‒ Ты Роуз? Я сестра Мэнди, ‒ бесцеремонно обратилась ко мне женщина.
‒ Мэнди? ‒ спросила я.
‒ Да, моя сестра Мэнди Куки!
‒ Извините, я не знаю никого с таким именем. Вы…
‒ Сибил Сент Джеймс до восемнадцати лет звали Мэнди Куки, в этом возрасте она на вполне законных основаниях сменила имя, ‒ проговорила женщина язвительным тоном.
Ее черты лица были такими же тонкими, как у сестры, но все же были более изящными, чем у Сибил, словно она жила более легкой жизнью и не сталкивалась с теми трудностями, которые выпали на долю ее сестры. Если не брать во внимание волнистые белокурые волосы, она была почти полной копией Сибил. Ее волосы темные настолько, что можно было бы назвать их темно-русыми, были зачесаны назад от лица.
‒ Итак, я сестра Сибил, Марти, ‒ протараторила женщина, нетерпеливо постукивая ладонью по своей груди где-то в районе выреза блузки. Мне стало легче от того, что старшая сестра Сибил, наконец, приехала. Чувство раскаяния за то, что я оставляла ее на ночь, спало с моих плеч. Сибил не останется одна.
‒ Прошлый месяц я провела в Нью-Йорке, у меня были там дела. Вернулась, как только услышала о том, что с ней произошло. К несчастью, подобного звонка мы ждали на протяжении многих лет нашей жизни.
В ее словах я не могла не заметить злобы.
‒ Твоей сестре очень плохо, ‒ невольно произнесла я эту фразу чуть более громким голосом, чем обычно.
‒ Роуз, моей сестре плохо всю ее жизнь, ‒ ответила Марти, оправдываясь.
‒ Ну, то, что случилось с ней, не было ее виной. Нам всем выпадают разные судьбы.
‒ Пожалуйста, Роуз, что касается все этой ситуации, давай будем называть вещи своими именами. Моя сестра сама загнала себя в эту яму. Доктора и медсестры не строят никаких радужных прогнозов касательно ее выздоровления, если оно вообще когда-нибудь наступит, поэтому прежде чем я пойду посмотреть на нее, я должна спросить тебя, сколько она успела тебе задолжать?
‒ Что? ‒ выкрикнула я, не веря своим ушам, которые отказывались воспринимать слова, извергаемые ртом этой женщины.
‒ Когда несколько недель назад она испортила мою вечеринку, одевшись как… ‒ Марти замолчала, оценивая мой внешний вид, прежде чем продолжить предложение, ‒ ну, в любом случае, она упоминала, что живет с тобой, и что ты помогаешь ей. Я должна знать, сколько ты на это все потратила, ‒ проговорила она, протягивая руки ко мне.
‒ Твоя сестра сейчас борется за жизнь, и в такой момент ты говоришь о деньгах? Да что, бл*дь, с тобой не так? ‒ закричала я так громко, как могла, полностью опустошая свои легкие от кислорода.
‒ Ох, брось это, вся эта борьба до следующей дозы, таким, как вы, девицам нужен только кайф.
‒ Что значит «таким, как мы»? ‒ отчеканила я. Я была замучена, утомлена и поэтому с готовностью бы сейчас обрушилась на это жалкое подобие сестры.
‒ Я знала, что это всего лишь вопрос времени, рано или поздно она оказалась бы в больнице с передозом или избитая, а может изнасилованная. Все из-за той жизни, которую она выбрала.
‒ Ты и не представляешь, через что таким девушкам приходится пройти. Слышишь меня? ‒ Я приблизилась к ее лицу, теперь мы стояли нос к носу. Я готова была врезать этой сучке прямо здесь.
‒ Дамы, мы в больнице, говорите тише, ‒ между нами возникла медсестра, отталкивая меня от Марти.
‒ Сибил ‒ наркоманка и проститутка, она соврет обо всем, что угодно, ради дозы. Поэтому не надо стоять тут передо мной и говорить, что только из-за того, что вы несколько лет снимаете вместе комнату и на пару продаете свои тела всякому сброду на улицах Сан-Франциско, ты знаешь ее лучше, чем я.
Я сделала глубокий вдох, готовая врезать ей за то, что она оказалась такой бессердечной сучкой, как внезапно ее положение тела поменялось. Теперь она смотрела мне за спину, как будто меня никогда и не существовало в этом мире.
‒ Шейн, ‒ вскрикнула она, глядя куда-то за мое плечо.
