ахнул.

Танкреда кивнула.

— Боже, — сказал Габриэль.

Они увидел звезды. Созвездия, конечно, были чужими. Но почти прямо над головой…

Чернело огромное пятно.

Огромное, черное.

И пустое.

Он вошел в свой Дворец и обнаружил, что основной цвет за железными воротами его разума — синий. Был вездесущий черный, золото и немного зеленого.

— Вода полна жизни, — заметил Мортирмир, — и там есть кто-то с магическим талантом. В воде.

Габриэль вспомнил кракена с клювом. Ийагов. Китов, змей…

— Сначала я считал, что миров семь, — заговорил он, — потом подумал, что их может быть целых двадцать пять.

— Их сотни, — сказал Мортирмир.

— Тысячи, — добавила Танкреда.

— Опять нет ни воды, ни еды, ни места для лагеря, — проворчал Габриэль.

Ариосто принес с собой поток тепла и любви, и Габриэль вернулся через врата, чтобы вооружиться.

— У нас проблема, — без предисловия сказала Сью. — Кончилась большая часть еды и фуража.

— Расскажи лучше что-нибудь хорошее.

— Ну, Том меня любит. — Сью пожала плечами. Впрочем, это был скорее вопрос, чем ответ.

— После этих еще одни врата. Мы можем оказаться у Лиссен Карак через четыре часа.

Сью моргнула.

«Вот только мне не нравятся эти врата, и мне не нравятся эти луны и черная дыра в небе. Это все неправильно. Я же чувствую».

Он провел Ариосто через врата.

— Мортирмир?

— Габриэль, в море что-то есть. Я… слушал его. И посоветовал бы его… не трогать.

Габриэль старался не признаваться себе, что боится лететь над этой чернотой один. Вода поднималась. Ночь была темной, несмотря на луны.

Габриэль сел в седло, и Ариосто не заставил себя ждать: побежал вперед по дамбе и прыгнул навстречу пропахшему морем ветру. Ветер, пахнущий водорослями и омарами, подхватил их, огромные крылья Ариосто заработали. Там, где он задевал воду кончиками перьев, вскипала жизнь.

Габриэль посмотрел вниз. В темноте фосфоресцировали маленькие вихри, и в них были свет и глубина. Сначала глаза его обманули, он думал, что это отражения, но чем больше он смотрел…

…узоры его тревожили, и он поднял взгляд, чтобы посмотреть в темноту за звездами.

«Это неправильное место», — сказал Ариосто.

«Мокрое и неправильное», — согласился Габриэль.

«Зато здесь я сильный. Ты горишь, как золото, брат. Это что? Болезнь? Сила?»

«Я не знаю. Что это было?»

В реальности щупальце вырвалось из воды, ударило по воздуху и рухнуло обратно в море, подняв тучу брызг. Габриэль развернулся над развалинами насыпи, которые сияли белой лентой в свете лун. Его сердце бешено колотилось, и он чувствовал, как его охватывает безотчетный страх.

Он пролетел над авангардом и Изюминкой, которые галопом мчались по гальке. Ему показалось, что Изюминка помахала ему рукой, а потом она исчезла, отстала, а он смотрел вперед через голову Ариосто и уже видел следующие врата: рогатая голова или минарет из белой кости, которая от морской воды местами приобрела цвет гниющего зуба.

Они наклонились и повернули назад. Ариосто искал самые удобные воздушные потоки, а Габриэль, наученный вивернами, смотрел вверх и назад, прямо на луны. Но даже если в воздухе их кто-то и поджидал, он никого не видел и не чувствовал.

Ху-у-у-ум-хо-о-о-ом.

Габриэль вздрогнул. Звук, если это действительно был звук, исходил из эфира. Габриэль бросился в свой Дворец, как бы быстро ни билось сердце. И замер, коснувшись рукой первого щита.

Пруденция была мертва и холодна. Он истощил ее силы, когда сражался с саламандрами, и так и не дал ей новые. Он взял щит с ее вытянутой руки и задумался.

Ху-у-у-у-у-у-у-у-ум.

— Он ищет нас, — сказал Морган. Он сидел в кресле с гарпуном в руке.

— С помощью силы.

— Ну да. Он швыряет огромные порции силы в эфир и смотрит, не отзовется ли что-нибудь.

Габриэль вывалился в реальность и увидел гнилой зуб врат совсем близко. Ариосто сбрасывал скорость, раскинув огромные крылья и загребая ими воздух. Они снижались.

«Опять пещера, — сказал грифон. — И ни единой овцы».

«А мы можем залететь внутрь?»

Ариосто охнул. Габриэля скрутило и вжало в седло, и он сдавленно вскрикнул. Когда они оказались в полной темноте, он рискнул сотворить заклинание, дающее свет. Где-то далеко мерцало красное свечение, словно раскаленный горн.

Они оказались под костяным куполом высотой в четыреста футов, достаточно большим, чтобы накрыть центральную площадь Ливиаполиса. Ариосто накренился, стены пронеслись мимо…

— Ты колдовал? Оно приближается. — В разуме Габриэля возник Морган.

— Скажи Изюминке, пусть повернет назад.

Габриэль вдруг понял, что Морган управляет Изюминкой ничуть не больше, чем он сам. Он видел табличку, сияющую золотым светом, как звезда, и видел врата у дальнего края пещеры, низкую арку, от которой исходил темно-красный свет, похожий на злые лучи закатного солнца.

«Давай наружу. Нужно помочь Изюминке».

«Понял, друг».

Полет наружу был таким же безумным, как и полет внутрь. Ариосто сложил крылья и прыгнул в высокий проход. Хотя он был в сотню шагов шириной, Габриэлю показалось, что стены смыкаются вокруг них, как жадные челюсти. А потом они снова оказались в темной влажной тьме, над морем, под четырьмя лунами, во власти странного страха.

Они почти сразу же оказались над зеленым отрядом. Отряд двигался быстро, оглядываясь направо.

«Ниже», — велел Габриэль, доставая один из дротиков Моргана. Грифон вынырнул из темноты, и Изюминка повернула голову.

— Вперед! Туда! — заорал Габриэль. Они были ближе к новым вратам, чем к старым, и он указал рукой. Колонна пустилась в галоп, пока он поднимался навстречу темноте. Все фосфоресцирующие пятна собрались вместе, образовав целую галактику танцующих созвездий в тысяче шагов от дамбы. Внизу что-то было, и довольно близко.