Схватив ее за икры, я развожу ее бедра в сторону, и прижимаюсь к киске своим эрегированным членом. Обеими руками я грубо касаюсь ее тела, сжимая достаточно сильно ее бедра и задницу, от чего, уверен, на них останутся синяки. Склонившись к ней, я зубами прикусываю ее сосок через атлас платья, и начинаю посасывать его. Находясь на столе, она выгибает спину, и издает стон, пока я провожу руками по ее телу, начиная от задницы, потом по бедрам и ребрам, пока не обхватываю ее налитую грудь, чтобы в тот же миг поднять платье вверх, к голове.

Когда платье легким шелестом падает на пол, я отклоняюсь назад и даю себе минутку, чтобы насладиться упругой подтянутой кожей на её шее, груди и плоском животе. Я останавливаю взгляд на ее обнаженной киске, и хмурое выражение на моем лице сменяется зловещей ухмылкой. Я перевожу взгляд обратно по ее телу, пока наши глаза не встречаются, и требую ответа:

— Как долго, мышка? Как давно ты хотела этого? Нуждалась во мне? Как долго?

От ее хрипловатых слов кровь приливает к моему изнывающему члену.

— С того момента, как я увидела тебя. С самого начала, Роман.

Я провожу руками по бледной коже ее живота, чтобы грубо сжать ее грудь и ущипнуть за затвердевшие соски. Я закусываю внутреннюю часть щеки, чтобы сдержать стон.

— С первого взгляда? — спрашиваю гортанным голосом, не разрывая зрительного контакта.

— С первого взгляда, — стонет она.

Правой рукой я нахожу сонную артерию по обеим сторонам ее шеи и сдавливаю, другой же я грубо касаюсь влажной плоти, когда та оказывается между её бедер. Этой же рукой делаю несколько круговых движений, когда мой палец глубоко входит в неё и я, поменяв угол проникновения, нахожу нужную точку, с которой я так ловко умею управляться.

— О Боже, Роман, — стонет она снова.

— А эта киска? Скажи мне, как долго это тугая киска хочет меня, Хизер? — я вытаскиваю палец, прежде чем глубоко ввожу второй, кончик пальца встречает сопротивление, которое я едва чувствую, и продолжаю движения, прежде чем склоняюсь над ее извивающимся телом, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. Держа одной рукой ее за горло, пальцами другой начинаю трахать ее снова, когда рычу слова, — эта узкая маленькая киска моя, не так ли, мышка? Ты сохранила себя для меня. Хочешь благословить меня, покрывая мой член в крови твоей невинности?

— Пожалуйста, Роман.

Она пристально смотрит мне в глаза, пока пальцами я глубже вхожу в ее киску, а большим пальцем кружу быстрее вокруг ее клитора.

— Ты хочешь быть моей маленькой шлюшкой, Хизер? Моей и только моей, не так ли?

Я напрягаю пальцы руки вокруг ее горла, и двигаю ее головой назад и вперед, как будто она кивает, заставляя ее всхлипывать.

— Это всегда был ты, Роман. Каждая часть меня всегда принадлежала тебе…

Прежде, чем она смогла договорить, под весом моего пояса, расстегнутые брюки падают на пол с глухим стуком, и я вгоняю свой член по самое основание в самую тугую киску, что я когда-либо чувствовал. Демон внутри меня ревет от долгожданной победы, как только ее крик пронзает воздух. Я откидываю голову назад, пока продолжаю врезаться в нее снова и снова, и с каждым толчком из моего горла вырывается гортанное похрюкивание.

Я чувствую, как мои яйца напрягаются, поскольку ее влага стекает по моим бедрам, и протискиваю руку между нами, чтобы потереть пальцами ее клитор, скользя по влаге ее влагалища. Громкий рык вырывается из глубины моей груди, когда я наполняю ее густой горячей спермой, провожу руками по ее телу, чтобы обхватить ее за шею и сжать, используя ее, словно рычаг, чтобы жестче и быстрее вгонять член в ее горячую и узкую киску. Эйфория, которую я чувствую, пробегает сквозь меня, вызывая улыбку, появляющуюся на моем лице, когда последние капли спермы оказываются внутри нее. Я собираюсь с мыслями, пока пялюсь в потолок и делаю несколько глубоких вздохов, прежде, чем пристально посмотреть вниз, на ее распластанное, безвольное тело, лежащее поперек обеденного стола.