Я повернулась и увидела, что он стоит позади меня. На его лице отпечаталось каждое грязное слово, произнесенное этой женщиной.
‒ Шейн, котик, я так рада, что ты пришел, ‒ заскулила Марти, падая в его объятия.
‒ Роуз, что ты тут делаешь? ‒ обратился он ко мне.
‒ Шейн? Ты знаешь ее? ‒ требовала ответа Марти, отстраняясь от Шейна. Она переводила взгляд то на меня, то на него. Эта встреча озадачила Шейна, и теперь он пристально смотрел на меня своими светло-карими глазами. Ее вопросы он оставил без внимания.
‒ Шейн, ‒ отрывисто проговорила Марти. Ее лицо явно выражало, насколько все происходящее раздражало ее.
Меня накрыло чем-то вроде волны унижения. Сердце без всякой жалости вырвали из грудной клетки и разбили на множество неровных осколков. Это были мучительные секунды, растерянная, я стояла, мечтая только об одном ‒ никогда ничего не чувствовать. От предательства у меня перехватило дыхание. Ошибки тут быть не могло: его что-то связывало с этой женщиной.
Он принадлежал другой.
Опустив глаза, я разорвала связь, образовавшуюся между нами, и, приложив усилие, избавилась от комка в горле.
‒ Рада, что у Сибил нашлись родственники. Я лучше пойду, ‒ невнятно, на одном дыхании выпалила я. Не глядя на Шейна и Марти, я обошла их и поспешила уйти.
‒ Что, черт возьми, происходит? Откуда ты знаешь эту шлюху? ‒ Я слышала, о чем Марти спросила Шейна.
‒ Знаю и знаю, Марти. Роуз? Роуз, подожди!
‒ Я позвала тебя, помнишь? Ты пришел ко мне, а не к этой потаскухе! ‒ закричала Марти.
‒ Пожалуйста, мисс Кук, здесь, вообще-то больница. ‒ Я услышала еще один голос, который пытался сделать замечание за учиненный на территории больницы шум.
‒ Все в порядке. Я хочу видеть сестру… немедленно! ‒ приказала Марти.
Я ни разу не оглянулась. Обида от понимания, что мужчина, который хотел пригласить меня на обед и посмотреть, насколько крепкая между нами установилась связь, встречался с сестрой моей лучшей подруги, была слишком велика. Я торопливым шагом шла по коридору, минуя зал ожидания, направляясь в сторону маленького помещения, в котором находилось несколько лифтов. Они были установлены вплотную друг к другу и плотно прилегали к стенам. Мои мышцы горели огнем, как, впрочем, и глаза, и эта боль вполне подходила боли в моем сердце.
Я снова и снова нажимала кнопку вызова лифта.
Щелк… щелк… щелк…
Ручейки пота продолжали струиться по моей коже. Они оставляли уродливые шрамы, служившие напоминанием о том, что сломленные девушки не могут так просто взять и уйти. Эти душевные шрамы находились глубоко внутри, полностью разрушая их…
Я слышала, как шумит привод лифта, поднимающегося на пятый этаж. Мне чертовски сильно хотелось выбраться отсюда. Я слышала, что Марти все еще спорила с медсестрой, одновременно что-то выкрикивая в адрес Шейна. Двери лифта распахнулись и я вошла. И чем дальше я от них отходила, тем больше мне казалось, что боль уже вот-вот готовится покинуть мое тело. Я нажала кнопку с большой буквой «L» (прим. перев. Лобби ‒ первый этаж), затем, не медля, кнопку закрывания дверей лифта.
‒ Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, закрывайся уже! Давай же, ублюдская дверь, пожалуйста, закрывайся, ‒ выдохнула я. Мое сердце стучало в такт мольбам, слетавшим с губ. Мои пальцы, должно быть, нажали эту кнопку не менее ста пятидесяти раз.
Пару мгновений спустя, как если бы двери лифта поняли, что я не собираюсь здесь больше оставаться, механизм сработал, и они начали закрываться. Я вглядывалась сквозь уменьшающуюся щель ‒ небольшая передышка перед встречей внизу с Бриггсом. Пытаясь собраться, я смотрела прямо перед собой, и когда двери лифта уже практически закрылись, в щель я увидела лицо Шейна. Единственной преградой между нами были двери лифта. Его бледное напряженное лицо выражало сожаление.
Мне не нужна была его жалость. Я на самом деле не хотела остаться с разбитым сердцем в ожидании того, кто захочет вытащить меня из этого унизительного существования в роли проститутки. Оказаться в этом мире, заниматься всем этим. Я знала, чем это все обернется.