Один только вид ее алебастровой кожи, покрытой кровью, ломает что-то во мне. Я задерживаю взгляд, чтобы в беспокойном восхищении посмотреть, как кровь Хизер стекает по ее шее. Когда я перевожу взгляд вниз, то прослеживаю кровавый след, оставленный моими руками от ее влагалища к шее.

Что-то меняется внутри меня, когда я смотрю вниз, туда, где мы все еще соединены, и вижу, что мой окровавленный член находится глубоко в ее кровоточащей киске.

В этот переломный момент я понимаю, что, в отличие от других женщин, вид кожи Хизер, перепачканной кровью, оголяет мои нервы, поскольку я испытываю чувство страха, зарождающееся у меня в животе, впервые в своей жизни.

Роман

Я не ожидаю увидеть то, что вижу, когда вхожу в столовую.

Я останавливаю взгляд на окровавленной, рыдающей Мак, лежащей на обеденном столе в зале, пытаясь переварить увиденное, и когда до моего разума наконец доходит смысл, у меня подгибаются колени под тяжестью моего веса. Ярость. Я чувствую прилив ярости при виде Романа, стоящего над ней с окровавленными руками, и кровью, стекающей по передней части его бедер, оттуда, где его член находится все еще глубоко внутри нее.

Я едва успеваю прикрыть рот, чтобы заглушить рвотный рефлекс, прежде чем оборачиваюсь, пытаясь спастись от видений, которые запечатлелись в моем подсознании. Я хлопаю двойными входными дверьми, и спотыкаясь, сбегаю вниз по мощеным ступеням, приземляясь на руки и колени в траву, прежде чем опустошаю содержимое желудка. Я не знаю, как долго это длится, но как только я оказываюсь в состоянии снова дышать, то переворачиваюсь на спину и смотрю на беззвездное, пасмурное ночное небо, в то время, как слезы стекают мне в волосы за ушами.

Я молюсь, хотя уже знаю, то, что я видел, не было конечным результатом того, как Мак теряет свою девственность.

Хизер отличается от остальных двенадцати. Она не заслуживает, чтобы ее постигла та же судьба, которую они приняли от его рук. Я убью его, если он разрушит ее жизнь, и позабочусь о том, чтобы сделать это медленно и мучительно.

Я ложусь на траву и продолжаю пялиться в облачное небо и продолжаю молиться за нее. Я молюсь, чтобы она была освобождена от злого духа Романа. Молюсь до тех пор, пока в доме все не затихает, и он погружается во тьму.

Хизер

Боль, которую я никогда не испытывала раньше, пронзает меня от входа во влагалище до израненной матки, когда горячая сперма Романа омывает у меня всё внутри, словно соль, что просыпали на свежую рану.

Слезы льются из глаз и катятся к вискам, скрываясь в волосах, когда рыдания вырываются из моего горла, пока Роман просто стоит и глазеет на мое избитое, окровавленное, изнасилованное тело.

Как я могу даже думать о том, даже на мгновение, что этот мужчина не чудовище, в то время, как все говорит об обратном? Что наводит меня на мысль, что я отличаюсь от остальных…что я единственная, кто в силах спасти его?

Роман сломит меня.

Он подведет.

Он причинит мне боль.

Роман не остановится, он продолжит проливать мою кровь снова и снова, пока я не надоем ему, перестану развлекать.

Я смотрю на него затуманенными от слез глазами, когда его вялый член выскальзывает из меня, и вижу, как на его лице вспыхивает беспокойство.

Однако один лишь взгляд способен подорвать всю ненависть и злобу, что я испытывала к нему всего лишь несколько минут назад, когда вижу, как очевидно он контрастирует с его лихим великолепием.

— Это была не… влага, ты пропитала меня не своими соками, а кровью. — Кристально чистый взгляд его синих глаз сталкивается с моим, — я не смог почувствовать разницу между скользкими соками и липкой вязкой кровью.

Я трогаю его руки и плечи, прослеживая чернила татуировок, окрасивших его кожу, и нервно шепчу: